Все новости
МЕМУАРЫ
5 Мая 2022, 15:00

Неповесть. Часть шестьдесят шестая

Произвольное жизнеописание

Лакуна

 

Витька Петров вскоре стал играть на контрабасе в ресторане «Агидель», который был расположен в противоположном от «Берёзки» крыле гостиницы. Через него я познакомился с замечательным и немного странным музыкантом, барабанщиком Веней Бузником. Слушая его соло, я стал понимать, что ударная установка музыкальный инструмент, а не только непременный атрибут ритм-секции, его импровизации были не только виртуозны, но и мелодичны, и мелодии эти отличались оригинальностью и силой. Я любил в свободное время приходить и слушать, как он настраивает ударные перед работой. Уходило на это много времени, более часа. И настраивал он свою установку каждый день, а потом ещё и разминался не менее получаса. Играли там и другие довольно сильные музыканты, прекрасные саксофонисты и кларнетисты, иногда к ним присоединялись и гастролёры и тогда играли «jam sessions».

Веньку часто приглашали к себе в коллектив заезжие: оркестр Людвиковского, оркестр Эдди Рознера, оркестр Орбеляна и др. столичные и питерские биг-бэнды, но он постоянно отказывался, по непонятной мне причине, и продолжал работать в кабаке, лишь позже я узнал, что у него была больна мама, она была парализована. Вначале он не пил совсем, но работа в подобном заведении неумолимо вела к пьянству, в этом и заключалась для меня основная странность его натуры (возможно, что на его иждивении находился и ещё кто-то из семьи). Я бывал у него в гостях, где наблюдал стерео-систему «Grundig» – небывалое по тем временам зрелище, такой проигрыватель стоил в те времена целое состояние, и достать его было весьма проблематично в нашей провинции. Стереозвук, воспроизводимый этим чудом, был тогда самым превосходным, максимально приближенным к сценичному звучанию. С этого времени появилась недостижимая, как тогда казалось, мечта – обладать большой коллекцией любимой музыки в стереозвучании и аппаратурой для её прослушивания.

Была у Веньки довольно обширная коллекция импортных дисков, и как мне тогда казалось – просто огромная, с записями великих джазменов. Несколько раз я приходил к нему с катушкой чистой магнитной ленты, и всегда он записывал мне музыку бесплатно, что было беспрецедентным событием тогда. Потом у Азика мы прослушивали эти катушки и балдели от высокого качества магнитной записи…

Время прихода настоящей музыки в мою жизнь.

 

Лакуна

 

Через Витьку я освоил и тогдашний музыкальный язык «лабухов»:

процесс питания – берлять (берло – пища),

играть на музыкальном инструменте, соответственно – лабать, музыкант – лабух,

 

покойника называли – жмур,

умереть соответственно – зажмуриться,

играть на похоронах – лабать на жмура,

гулять, идти куда-либо – хилять,

пить алкоголь – звучать.

Была даже присказка – мы звучали целый день «Сказку», «Свежесть» и «Сирень» (названия дешёвых одеколонов выпускавшихся тогда).

Ещё одна присказка звучала так: …за диезы забирают!

Туалет звался «вирзошник» и т. п. Все эти языковые изыски употреблялись и к месту и всуе. Помочиться – сурлять.

Было ещё и универсальное словечко – кочумать (использовалось как Эллочкино – Хо-хо).

Сленг определённой обособленной группы.

 

 

В нашем училище основной контингент всё же составляли музыканты, даже в нашей аудитории стояло старенькое фортепьяно, на котором постоянно кто-то занимался после основных уроков или в момент нашего отсутствия в ней. Присутствие посторонних в аудитории нас почему-то раздражало. Вообще в нашем заведении постоянно звучали различные инструменты, что создавало замечательный акустический фон, как в филармонии перед концертом симфонического оркестра.

В нашем маленьком и уродливом спортивном зале стоял стол для настольного тенниса – а, как известно, я был большим любителем этой игры, впоследствии стол этот вынесли в наш широкий коридор первого этажа, чтобы в зале можно было проводить другие спортивные занятия. Любителей настольного тенниса у нас оказалось достаточно много, и вскоре был организован турнир между студентами. Успехи мои на первом году обучения в училище были довольно скромными, я был где-то в конце второй десятки, лучше всех играл мальчик с параллельного курса, фамилия его была Самигуллин. Играл он вроде просто, но очень хорошо видел стол и манёвры партнёра, ракетку он держал по-китайски – «пером», это тоже достаточно отвлекало внимание. Ещё он был очень серьёзен и целеустремлён и всегда настроен только на победу, дурачиться и выпендриваться он не умел, обыграть его можно было, конечно, но уж очень я при этом уставал, поэтому это происходило чрезвычайно редко.

А я любил игру красивую (на публику), замысловатые удары, закрутки и т. п., вследствие этого количество ошибок было весьма значительно, я сам себя загонял в тупиковые ситуации, особенно когда спортивная форма моя была не на пике. Более всего я не любил «тыканье» – монотонное перебрасывание шарика через сетку, в надежде, что партнёр не выдержит и ошибётся (на самом деле так и играют профессионалы). И на тренировках в секциях вырабатывают именно это умение держать шарик на столе, а уж потом вырабатывают приёмы виртуозной игры.

Так что можно считать меня безнадёжным дилетантом, любителем.

Хорошо, что наш двор посещал Ришат, мы все с удовольствием смотрели на игру живого перворазрядника, чемпиона Башкирии и учились.

Ришат постоянно приходил к нам во двор (он дружил с моим ровесником и тёзкой Лёвой). Во дворе был неплохой стол, был превосходный стол и в дворовом клубе. Наблюдая за игрой, я усвоил, что одним из самых эффективных приёмов служит подача, потому что подачи Ришата с первого раза мало кто брал и вот я тоже стал изобретать способы сильно «кручёных» подач. Однажды даже Ришата удивил. А применять их следовало, постоянно сменяя способ подкрутки и интенсивности полёта шарика, чтобы противник не был готов к приёму и даже если и брал подачу, то перекидывал шарик в нужное мне место, откуда можно было «гасить».

Ришат охотно играл с нами во дворе и в клубе, у него не было ни малейшей звёздной болезни, он всегда играл в полную силу вне зависимости от противника, набрать более пяти очков в игре с ним было уже успехом. Ещё у Ришата я подглядел удар «top spin» – резкий удар с сильной подкруткой, шарик при приземлении на противоположную сторону стола отскакивал «неправильно» в сторону или даже просто катился по столу, и принимать его легче всего было сразу, не дав раскрутиться. Самое странное при этом, что Ришат играл твёрдой «лысой» ракеткой; какая, однако, у него была великолепная кисть. Глядя на его игру с сильными противниками, я принялся разучивать контрудары, вместо пассивной защиты. Одним из основных условий успешной игры служило и умение держать шарик невысоко над сеткой, и одинаковое владение и прямой, и обратной стороной ракетки, что позволяло оставаться у центральной оси стола. Вот только хорошую мягкую с гладкой резиной или даже натуральным каучуком ракетку было сложно достать (через Ришата можно было, но эти «Butterfly» или «Stiga» стоили целое состояние), наши почти не делали мягкие ракетки, а только колхозные фанерки, от которых резинка быстро отклеивалась. Всё же на втором курсе я купил себе б\у, импортную, без пупырышков и так же, подражая Ришату, протирал её перед игрой одеколоном, чтобы стала липкой.

Так вот, в училище играл я обычно на «длинных» мячах, находясь довольно далеко от стола, хитрый Самигуллин этим частенько пользовался, подлавливал меня, резко закорачивая путь шарика, приходилось сломя голову нестись к сетке, и частенько я не успевал, а если и удавалось взять короткий мяч, то тут же получал длинный и уж в этом случае почти всегда проигрывал очко, поскольку даже благополучно принятый шарик взлетал высоко и его было несложно срезать просто «лопатой», а такие взять невозможно. Но постепенно я начал играть лучше (и привыкал к соперникам, и нарабатывал опыт и свои приёмы игры).

Среди музыкантов второго курса был один юноша, который играл в манере очень похожей на мою (жаль не могу вспомнить его имя, что-то вроде Гоши), и вот, когда мы играли между собой, собиралось довольно много зрителей, потому что мы играли как-то театрально, на зрителя, с падениями, свечами и др. эффектами. Мы оба были невысокого роста, длинноволосые и худые. Это скорей был такой театр, поскольку мы ещё и комментировали игру и умудрялись и со зрителями попикироваться.

Неплохо играли и некоторые наши преподаватели, и охотно делили с нами свободное время за партией в «Пинг-понг».

Не высоким единым.

 

Лакуна

Приближается ноябрь, а с ним приходит пора халтур (наглядная агитация к Великому Октябрю). Находит и меня мой первый заказ – написание нескольких лозунгов в школу № 14.

Как писать лозунги на кумаче?

Расстилаю ленту на обеденном столе и… схватив широкую кисть, безо всякой разметки лихо пишу буквы, разведённой известью (я посчитал, что это мел). Буквы получаются разной высоты и толщины и при этом ещё и с разным наклоном (за такую антисоветчину никаких денег не дадут). Не имея ни малейшего понятия, пытаюсь исправить (смываю) – получается чудовищно (даже при всей моей любви к себе), отстирать написанное тоже не удаётся, при этом только кумач линяет до грязно-розового цвета, а буквы нагло белеют. Стол отмыть тоже удаётся с большим трудом.

Опять страдает моя бедная мама (слава богу, кумач сей недорог). Следующая попытка происходит только после консультации у Степаныча, мне советуют писать зубным порошком, разведённым молоком (гуашь стоила дороже, и её нужно было разводить клеем), предварительно отбив мелованной ниткой линейки сверху и снизу и прописать (разметить по количеству букв) весь текст мелом же, а кумач растянуть на полу гвоздиками. Писать полагается плоской подрезанной кистью, а уголки заправлять узкой маленькой кисточкой. Позже я писал кистью на длинной ручке, так удобнее, чем на карачках, и виден весь текст.

Действительно получилось сносно, хоть пришлось переделывать некоторые слова, где были пропущены буквы (но смыть одну-две буквы намного проще, чем стирать весь кусок).

Несу готовые лозунги заказчикам…

И вот работу приняли. Гонорар выдали рублёвыми ассигнациями (получилась солидная «котлета»), отдаю половину маме, а на остальное спешим с друзьями в Берёзку – обмывать. Потом был и второй заказ, и третий, получалось всё лучше и гонорары росли потихоньку, но всё же мне никогда не удавалось написать буквы, так как Сергею, у него рука поставлена, видимо с рождения (сколько бы он не распинался о пользе длительных упражнений).

Наглядная агитация – лучшее из того что производила Советская власть.

Продолжение следует…

Автор:Лев КАРНАУХОВ
Читайте нас: