Неповесть. Часть восьмидесятая

Лакуна

После моих постоянных прогулов занятий меня после зимней сессии в конце концов выдворили из училища (я насобирал 158 часов пропусков). Проболтавшись без дела какое-то время, пришлось отправиться на поиски работы. Руководитель нашего астрономического кружка направляет меня в «Башнефть», где его родной брат работал большим начальником, и мне предлагают выполнить макет нефтедобычи для ВДНХ (надо сказать, я никогда такого рода работ не производил и даже не знал, с чего начать и какие материалы использовать).

Макетчик трудная и сложная профессия и без практики её освоить с нуля, как в моём случае, просто невозможно, кроме того я не мог спросить совета у друзей, поскольку и они технологию такого рода работ не знали. Дело кончилось тем, что через четыре месяца меня благополучно уволили. Тогда я отправился в «Худфонд» (по совету Домашникова) и попросился учеником к какому-нибудь мастеру. Взял меня некто Омельченко в подмастерья, этот художник был специалистом по «Монументальной пропаганде», выполнял различные заказы для стенных росписей и панно, украшавших здания общественных и государственных служб внутри и снаружи. Работа эта была весьма прибыльной, и заказов он имел множество плюс и оформление зданий к праздникам. А тут ещё и юбилей Октября на носу.

Меня он посадил вначале попробовать исполнить эскиз панно на революционную тему (год-то был юбилейный), и я придумал фриз с каким-то шествием народных масс под красными знамёнами, естественно, народ валил прямиком в светлое будущее. Правда, этот ремесленник научил подбирать краски и пользоваться импортными материалами, которые были много лучше. Эскиз вроде бы получился неплохо, был увезён на худсовет и одобрен (я как ученик за эту работу не получил ни гроша). Такая перспектива работать негром на чужой плантации энтузиазма не вызывала, посему и оттуда наш колобок ушёл, прежде повидавшись с Домашниковым, который вторично уже не рекомендовал меня никому.

Средства к существованию добывать, однако, следовало – нельзя же болтаться на маминой шее, но перспектив не открывалось, а заработок наш на танцульках выглядел более чем скромно (не в этом ли крылась причина нашего столь лёгкого устройства в парк им. Гастелло?). И тут мама предложила мне поговорить со своей подругой Маргаритой Клименко (по маминой версии Рита-Маргарита) по поводу возможного устройства на работу в Уфимский (Башкирский государственный) Нефтяной институт, где последняя возглавляла кафедру английского языка.

Проблема трудоустройства сим, кажется, была решена.

Лакуна

Меня приняли на временную работу лаборантом какой-то там кафедры, поручив выполнение оформления фойе главного корпуса и фойе актового зала, пообещав, в случае хорошего исполнения постоянную работу художника-оформителя с приличным окладом. Принимал на работу секретарь институтского парткома, естественно человек с сомнительным образованием. И вот заявление подписано, мне предлагают помощников, двух хвостистов на отработке. И сразу же просят срочно исполнить эскизы и заявку на материалы, ведь пятидесятилетие Великого Октября уже этой осенью, а работать во время занятий в институте не стоит и пытаться.

Я, в свою очередь, прошу разрешить мне пожить на время летних каникул в общаге института, чтобы не тратить время на дорогу домой и обратно, также чтобы работать и по ночам, если таковое потребуется. Мне идут навстречу, и я отправляюсь в общежитие, где меня селят в комнату вместе с моими помощниками. Помощников моих зовут Дмитрий и Гадиль, причём Дмитрий отзывается только на имя Женя (тут же переименовываю его в Евдимия), а Гадиль просит его называть Гриша. Оба они закончили (почти) третий курс, так что мы почти ровесники. Попали же они ко мне благодаря задолженностям по сессии. Ребята были весёлые и замечательные помощники. Начинаю обдумывать концепцию оформления главного фойе, на всякий случай уточняю, что же хотят увидеть мои заказчики.

А они хотят, чтобы на стене был представлен весь спектр специальностей БашНИ и вся география уже работающих выпускников. Понятно, что с географией просто – карта с соответствующими отметками на ней, быстро изготавливаю приемлемый эскиз, отношу в партком, утверждаю, отправляю помощников в худфонд за красками и кистями и на третий день уже наносим рисунок и начинаем выкрывать правую от центральной лестницы стену. А вот с левой пока проблемы – никак не приходит идея, как можно объединить все профессии, так чтобы это не выглядело банальным набором одетых фигур с аксессуарами. Только к концу недели осенило – Труба! Композиция вся строится на окружностях разного диаметра и в разных ракурсах (ведь добыча, транспортировка и переработка нефти и газа связана с многочисленными трубами). Эскиз переделываю раза четыре и готовый тащу в партком на утверждение.

Пришлось долго разжёвывать начальству суть. Ведь там не было ни одного персонажа – только различные окружности. А в парткоме окопались специальные люди с родословной, но совершенно безграмотные. По правде говоря, в фойе уже была одна фигура в полный рост – блестящий вездесущий Ильич, выкрашенный белой масляной краской и на сереньком пьедестале. С фойе актового зала дело не клеилось совершенно – мыслей не было, хоть тресни. Задачу поставили отобразить высокие стремления молодёжи и порывы к окончательному торжеству коммунизма. Но случилось чудо – в город вернулась Надя и помогла мне очень и идею придумала, и эскиз сделала (кстати, много лучше, чем это сделал бы я, хотя это и были всё те же стаффажи, что и во всей монументальщине тех лет). Жаль, что почти сразу она опять уехала в Ленинград поступать в «Муху» во второй раз (и на этот раз удачно). А мне осталось только раскрасить её замечательный рисунок.

Начало было положено.

Лакуна

Первая ночь в общежитии (и все остальные) началась с массированной атаки клопов, их там жило неимоверно много и они даже днём спокойно прогуливались по стенам и особенно по потолку. С потолка клопы любили десантироваться на жертву: это был клопиный ВДВ без голубых беретов. Спать в такой обстановке совершенно невозможно, поэтому вооружаемся тапками и глушим врага до последнего, запуская тапок и в потолок, потом выключаем свет на десять минут, включаем снова и добиваем уже самых хитрых. И так раза три-четыре. После такой арт-подготовки ночь проходит сравнительно спокойно. Статистика: за ночь каждый из нас уничтожал более двухсот особей. Соревнуемся: кто же самый страшный Клопобой.

Теперь мне понятно, почему в общежитиях стены не обклеивают обоями. За два месяца нашей жизни там кровавые следы испещрили всё окружающее пространство комнаты, включая и потолок. Постельное бельё тоже не избежало кровавых отметин. Все другие виды борьбы, т. е. химические или термические (проливание плинтусов кипятком) толку не давали. После химобработки в комнате находиться было опасно, и страшно болела голова. А варёные клопы кусались ещё злее. Если приходили гости, то любимым видом развлечения становилась та же охота (на деньги за выпивку). Вампиризм в советских общагах самое распространённое явление.

Славное это место – студенческая общага.

Лакуна

Левая часть оформления фойе была закончена и принята комиссией уже в середине августа, а на правой всё время приходилось вносить комментарии (т. е. появлялись всё новые точки на карте, где работали выпускники БашНИ, кроме того пришлось делать приписки с адресами зарубежных точек, карта-то была лишь СССР).

В начале августа мы пережили первый в моей истории теракт (и в истории института тоже). Утром, часов в десять, молодой человек восточной наружности в сером плаще подошёл к вахтёру и попросил передать в комнату общежития для девушки проигрыватель «Юность» коричневого цвета, он де уезжает, а взял проигрыватель на проводы, её на месте нет, а у него самолёт. Вахтёрша чемоданчик приняла, приклеила к нему бумажку с именем девушки и номером комнаты и отложила до оказии. В обеденный перерыв работники бухгалтерии, а их смежные кабинеты находились справа от центральной лестницы (сразу за нашей картой), справляли день рождения кого-то из них, позвали и нас разделить праздничный стол. После первых тостов кто-то похвастал только что приобретённой пластинкой Муслима Магомаева и все стали искать проигрыватель, в процессе поиска вспомнили о посылке в общежитие и притащили «Юность» в большее из двух помещений. Я не нахожусь в стане поклонников вышеназванного певца и занимаюсь дозированием вина для следующего тоста, находясь за большим шкафом с делами и гроссбухами…

Раздаётся грохот, и шкаф опрокидывается на меня и опрокидывает меня прямо на всё стеклянное хозяйство. Сильно пахнет порохом или ещё каким-то взрывчатым веществом, в комнатах полно дыма, слышен женский визг и крики. Еле-еле выбравшись из-под шкафа, спешу в фойе к телефону и вызываю Скорую, потом возвращаюсь и помогаю в оказании первой помощи. Сильнее всех пострадала владелица злополучной пластинки, взрыв прогремел когда она нажала на рычаг «Пуск». Её в тяжёлом состоянии увозят в больницу, остальные получили лёгкие порезы и царапины или, как я, синяки. Слава богу, этот упырь не загрузил прибор поражающими элементами.

Приехала милиция, вскоре и КГБ пожаловал, но ничего кроме вышеизложенного никто рассказать не смог. О случае этом тут же рассказывать строго-настрого запретили.

Шёл 1967 год пятидесятилетия Великого Октября.

Продолжение следует…