Владимир Иванович Даль в Оренбурге. Часть четвертая

Наивысшее признание Петербургской Академии наук получила деятельность Даля-натуралиста в оренбургский период: в 1838 г. его избрали членом-корреспондентом по естественному отделению. Тогда Даль был так молод для академического звания и так скромен, чтобы об этом напоминать.

Заслуженное ученое звание по достижениям в естествознании стало ускользать от внимания его биографов, но документы все помнили. В протоколах академических заседаний, хранящихся в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН, значится, что кандидатура Даля была выдвинута по отделению естественных наук академиками Брандтом, Бером и Шмидтом и при баллотировке Даль набрал наибольшее число голосов (20 из 21), опередив двух своих конкурентов – иностранных биологов. Факт об этой безусловной победе всплыл, когда Петербургская Академия на склоне далевских лет посчитала нужным причислить Даля к академикам (оказалось, повторно). В итоге Даль получил звание почетного члена Петербургской Академии, как лингвист и этнограф. Можно сказать, что человек дважды вошел в одну и ту же реку.

Ведущая роль Даля в организации оренбургского естественнонаучного музея зафиксирована в архивных документах и письмах.

Далем выполнен перевод с немецкого на русский язык сочинения Э.А. Эверсмана «Естественная история Оренбургского края». Этот труд Эверсман создал по заказу Перовского, который знал, что Эдуард Александрович «обживает и объезжает здешнюю область уже 20 лет». Эверсман изучал Южный Урал, совершал научные поездки в Бухарское ханство, что описал в книге «Путешествие из Оренбурга в Бухару», собрал богатейшие зоологические и энтомологические коллекции. Даль сообщал в письме директору Зоологического музея Ф.Ф. Брандту, что у Эверсмана «бабочек 1100 видов, жуков 2000 видов, мух и пчел тоже 2000». Впоследствии эта образцово составленная мега-коллекция была приобретена у Эверсмана Русским Энтомологическим обществом и передана на хранение в Зоологический институт. Даль не только сделал перевод, но и (предварительно оговорив) составил пояснения, комментарии, что позволяет считать его соавтором этого труда. Книга Эверсмана сразу стала библиографической редкостью. Из тиража в 1300 экземпляров Перовский увез в Петербург 30 (20 из них на царской бумаге), Даль получил 176 экземпляров, а Эверсман – 900. В широкую продажу издание не поступало.

По предложению В.А. Перовского Даль написал «Памятную книжку» для нижних чинов Императорского казачьего войска, которая была сразу издана и роздана казакам. Изложение правил службы в доступной форме, ряд полезных советов были полезны российскому воину. Император оценил эту работу, выплатив Далю две тысячи рублей, и поручил написать подобную памятку для солдат.

Даль успешно продвигался по чиновничьей лестнице, получил чин коллежского советника, а «в награду за труды» 1000 десятин земли «в вечное и потомственное владение».

В 1841 г. Василий Алексеевич Перовский уходит в отставку по состоянию здоровья. Судьба некоторых его сотрудников меняется. Даль очень волновался по этому поводу и писал другу: «Где мы с семьями найдем кусок хлеба?» Приемник В.А. Перовского генерал В.А. Обручев собирал свою команду, и многие прежние сотрудники вынуждены были уходить.

Закончился оренбургский период, впереди и государственная служба в Петербурге, учредительство Императорского РГО, интересная служба в Нижнем Новгороде, а после ухода в отставку Москва...

Впереди выход «Полного собрания сочинений в 8 томах» (1861), «Пословиц русского народа» (1862), публикация «Словаря живого великорусского словаря» (1863–1866) и присуждение Константиновской золотой медали (1868), впереди вечная слава лингвиста.

Непревзойденный словарь выдержит многочисленные переиздания. Прошло около ста шестидесяти лет после опубликования первого тома «Толкового словаря», а люди всё обращаются и обращаются к его страницам, чтобы растолковать непонятное или интересное слово.

Послесловие

 

При написании этого текста использованы разные источники. Об одном из них хочется сказать особо. Монография оренбургских ученых Галины Павловны Матвиевской и Инны Каримовны Зубовой «Владимир Иванович Даль в Оренбурге» – ценный материал в освещении Оренбургского периода жизни и деятельности В.И. Даля, так как именно об этом периоде другие биографы Даля упоминали кратко. Для написания этого труда в 585 страниц авторам потребовалось добыть и изучить 532 литературных источника. Использованы 230 архивных документов, касающихся службы В.И. Даля, черновики деловых бумаг, составленные им, личные и служебные письма.

Полное прочтение книги погружает в общественно-политическую обстановку того времени, сообщает об особенностях и трудностях служения в Оренбургском крае, информирует о многочисленных научных исследованиях. Письма Даля или к нему знакомят с событиями, демонстрируют стиль письма чиновников, правительственных особ, их высокую грамотность, четкое, красивое построение фраз. Многие слова вышли из употребления, стиль написания давно сменился, но встретиться с ними интересно.

Авторы монографии указали на связь художественных произведений Даля с реальными событиями из жизни Оренбуржья. В книге приведен полный текст неизвестного стихотворения В. Луганского (псевдоним Даля) «Не стыдно ль вам?», которое В. Даль назвал «преполитическим» и подозревал, что его «вероятно, нельзя будет напечатать». Действительно, стихотворение напечатано не было. Рукописный текст стиха хранится в отделе рукописей Российской Национальной библиотеки в Петербурге, под ним значится собственноручная подпись Даля. Авторы монографии оценивают стихотворное произведение В. Даля, как «близкое по смыслу и духу к знаменитому «На смерть поэта» М.Ю. Лермонтова».

В книге Матвиевской и Зубовой рассказывается о соратниках Даля – интересных талантливых личностях, после знакомства с их биографиями еще раз убеждаешься, что Россию изучали и формировали значительные люди, о деятельности которых не следует забывать.

 

Не стыдно ль вам!

 

Не стыдно ль вам полвека без оглядки

Мычать, рычать, буянить, пировать,

Святым играть, заветного не знать,

Не стыдно ль вам своей бессовестной повадки?

Святыню вы давно втоптали в прах и грязь;

Святого нет для вас, – для вас оно погибло;

Вам буйство и кумир, и князь

И своеволье волю вам подшибло.

Кричит любой из вас за семерых,

Скрежещет, злобствуя, зубами

И на дыбы взвиваться лих,

И мечет честью, что плевками…

И благо и добро вам пустышь, вздор и сор;

Что свято для других, для вас – одна игрушка;

Греха не знаете, вам совесть не укор;

Зато существенны – цветы, полоска, мушка,

Покрой жилетный да узор!

О, пустословия и похвальбы

Преголосистые, заносчивые барды!

Горазды вы причесывать чубы,

Отращивать усы и бакенбарды,

Да обмолачивать на беззаботье,

Всех пошлостей хвостец да ухоботье!

Не стыдно ль вам, что ваши короли

Без пистолетов со взведенными курками,

Без взвода палашей, среди своей земли

Не смеют показаться между вами?

Кареты строят, словно корабли,

И обвивают их железными листами?

Не стыдно ль вам – не нас, себя самих,

Коли хоть искра в вас стыда найдется,

Не стыдно ль внуков вам своих,

Что им за вас краснеть придется?

Какой дадут они ответ

За эту бездну зол и бед,

Когда их спросят ваши внуки?

За этот вздор, за этот бред,

За шалостей бессмысленных черед

И в пакостях сердца погрязшие и руки!

Да, гадко слушать вас и жалостно глядеть,

Как вам с похмелья все мерещится пирушка!

Пора, пора самих себя вам пожалеть,

Не дешево далась вам эта побрякушка!

Чего вам на стену, как бешеному лезть

И нянчить сатану и день и ночь возиться?

Пора, пора угомониться,

Пора опомниться, присесть,

Пора бы вам перебеситься!     В. Луганский