Весна, театр. Настроение – любовь...

Этот особый, ни с чем не сравнимый воздух зрительного зала, гул голосов перед началом спектакля – как ропот волны, что вот-вот подхватит меня и унесет в иные миры, эти знакомые лица на сцене, которые вдруг – каким же неведомым волшебством?!!! – становятся неузнаваемыми, с легкостью и так убедительно становясь персонажами пьесы.

Этот звук аплодисментов – будто нежданный летний гром пробуждает от чудесного сна и возвращает в реальность... Да нет, я вовсе не восторженный подросток, я знаю, каким трудом и кровью вершится это волшебство, кто заново создает свою душу на сцене и каждый раз латает мою – уставшую, обиженную, затосковавшую... Но не Грин ли сказал: "Чудеса нужно делать своими руками. Если душа человека жаждет чуда – сделай для него это чудо. Новая душа будет у него и новая – у тебя"...

Что-то совсем забросила я от недостатка времени привычку хотя бы два раза в месяц избавляться посредством соцсетей от избытка позитива и самых приятных эмоций.

Пробегусь – ка по зиме, подгоняемая весенним нехилым таким ветерком.

Пробег проходит с моим всегдашним и, похоже, уже вечным лозунгом «Театр – жизнь, жизнь – театр!». А к слову, давеча вот что нашла в воспоминаниях композитора Миролюбова, первого клавишника Земфиры: «Театр! Слово, впитавшее в себя тысячи и тысячи жизней таких непохожих друг на друга людей, но, в то же время, обреченных на любовь к нему». Ну, что ж – обречена и успокоюсь на этом.

Конечно, самое главное – живет и бодренько топает ножками наш славный «Третий звонок» группы https://vk.com/portdefortune: записано уже восемь видеоинтервью, зима подарила нам встречи с шебутным Игорем Шумаевым, любимой Марией Елизаровой, интеллигентным умницей Александром Саванец. Мы растем и меняемся, надеюсь, в лучшую сторону. Договорились о следующей встрече: она будет необычной, не похожей на все, что мы до этого делали. Как говорят, следите за новостями!

Мои пристрастия не изменились: по-прежнему Мюзик-Холл и его обитатели – дом родной и любимые в нем люди. Правда, Мюзик-Холла уже нет, есть какой-то Театр имени Шаляпина, но как сказала моя подруга: «В Мюзик-Холле мы завелись, там и останемся». Не знаю, как объяснить, но, несмотря на обилие театров в Петербурге, видимо, душа на каком-то подсознательном уровне приземлилась именно здесь, свернулась калачиком и свила уютное гнездо.

Правда, скудная его афиша – боль, осваиваю другие площадки и в Буффе, например, уже некоторые признают за свою: днями потосковала на прекрасном спектакле «Любовь. Чума. Верона», позавидовала аншлагу и прямо омолодилась, сидючи на балконе (как студент на галерке).

Январь отметился двумя противоположностями: и первое – это зажигательный дипишмотский деньрожденческий концерт Александра Чернышёва! Жарко было везде: на сцене, в зале, на танцполе и, по-моему, я начала даже понимать по-английски – если человек делает что-то с любовью, как это получается у Александра, то эта любовь попадает прямо в сердце.

А второе – это премьера нежного как терпкий аромат старинных духов спектакля «Осенние цветы», точнее, премьера в нем Сергея Коровина. Я не любитель романсов совсем: белой акации гроздья душистые, калитки, пыльные сирени… Но – стихи поэтов любимого Серебряного века! Но – «Эта женщина в окне» – невыносимо проникающего в душу дуэта Шварц – Окуджава. Но – мучительное ощущение присутствия Бунина, Чехова, Куприна – словно нестерпимо горькое прощание с уходящей, растворяющейся безвозвратно где-то в смутном тумане эпохой. Когда мужчины могли любить во все сердце и смотрели на женщину как на драгоценный дар, потерять который равносильно смерти. А женщины умели чувствовать так, что даже воспоминание о них становилось бесценным.

В общем, бегу дальше: правда, вот недавно по дороге в Балтдом тормознул веселый уличный фотограф, одобрил мой полуцыганский вид, нащелкал наспех фоток и скинул в телегу, денег не спросив.

«В земные страсти вовлеченный, я знаю, что из тьмы на свет однажды выйдет ангел черный и крикнет, что спасенья нет. Но простодушный и несмелый, прекрасный, как благая весть, идущий следом ангел белый прошепчет, что надежда есть» – тоже Окуджава, однако…