Такое далёкое и такое близкое путешествие в Переделкино. Часть пятая

*  *  *

– А вон там, – махнул рукой провожатый, – могилы большевиков-революционеров.

Выдал эту информацию и, исполнив таким образом свой гражданский и человеческий долг/обещание, дядька пошёл не обратно, а вперёд – видимо, с той стороны тоже можно было вернуться к лопате (земля-то круглая). Короче, ушёл. Не обернулся, из вида скрылся.

*  *  *

…Поэт Евгений Евтушенко, готовясь уйти на небеса (не под землю же!), просил похоронить его то ли рядом, то ли недалеко от могилы Пастернака – такую чувствовал с ним связь. Могилы Евтушенко мы не нашли, да самостоятельно и не искали (без провожатого «спасителя» это было потом невозможно).

Вспомнилось, что читал у кого-то, кто над Евтушенко иронизировал: мол, как мог «умный и достойный человек» сказать про «рядом с Пастернаком». Не мог. Значит, сказал про «недалеко». Дескать «рядом» и «недалеко» – это если и не две большие разницы, то далеко (пардон за каламбур) не одно и то же. И что, дескать, пусть земля будет пухом Евгению Евтушенко, даже если и не «рядом». Как-то так.

Кстати, не один Евтушенко хотел лежать в земле сырой поблизости от Пастернака. Тут же мечтал быть захороненным и поэт Андрей Вознесенский, считавший Пастернака своим кумиром и предтечей, но – увы! – Вознесенский предполагал, а Бог располагал. Его похоронили там, где упокоились его родители – на Новодевичьем кладбище.

*  *  *

…Все там будем: и палачи, и жертвы.

…Вот один снимок могил «революционеров» издали (ряды однотипных надгробных плит и надписью: член КПСС с такого-то года). Они лечились в местном санатории, тут умирали, тут их и хоронили, чтоб далеко не возить.

А вот ещё один поближе (снимок сделан после могилы Корнея Чуковского).

*  *  *

Неподалёку от могилы Пастернака место упокоения Виктора Бокова.

Когда-то писатель был сильно на слуху (или только «среди» меня?).

Ныне всеми забыт, а я вот его помню. Кое-что у него читал, сейчас уже даже не вспомню, что конкретно: стихи или прозу. Писал он и то, и другое. Больше, конечно, стихи. А ещё фольклор собирал, как… историк и фольклорист Александр Афанасьев в XIX веке.

Умер Боков в 2009 году. По сути наш современник, хотя было всё, как будто в прошлой жизни. Или в позапрошлой. Да и было ли…

*  *  *

Долго ли, коротко ли (скорее, всё-таки долго) появляется, наконец, вечно сияющая Шафали, чтобы осветить своей улыбкой, вернее, белоснежными зубами погост.

Улыбается так, как будто мы и не на кладбище.

У могилы Пастернака Шафали стала мне рассказывать, как тяжело ей давался в юности Пастернак, которого она читала на английском. Дескать, совсем непонятный поэт. Я понял, что он ей так и не дался.

Вслед за Шафали подтянулись мои остальные однокашницы-единомышленницы (тоже долго ли, коротко ли).

– Мы могилу Тарковского нашли, – обрадовала меня новостью Танюша Краснова.

Я ей покивал: дескать, большая молодчина!

*  *  *

Все вместе постояли немного у могилы Пастернака и пошли дальше.

Пришли вот сюда.

Танюша пошла дальше (вдоль ограды кладбища), а остальные, кроме меня, тем же путём, которым пришли, двинулись обратно. На выход.

Я на распутье.

Пока Таня бродила среди других могил, наших единомышленниц и след простыл.

Что такое? Сплочённый коллектив уже «рас(с)плотился»?

Я пометался туда-сюда-обратно, как меж двух огней, и принял твёрдое решение дождаться женщину-одиночку (тут улыбнёмся).

Как в воду глядел! Ибо услышал зовущий голос Тани:

– Тут могила Чуковского…

Пойди я вслед за всей гурьбой, мог бы эту могилу и не увидеть.

Могила оказалась совсем рядом с Пастернаковой.

Ещё раз: не остался бы я на месте, не увидел бы – вот что значит моё тонкое (или звериное?) чутьё (сам себя не похвалишь, никто не похвалит)!

Три надгробия в виде каменных плит: рядом с Чуковским похоронены его супруга Мария Борисовна, дочь Лидия и внучка Елена (дочь и внучка, судя по надгробию, в одной могиле).

О Чуковском знают все – по крайней мере, как о детском писателе.

Жена Корнея Ивановича известным человеком не была.

А вот дочь Лидия была очень известна (хотя, допускаю, что в узких кругах). Стал «классическим» один анекдотичный случай, произошедший с Лидией Корнеевной ещё до Великой Отечественной войны. Она забыла в редакции журнала «Октябрь» стихи Маяковского, после чего заведующий отделом поэзии вернул ей забытое с пометкой, что её творчество журналу не подошло. Дескать, совсем слабенькое, никчемное (мол, бросайте, девушка, графоманить, займитесь чем-нибудь другим). Отец Лидии (Корней Иванович самолично!) даже написал по этому поводу письмо в «Крокодил». В советское время Лидия числилась диссиденткой (была даже исключена из Союза писателей СССР), а в постсоветское получила Государственную премию Российской Федерации за вклад в развитие литературы. Жизнь – как зебра: часто политически конъюнктурна… то полоска белая, то чёрная.

Внучка Чуковского Елена – человек тоже довольно известный. Но не своими научными трудами в области органической химии (она ещё и кандидат химических наук), а работой «по сохранению и изданию богатейшего наследия семьи Чуковских».

…Кстати, могилы Пастернака и Чуковского признаны объектами культурного наследия.

…Примерно с этого момента Танюше начинает названивать Алёна Кулыгина с вопросами:

– Где вы..? Где вы..?

*  *  *

Писателя Юрия Давыдова я тоже вспомнил. Виртуально, конечно, вспомнил, ибо «мы с нею [с ним] вместе не служили» (с). О чём он только ни писал! И о народовольцах. И о революционерах-подпольщиках. И о русских путешественниках. И о мореходах. Причём, и как исследователь (по образованию Давыдов был историком, работавшим в архивах), и как писатель художественной литературы... вернее, так: как автор-беллетрист.

Насколько я понимаю, его взгляды кардинально трансформировались после ареста за «антисоветскую агитацию» в 1949 году (отсидел несколько лет, потом реабилитирован).

Мой однокурсник (причём, сразу двух курсов: и до моей службы в армии, и после) Дмитрий Быков ценил его довольно высоко. Тексты позднего Давыдова Быков характеризовал так: «литая фраза, никакой стилизации, живейший, напряжённейший диалог, безупречные лейтмотивы, ни единого вкусового провала».

Увы, в реальной жизни Давыдов слишком далеко зашёл: поддержал расстрел «Белого дома» (Верховного Совета России) в 1993 году.

В свой парламент ради любых идей/целей стрелять категорически нельзя никому. И одобрять такое постыдно. Заканчивается подобное всегда трагически/кроваво. И продолжается потом ох как долго!

Что называется, «всерьёз и надолго» (с). Помните, откуда цитата?

Не зря говорят, что «писатель и человек – разные люди».

*  *  *

Танюша сильно расстроилась, что мы остались вдвоём. Испугалась, наверное, но я её расслабил, успокоил: дескать, я безопасен. Она мне поверила/доверилась.

Всем своим нутром почувствовала мою чистую светлую душу.

***

…Пошли к выходу из погоста вдвоём с Таней. Надежда юношей питала… вернее, одного «юношу» и вторую девушку: а вдруг нагоним-таки всю нашу дружную гурьбу?

Я повторил то, что услышал несколькими минутами ранее от добровольного провожатого (работника кладбища): дескать, это подворье/резиденция Алексия II, которое нынче стало Кирилловым.

Таня меня со всей девичьей (или женской) уверенностью и убедительностью опровергла: мол, всё не так, «всё не так, ребята», это то ли подворье, то ли резиденция старца Илии.

В тот момент я ещё не знал, кто такой Илия, но потом разыскал в источниках информацию об этом человеке. Старцем Илиёй оказался очень знаменитый и почитаемый схиархимандрит, специально к которому народ раньше ездил в Оптину пустынь. Теперь все ездят к нему сюда, в Патриаршее подворье. Приёма посетителей старец не ведёт, не существует и расписаний его участия в богослужениях и встреч с ним. Но, как пишут, если по счастливой случайности застать Илию на богослужении, то по окончании можно взять у него благословение.

Неужели это «обитель» старца?

Однако после всех экскурсионных событий Всемирная паутина разъяснила, что «на территории Патриаршей резиденции находится ряд построек хозяйственной деятельности, в том числе Братский корпус».

Посмотрите на снимок ниже. Он? Я разыскал его в инете…

Впрочем, не исключаю и того, что живёт Илия именно в Братском корпусе вместе с другими своими братьями во Христе (функционального назначения этого здания я не нашёл).

*  *  *

При Переделкинском кладбище есть и ещё один Храм.

Я снял его как-то не очень удачно. Из-за ограды самого погоста, когда мы с Таней возвращались от могил обратно к входу-выходу.

Это Церковь Воскресения Христова.

Кирпичный одноглавый Храм в древнерусском стиле, как я понял, достроен относительно недавно.

«К углу квадратного в плане четверика с цокольным ярусом, фигурной кровлей, полукруглой апсидой и луковичной главой на массивном барабане примыкает асимметричная двухпролётная звонница» – так слегка коряво о нём сообщают несколько источников (друг у друга переписали/передрали то, что я теперь процитировал, взяв в кавычки).

Другого текста у меня про этот Храм нет (а у вас здесь и сейчас нет другого писателя… хотя, прямо скажем, нет не то, что другого, но нынче вообще никакого «товарища Поликарпова»… в этом месте по-доброму улыбнёмся).

Продолжение следует…