Последний романтик атомоходов второго поколения. Часть тринадцатая

Глава 5 

Помощник командира подводной лодки

В начале 1976 года меня назначили помощником командира, наш старший помощник командира, капитан 3 ранга И. Н. Иванов стал заместителем начальника штаба дивизии, а вместо него старпомом стал капитан 3 ранга Н. И. Заборский. Помощник командира корабля — совсем другая служба, другие обязанности, другое отношение в экипаже. Ты вроде и начальник, но такой, который за все в ответе и всегда «крайний», какой бы беспорядок ни случился. Особенно это чувствуется, если до этого привык к уважительному отношению к тебе как судоводителю.

Зато теперь удается выходить на мостик подводной лодки. Как проходили узкость, уже вспоминал. Стоишь на мостике и всем нутром чувствуешь, как работает турбина, слышишь переговоры по громкой связи в центральном посту. Поднимается командир Макаров на мостик, после моего доклада начинает экзаменовать по островам и навигационным знакам побережья. Слава Богу, штурманское прошлое не подводит. Командир перестает экзаменовать, чувствуя, что по этой теме бывший штурман вполне «подкован», и начинает рассказывать об интересных случаях в этих краях. Вот, к примеру, торчит на отмели остов ржавого надводного корабля:

— Смотри, помощник, на этом сторожевом корабле служил мой приятель, капитан 1 ранга Коля Пашков, командир ПЛАРК К-143 нашей дивизии. А на этом месте во время Великой Отечественной войны такой-то матрос, обмазавшись гусиным жиром и еще каким-то маслом, переплыл Мотовский залив со срочным донесением, температура морской воды при этом была около десяти градусов. А вот в этой лощине замерз — в прямом смысле слова — советский десант, высаженный скрытно в тыл к немцам, потому что в день высадки была теплая погода, а ночью неожиданно ударил мороз.

Большинство из нас, офицеров и мичманов, служивших в Западной Лице, летом собирали ягоды и грибы, устраивали пикники, зимой некоторые ходили на лыжах вокруг ближайших сопок. Макаров не просто служил — он жил здесь, погружался в географию и историю, изучал особенности быта и нравов местного населения, ходил с семьей в походы в самые отдаленные уголки Кольского полуострова. Вот такая сибирская душа, такая цельная и удивительно увлеченная натура.

Анализ, который невольно идет в течение всей жизни после подплава, мне подсказывает, что полной реализации потенциала нашего командира в море отчасти мешал уровень подготовки гидроакустиков. Не столько подготовки, сколько их индивидуальных качеств, как просто людей. Если нет музыкального слуха, трудно ожидать успеха — никакое обучение не поможет. Так вот, у акустиков на К-25 музыкальных способностей, мне кажется, не было. В учебном центре на базе все отлично, а в море не помню ни одной успешной торпедной стрельбы. Хотя акустики во главе со старшиной команды, мичманом В. Г. Устименко ходили всегда в передовиках, всегда при замполите, однако не могли, когда требовалось, обеспечить командира достоверной информацией. Это я понял особенно в период службы на К-452. Именно гидроакустики обеспечивали успешность торпедных стрельб, а иногда в прямом смысле слова спасали командира от рискованных действий.

Береговая казарма и другие увлекательные приключения помощника командира

Среди многочисленных увлекательных событий в период службы помощником командира не могу не отметить такие мероприятия, как представление на учениях Военно-морского флота одного из элементов: «Содержание береговой казармы и организация быта экипажа подводной лодки при нахождении в базе», и не менее важная для моей личной служебной карьеры, в перерывах между бесчисленными вводными, сдача на допуск к самостоятельному управлению подводной лодкой. Еще было множество вводных среднего уровня: например, утром командир сдал документы для боевого дежурства и вечером в тот же день их получил. А помощник командира и служба снабжения какие-то продукты и имущество сдают на береговую базу и тут же его получают обратно. Интересно, что корабль, оказывается, уже успел проверить штаб дивизии на допуск к ответственной участи, и ты одновременно должен быть и на корабле. Неуклонно устойчиво развивается профессиональное раздвоение личности.

Или, к примеру, 15 апреля поступает указание: 1 мая — открытие парка на площади, где правый поворот на улицу Колышкина. Ответственные — экипажи подводных лодок, в том числе, конечно, К-25. Значит, надо как-то выкроить время между мероприятиями по боевой и политической подготовке, чтобы направить свободных членов экипажа в городок.

На территории будущего парка необходимо предварительно выровнять площадку, подготовить в сопках за городком дерн для создания «английского» газона и присмотреть молодые березы определенного размера в соответствии с организационным приказом. Выбрать десяток особенно красивых для торжественной посадки лично командованием.

Открытие парка проводится ежегодно, так что ничего нового. Только меняются ответственные экипажи. Природного материала, слава Богу, вокруг с лихвой. Сложность в том, что дерн и другую растительность нужно подготовить за соседней сопкой, желательно как можно ближе к дороге, и непосредственно перед открытием парка. Сделаешь заранее — весь «товар» потеряет вид к моменту открытия. Дикая природа не хочет подчиняться даже подводникам. Почему-то на граните, покрытом тонким слоем дерна, береза растет вечно, а побеспокоишь ее — погибает. Не понимает высокого своего предназначения. А подготовить все непосредственно перед посадкой тоже рискованно: нет гарантии, что наш родной противолодочный тыл выделит грузовую автомашину именно к этому моменту. Тогда помощнику командира придется импровизировать и апеллировать твердой валютой — «шилом». К тому же иногда накануне мероприятия выпадает снег, его придется убирать. Или надо убрать снег прошлогодний, который упрямо не хочет с нами расставаться.

Занимаясь всем этим, экипаж параллельно несет дежурно-вахтенную службу на корабле и в казарме, дежурит по камбузу, иногда срочно осуществляет перешвартовку от одного пирса к другому. Но, как бы то ни было, праздник проходит в срок и по расписанию. Спасибо не сказали. Хорошо, что не наказали. Ну, а к следующей весне на площади останутся только снег и мусор. Дерн, заботливо выложенный руками подводника — матроса, мичмана, офицера, и березы, высаженные лично высокими гостями, незаметно исчезают. Похоже, просто «уходят» к себе домой, в сопки.

Учение по ремонту подводной лодки в маневренном пункте ремонта у борта плавмастерской в губе Эйна, исследовательское учение — экстренный ввод ГЭУ, до минимума сжимая срок ввода. Не жалко техники, все равно корабль скоро уходит на средний ремонт. Кстати, трое суток в период учений по «изображению ремонта» в маневренном пункте питались исключительно свежайшей рыбой, которую с борта днем и ночью ловили все, кто был свободен. И дальше в таком же духе.

Вернемся к самому важному и интересному событию — представлению береговой, как сейчас принято говорить, инфраструктуры на учениях в масштабе ВМФ. Срыв его — прямая дорога попасть в приказ Главнокомандующего ВМФ о наказании по итогам учений. Общее состояние казармы, каюты, Ленинской комнаты, мест общего пользования, сушилки для одежды и обуви, запасы и содержание баталерки службы снабжения, рундучная личного состава срочной службы, наглядное оформление казармы, постельные принадлежности и многое-многое другое.

Итак, план подготовки к предъявлению берегового хозяйства спланирован, утвержден. Готовимся. Казарма должна выглядеть как новая. При этом какого-нибудь ее ремонта не могут припомнить даже ветераны дивизии. Все годы рабочее состояние помещений и коммуникаций поддерживалось силами личного состава дивизиона живучести под командованием капитана 3 ранга Валерия Рязанцева.

Так, половое покрытие с прогнившими досками держалось исключительно за счет ежегодного нанесения толстым слоем высококачественной корабельной краски, которую обеспечивал наш боцман Сергей Ткачев. Однако злосчастный пол все же меня подвел. Кое-где в самых видных местах он проваливался. Не то чтобы буквально до дыр, но мягко и подленько пружинил. Попытки провести «ямочный» ремонт не помогли. Отрываешь трухлявую доску — рядом такая же, да и поперечные балки могут рассыпаться. Не дай Бог провалятся высокие гости. После короткого совещания со старшим помощником командира решили, что поверх старых настелим слой новых досок, покрасим и на несколько лет решим проблему. Дело за малым: где эти доски взять? Поблизости нет ни «Леруа Мерлен», ни «Касторамы». Что интересно, вопроса «на что» не стоит.

Помогли, как всегда, флотская смекалка и «шило» — его, слава Богу, было достаточно. Ни в одном плане подготовки «шильного» бартера нет и быть не может — мы же офицеры, к тому же члены КПСС. Но доски-то нужны! Задача для флотского офицера, тем более для расторопного помощника командира, несложная: если негде утащить внутри, обратим взор на тех, кто посещает базу извне. Со старшим помощником командира, капитаном 3 ранга П. Илюшкиным соображаем: в Западную Лицу минимум раз в неделю заходят небольшие гражданские грузовые суда. Они доставляют разнообразные грузы, которые необходимо крепить, причем крепить по-штормовому. Понятно: море, качка. Стихия. После выгрузки остаются крепежные доски, которые не нужны. Тем более, в стране леса много. Провели короткие переговоры с капитаном одного такого судна и пришли к консенсусу: я ему спирт, он мне доски.

Бартер состоялся. Так что бартер — это модное слово в период «развала» СССР — был освоен на флоте еще в эпоху «развитого социализма». Надо заметить, исключительно во благо созидания. В данном случае, если спирт — величина переменная (была наша, теперь ваша), то канистра — величина постоянная. Считай, что это корабельное имущество, неразменное. Одна загвоздка: куда сливать из моей канистры спирт. Совместно с капитаном оборудуем надежную затычку в ванне в капитанской каюте. И я аккуратно выливаю спирт туда. А дальше как — испарится спирт или не успеет — уже забота капитана. При желании даже может принять спиртовую ванну, дело хозяйское.

Далее силами дежурной смены в темное время суток аврально доставили доски в казарму; условия на Севере способствуют скрытности — темно практически семь месяцев в году. Сложили все добро в подвале казармы. Затем, опять-таки за «шило», достали у прораба военных строителей строгальный станок. Поставили его в подвале, подключили по всем правилам (для этого есть электротехнический дивизион капитана 3 ранга А. Тустановского) и за две-три ночи силами мастеровитых мичманов и матросов подготовили половые доски. Кроме того, из остатков наделали великолепных реек. В тот период на флоте (во всяком случае, в нашей флотилии) было модно обивать стены казармы рейками высотой около 1,5 м и несколько раз покрыть их лаком. Явно довольны были наши северные тараканы — хорошо им жилось под этими рейками. Но участники учений об этом не догадаются.

Пол настелен и покрашен, как и положено. Неудобства, которые в это время испытывал весь экипаж, не в счет. Он по-прежнему занимался боевой и политической подготовкой, но с правом отдыха в полуразрушенной казарме. Но ремонт все же кончился, и результат налицо. Наш «противолодочный» тыл тоже решил принять посильное участие: выделил новые одеяла, постельное белье, графины для воды и по четыре (обязательно одинаковых) стакана на каждую каюту, новые стулья и столы для Ленинской комнаты. Правда, после мероприятия всю эту красоту пришлось вернуть… Удалось обзавестись даже своеобразной туалетной бумагой — опять путем бартера заполучили тонкие рулоны (диаметром около 50 см) специальной бумаги для чистки стрелкового оружия. Боцманская команда сплела белоснежные маты и уложила их с двух сторон входной двери. К моменту посещения участников мероприятия всё блестит как новенькое, дежурная служба одета с иголочки и вышколена, экипаж в это время, от греха подальше, находится на корабле. Кровати в один ярус. В казарме стерильная чистота и величественная тишина. Белые полотенца с черной буквой «Н» заправлены в кроватях у ног, постельное белье «нулевое», в тумбочках только то, что разрешает Устав внутренней службы, в каютах на стенах забавные, необычные знаки «Курить запрещено» — красивая курительная трубка с кокетливым дымком, перечеркнутая красной полосой.

Дождались высоких гостей. Участники в течение получаса побродили по казарме. Они, похоже, уже прилично утомлены предыдущими мероприятиями по плану учений. Как я заметил, особенно приходили в восторг, когда видели в каюте графин с водой. Не секрет, питьевая вода у нас на Севере вкусная и живительная. Вопросов не задавали. Не проявив особого восторга (мало ли они видели образцовых казарм), благополучно убыли в береговую кают-компанию — скорее всего, для продолжения банкета. Немного нам стало даже обидно.

Эпопея по предъявлению береговой инфраструктуры подводников завершилась успешно. Опять никого не наказали. Но зарубка от переживаний осталась. По всем мне известным данным о моей родословной лично я непременно должен быть седым, теперь только догадываюсь, почему дополнительно ко всему и лысый.

Продолжение следует…