Последний романтик атомоходов второго поколения. Часть девятнадцатая

Капитан 1 ранга В. Н. Ворошнин, приняв корабль, дополнительно смог внести теплоту и внимание к каждому члену экипажа, придать творческий характер в ежедневный монотонный фон подводной жизни. Например, при нем на корабле даже безобидный прибор — аппаратура ведущего кабеля (АВК) — стал дополнительным средством информации. В Атлантике при прохождении рубежей, где пролегают подводные кабели, пусть на глубинах до 5000 м, по срабатыванию прибора старались получить дополнительную линию положения для уточнения места подводной лодки. В дуэльной ситуации с другой подводной лодкой получали показания, с какого борта находится «условный противник» при его нахождении в непосредственной близости, а также фиксировали факт зависания вертолета непосредственно над подводной лодкой в подводном положении.

Когда на флотилии появился зарубежный узкополосный спектроанализатор типа 2031, он, естественно, был предоставлен на боевую службу именно на К-452. Учитывая скромные технические характеристики гидроакустического комплекса МГК-100, прибор стал дополнительным средством для классификации целей по огибающей частотного спектра. С той боевой службы вернулись с обобщенным материалом о надводных и подводных целях. Результаты использования прибора в боевых условиях в виде Атласа стали достоянием для подводных лодок флотилии.

На подводной лодке существовали особые традиции. К примеру, «проба пищи» командиром корабля в центральном посту. Давно забытое, скорее небывалое, явление в подводном флоте. Корабельный кок готовит поднос, покрытый белоснежной салфеткой, на котором стоят салат, первое и второе блюда, компот и столовые приборы, а также вторая накрахмаленная салфетка, снизу к подносу прижат «Журнал контроля качества пищи», подписанный помощником командира и начальником медицинской службы. Коку необходимо умудриться подняться из камбуза, что на нижней палубе, перейти переборочную дверь и подняться на верхнюю палубу в центральный пост, где представить командиру «на суд» свое творение. При этом он должен быть в белоснежной одежде. В подводном положении это нетрудно, а вот в надводном очень нелегко удерживать равновесие. Поэтому командир иногда отменял ритуал и сам прибывал в 3-й отсек.

Первое время я не понимал необходимости ритуала, думал, что это ненужная блажь. Ибо до этого на других подводных лодках дивизии никогда с ним не встречался. Но позже сообразил, какой глубокий и проникновенный воспитательный смысл заложен в этом ритуале. К тому же столы в кают-компании должны быть застелены накрахмаленными скатертями и салфетками. Один раз при кратковременном выходе в море помощник командира, капитан 3 ранга В. Сергеев (первый и последний раз в жизни корабля) позволил себе отойти от этого правила. Командир, потирая руки, ушел на обед, я остался в ЦП. Но Ворошнин тут же молча вернулся обратно. Причину его сурового вида я понял, когда сам посетил кают-компанию.

Обращение друг к другу на корабле — исключительно по имени и отчеству. Командир и боцман — исключение: только к боцману командир обращался «боцман», когда тот нес вахту на рулях, особенно при всплытии и погружении. Тем самым признавались роль и авторитет мичмана Леонида Евгеньевича Савостина, настоящего хозяина корабля, как в базе, так и в море. Удивительно, как он нутром, шестым чувством ощущал состояние судна как взвешенной частицы в массе океана. Такие взаимоотношения подчеркивали уважение друг к другу. Злых окриков, а тем более красивого флотского мата не было. Свое неудовольствие командир выражал интеллигентно, но так, что это было страшнее любого наказания.

Вот на таком замечательном корабле продолжил я свою службу на ответственной должности старшего помощника командира.

Исключительно редко, но и на флоте иногда бывают радостные для офицера дни. Зимой или скорее поздней осенью я, командир дивизиона живучести Володя Дубовиков, помощник командира Витя Сергеев, начальник химической службы Юра Абонеев и командир БЧ-2 Саша Скирдонов получили очередное воинское звание «капитан 3 ранга». Чем не праздник. Решили отметить вместе со всеми офицерами в ресторане «Северное сияние». Организовали всё как положено. Заранее пригласили своих жен — у тех началась особая подготовка, сложная и хлопотливая. Нам осталось собраться в субботу в 20.00 и дружно отметить приятное событие.

В тот вечер, завершая хлопоты текущего дня, не в добрый час заглянул в штаб дивизии. А там комдив весь в заботах: как раз в тот день подводная лодка нашей дивизии имела столкновение с брандвахтой [25]. Увидев меня в конце длинного коридора штаба, махнул рукой, пригласив к себе, и поставил задачу — на его «уазике» смотаться в Малую Лопаткина, где у причала ошвартован израненный малый противолодочный корабль, получить у командира объяснительные записки и другие документы (ему уже дана команда) и срочно доставить их в штаб дивизии. Время — половина восьмого. Ну, думаю, немного опоздаю в ресторан, ничего страшного. Жену по телефону не стал предупреждать: все равно к назначенному времени она не будет еще готова. Женщина.

«Уазик» лихо подлетает к указанному пирсу, где невесело, с креном на правый борт, приткнулся маленький кораблик. Сопроводили к командиру. В полумраке каюты узнаю капитан-лейтенанта Штатнова (фамилия по памяти). Он учился в нашем училище на курс младше, в роте «Трубы» — так в училище курсанты звали их командира роты, капитана 2 ранга Т. И. Гарматенко за громкий голос, которым он, на наш взгляд, злоупотреблял. Особенно любил на виду у командования училища орать на плацу, когда замечал непорядок, касающийся курсантов не его роты.

Поздоровались, поговорили коротко про жизнь. Конечно, никаких документов, о которых предупреждали, у него нет. Настроение, близкое к истерике: мол, ничего не буду делать, зачем это мне надо. Я не смог оставить его в таком положении. Отпустил машину, засучил рукава — сели за изготовление требуемых материалов. Завершили где-то к двум часам ночи. Пешком направился по зимнему бездорожью в дивизию, где в штабе уже давно никого нет. Оставил документы и поплелся в городок. Праздник экипажа давно завершился (а может, у кого-нибудь дома догуливают). Неудобно перед женой — сорвал даже такой редкий выход в люди. Ясное дело, выразила она мне глубокое неудовольствие, как говорится. Но позвонить и предупредить ее не мог, поскольку на том причале нет телефонной связи с городком. В общем, очередное воинское звание получил, но в первое время радости от него было мало. В тот зимний период вышли на сдачу морских элементов курсовой задачи К-2 со старшим на борту командиром 33-й дивизии, контр-адмиралом В. Я. Барановским. Наш штатный начальник штаба, который перед этим с командирами подводных лодок проводил учение по выходу из базы в сложных условиях, на ПЛАРК К-313 имел столкновение с брандвахтой упомянутым МПК-90 и временно лишен допуска. Поэтому, при отсутствии своих руководителей, задачу в море принимал командир другой дивизии. Все прошло успешно, сделана соответствующая запись в «Журнале боевой подготовки».

При убытии адмирал поблагодарил командира и сказал:

— Одно мне непонятно, командир. Как это у вас получается без шума и крика? Солидно и спокойно. Достойный корабль. Спасибо, командир.

Когда возвращались в базу, надводная часть корпуса была полностью покрыта толстым слоем льда. Внутри корабль тоже блестел, но не ото льда, конечно. Стараниями всего экипажа содержали его в чистоте и порядке. Тем более во время подводного плавания не теряли времени даром. В период длительных переходов в подводном положении при объявлении большой приборки даже у командира был свой объект — колонка подачи ЛОХ [26] в отсеки. Она, конечно, всегда отливала веселым блеском. А, кроме того, приборка — это ведь и физическая нагрузка, тренировка для мышц.

Замечал я все эти тонкости корабельной жизни, мотал на ус. Их нет ни в одном Уставе и наставлениях. Вот на таком корабле предстояло служить старшим помощником командира. Вхождение в состав экипажа прошло в целом без недоразумений и накладок как с моей стороны, так и со стороны экипажа. Тем более все видели полное доверие ко мне со стороны командира. А он пользовался безоговорочным авторитетом и даже любовью подчиненных. Важный фактор, что корабль постоянно в море. Пребывание там способствует быстрой адаптации старпома к экипажу, к кораблю и наоборот.

_________

[25] Брандвахта — судно, поставленное на рейде в гавани для наблюдения за движением судов и соблюдением ими судоходных правил, установленных для данного региона.

[26] ЛОХ — Лодочная объемного химического пожаротушения — система объемного химического пожаротушения. Применяется на подводных лодках.

Б.С. ЗУЛЬКАРНАЕВ

Продолжение следует…