Все новости
ХРОНОМЕТР
5 Ноября 2023, 13:30

Тюлькучура-батыр и его соратники. Часть четвертая.

Салават ХАМИДУЛЛИН

Тюлькучура-батыр – предводитель башкир Сибирской дороги 

19 или 20 февраля 1736 г. Астраханский драгунский полк под командованием полковника П. Мартакова прибыл на Сибирскую дорогу. Лишь после этого А. И. Тевкелев смог утолить свою жажду мести, приступив к еще более масштабному истреблению башкирского населения Балыкчинской, Унларской и Кыр-Таныпской волостей Сибирской дороги. По данным И. Г. Акманова, каратели сожгли 51 аул, убили свыше 2 тысяч взрослых и детей. Схожие сведения приводил и П. И. Рычков, сообщавший, что команда Тевкелева «заняла лагерь главный в мещеряцкой деревне Кундешлях, куда следуючи и бывшими в той деревне от команды партиями близ пятидесяти деревень и все при них имевшееся сено выжжено, и около двух тысяч воров в тех деревнях побито (…), а жены и дети розданы бывшим в том походе воинским людям».

Затем из Санкт-Петербурга вернулся окрыленный успехами И.К. Кирилов и принялся беспощадно избивать население Ногайской дороги. Весной 1736 г. он выжег более 200 башкирских аулов, разрушил «первую в Орде» Азиеву мечеть, казнил 158 повстанцев и уничтожил в ходе похода около 700 человек обоего пола, раздал в рабство 85 и отправил на каторгу в Остзею 99 человек. Не отставал от него начальник казенных заводов Урала В.Н. Татищев, которому было поручено подавлять восстание в Зауралье. Выполняя статьи февральских указов, свою кровавую лепту внес и генерал Румянцев, который уничтожил 100 аулов, в которых было убито около 1000 башкир, в том числе женщины и дети. 16 марта 1736 г. он писал в Кабинет, что только на Сибирской и Осинской дорогах «боле дву тысяч их, воров, искоренено». Всего, по данным И.Г. Акманова, с марта по май 1736 г. каратели лишили жизни 3042 человек.
А.И. Румянцев, В.Н. Татищев и И.К. Кирилов рапортовали правительству о близости окончательного подавления восстания, так как были уверены, что после такой волны репрессий башкиры не осмелятся больше подняться. Однако, в апреле-мае, по окончании весенней распутицы, они вновь восстали. А.И. Румянцев сообщал В.Н. Татищеву, что «Акай Кусюмов с товарыщи при мне под чесным караулом», однако «он в одном согласии с вором Юсупом и с Кильмяком, которой ныне около Уфы великие пакости чинит». Что касается Сибирской дороги, то она была наводнена карательными отрядами полковников И.С. Арсеньева, И. Бардукевича, Толбузина, подполковника Н. Миклашевского, майоров М. Шкадера, Я. Павлуцкого и др., которые прочесывали все уголки Зауральской Башкирии и убивали всех попавшихся им навстречу башкир без выяснения, являются ли они мятежниками или простыми обывателями. Как сообщал командир Сибирского драгунского полка И.С. Арсеньев, «башкирцы, живусчие по здешней (т.е. восточной – авт.) стороне Урала, з женами, з детьми и со скотом побежали за Камень Урал и на Ай реку и во Яицкие вершины в разные крепкие места…» Здесь же в горах Урала укрывались отряды повстанцев. Как сообщалось в «Экстракте» Главного управления уральских заводов, «вор Юсуп в своих юртах построил город и стоит в осьми тысячах, при нем же 20 пушек».

Повстанцы Сибирской дороги, утратив военное доминирование, достигнутое ими зимой 1735–1736 гг., тем не менее, продолжали сопротивление. 25 марта 1736 г. они атаковали Сибирский драгунский полк под командованием полковника И. С. Арсеньева.

В 20-х числах мая башкиры совершили серию нападений на заводы Демидова и на драгунскую слободу близ Екатеринбурга. Кроме того, массированным атакам подверглись зауральские слободы и остроги. Поэтому В. Н. Татищев приказал полковникам Мартакову и Тевкелеву, разорявшим башкирские волости Осинской дороги, оставить в Кунгуре две роты солдат и драгун для защиты города от гайнинских башкир, а самим немедленно следовать в Зауралье, так как «ныне от их, воров, наибольшее пакости происходят, что Крутихинской и Шадринской уезды от великого воровского собрания в осаде, некоторые же деревни вызжены».

На волне нового всплеска повстанческой активности Тюлькучура-батыр вновь начал боевые действия на территории приуральской части Сибирской дороги. В начале июня 1736 г. он во главе 2 тысяч джигитов атаковал Богдановскую крепость (аул Богдан-Коши), где находился со своим отрядом «мещеряцкий полковник» Муслюм Кудабердин (Худайбердин). От полного разгрома его спас приход «на сикурс» капитана Голчина во главе отряда, состоявшего из 150 человек ландмилиции и 200 «вольницы». Воспользовавшись отбытием из-под Кунгура войск полковников Тевкелева и Мартакова, башкиры Гайнинской волости разгромили отряд «вольницы», состоявший из «осинских обывателей, человек с 800 с ружьем», а затем вынудили с потерями отступить другой отряд «вольницы», состоявший из 1.500 человек.
Однако и под Красноуфимском, куда был направлен полковник П. Мартаков, правительственные силы ожидало поражение. 25 июня Тюлькучура-батыр атаковал караул и пикет Астраханского драгунского полка во главе с поручиками Бандемиром и Вепревским. П. Мартаков писал: «И видя жестокой их бой, выступил и я с пехотой в сикурс. И как уже оные воры, разобрав наших лошадей, и наступили на нас жестоко всем своим воровским собранием, и как я ранен и от раны не мог более действовать, поехал х крепости, а при каманде остались капитаны Астраханского полку Хорохорин, Казанского полку Кудрявцов и Равич, и по жестокому их нападению более не могли противитца, шли х крепости». В «Дневальной записке о делах башкирских» В.Н. Татищев записал: «...получено известие от полковника Мартакова, что вор Тюлкучура, учиня на него нападение, побил всех чинов 119, ранил 74, в том числе и ево, Мартакова…» Однако, есть основания полагать, что потери Астраханского полка были больше, чем было заявлено в рапорте. В ряде случаев царские офицеры и генералы стыдливо занижали число своих потерь от такого несерьезного на их взгляд противника, как «воры-башкирцы». В подтверждение этих слов следует привести конкретные примеры.
Реконструкция Р. Сагидуллина Рис. Р. Сайфуллина Вооружение башкир. Булава (суҡмар)
Вооружение башкир. Булава (суҡмар)Фото:Реконструкция Р. Сагидуллина / Рис. Р. Сайфуллина
После сражения Тюлькучуры-батыра с полковником Мартаковым, 29 июня 1736 года, вождь башкир Ногайской дороги Кильмяк-абыз Нурушев напал на лагерь генерал-лейтенанта А.И. Румянцева, который стоял близ деревни Урмекеево на Казанской дороге Башкирии. У генерала было около 2 тысяч солдат, а нападавших, по его оценке, было «тысяч с 7 или более». Как он писал, башкиры, ударив «к самому фрунту (…), дабы меня убить или взять, и аманатов и содержавшихся воров всех освободить», затем бросились в притворное бегство. Когда за ними бросились в погоню отряд драгун, «то при первом сражении так жестоко на наших напали, при котором нападении Казанского гарнизонного полку полковник тремя ранами ранен, капитан 1, порутчик 1, прапорщик 1, да убит 1 порутчик, ундер-офицеров и редовых побито 95, ранено 32».

Однако, П. И. Рычков, являвшийся участником описываемых событий, рисовал несколько иную картину. Согласно его версии событий, башкиры «на самом разсвете нечаянно напав на лагерь его, генерал-лейтенанта, и сто восемьдесят человек до смерти побили, в том числе однаго порутчика, однаго вахмистра, драгун сто двадцать человек, а протчие были нерегулярные, сверх того с шестьдесят человек ранили, между которыми был полковник Усов, а лошадиные табуны все были отогнаны, но оные, как команда исправилась, паки возвращены, при чем воров побито до сорока человек…»

Если верить историку, то генерал А. И. Румянцев занизил свои потери в два раза — 96 убитых вместо 180, согласно оценке П. И. Рычкова. Аналогичным образом, по результатам сражения при деревне Кубово воевода Мерзлюкин и майор Ртищев отчитались о 51 убитом личного состава, а П. И. Рычков писал о более 100 погибших, т. е. опять потери занижены вдвое. По всей видимости, это было обычной практикой для военных кампаний такого рода. Словом, и в сражении под Красноуфимском полковник Мартаков мог потерять в два раза больше, чем было отражено в его отчете.

К сожалению, П.И. Рычков обходит молчанием это сражение. Зато академик И. Лепехин, посетивший окрестности Красноуфимска в 1770 году, писал следующее: «Они (т.е. башкиры – авт.), переправясь через Уфу повыше Красноуфимской крепости в намерении сделать нападение на Кунгур, неосторожных драгунов, поставленных на караульной горе в 6 верстах от Красноуфимска, побили, которому жребию подвержены были и высланные за ними в погоню две драгунские роты...» Драгунская рота, как правило, состояла из 100 человек, следовательно, в двух ротах было 200 драгун. Эта цифра и есть предположительное число потерь полковника Мартакова.

Ободренные, по словам И. И. Лепехина, своим успехом башкиры переменили свое намерение идти под Кунгур и сделали «тщетный приступ к Красноуфимской крепости, от которой поворотя на Ачитскую крепость, бывшие мордовские и чувашские деревни под Титешними горами выжгли…» Приблизившись к Ачитской крепости, «они не малую вымыслили башкирскую хитрость». Тюлькучура, оправдав в очередной раз свое имя, приказал своим джигитам переодеться в одежду убитых под Красноуфимском драгун, и в таком виде двинулся к Ачитской крепости, надеясь войти внутрь нее. И. И. Лепехин писал: «Они, содрав с них платье и оружие, украсили оными своих сотоварищей, и в виде драгунском во всяком порядке на драгунских лошадях приближилися к Ачитской крепости. Но чтобы обман свой тем более прикрыть, оставили одного драгунского барабанщика, который должен был бить благополучный поход. Ачитская ландмилиция, состоявшая из мужиков, будучи наружным обманута видом, отворила ворота своей крепостцы, и дожидалася гостей. Но барабанщик не рача о своей жизни, и наблюдая долг верного солдата, вместо похода забил тревогу, и тем дал знать ачитцам, с кем они должны иметь дело. Ачитцы пресекли намерения башкирцов, которые оказав свою суровость над барабанщиком в виду ачитцов, и отступив от крепости, воротилися и перебралися чрез Уфу». Таким образом, только благодаря самопожертвованию смелого барабанщика гарнизон Ачитской крепости избежал неминуемой гибели от сабель воинов Тюлькучуры.

Продолжение следует…

газета «Истоки» / Статья от 28.10.2019 г.

Автор:Салават ХАМИДУЛЛИН
Читайте нас: