Все новости
ПРОЗА
27 Июня 2022, 16:00

Разбивая жизнь на куски. Часть четвертая

Разговор по душам

– Я не знаю, что сказать.

– Люди и так говорят слишком много.

(Из к/ф «Хорошая женщина»)

 

– Почему людям дают имена?

– Чтобы откликаться на них, – отвечаю я.

– А зачем, если все равно тебя зовут словом «Эй»?

Я сижу на ступеньке лестницы возле супермаркета. Рядом сидит огромный пес породы бладхаунд, привязанный к перилам. Для лета выдался довольно холодный денек. Солнце, насквозь загороженное тучами, пытается осветить нас, но это довольно скудно получается, и тепло, отданное Солнцем, возвращается обратно к нему.

– Верное замечание, – отвечаю я псу. – Только вот слово «Эй» не персонализировано.

– Посмотри по сторонам. Разве это выглядит персонализировано? Куча людей, жмущихся к толпе. Ни одного из них нельзя выделить. Одна большая скучная масса. И здесь абсолютно не важно, как тебя зовут. Ты для всех одно лицо. Проще говоря, никто. Хочешь выделиться? Иди в цирк, наряжайся в яркие одежды и называй себя хоть Эдгаром Великолепным, сути это не изменит.

– Неужели ты не откликаешься на свое имя? – спрашиваю я пса.

– Это не мое имя. Его мне лишь привили люди. Я мог бы называться лучше. Но не в этом суть.

– Тогда в чем?

– В том, что мы не можем уважать свое имя, которое нам всего лишь дали. Нас лишают свободы выбора уже в детстве. Почему бы, скажем, сначала не дать ребенку идентификационный номер, а уже лет в 5–6 он сам выберет себе имя?

– Я не знаю, – говорю я и отхлебываю пиво, купленное только что в этом супермаркете.

– А ты подумай, – говорит пес и поворачивает свою сморщенную морду ко мне. Я всегда считал бладхаундов самой грустной породой. Именно это черта мне в них нравится. Бесконечная грусть без самой грусти.

– Получается, что с малых лет мы находимся как тюрьме. Нас называют по номерам. «Эй, номер 58962500, не задерживайся допоздна» или «89547866, ты вымыл руки перед тем, как сесть за стол?». Это просто смешно. Ну, скажем, нам дали эту свободу выбора. Что дальше?

– А ничего, – отвечает пес. – Мы опять не знаем, как поступить. Когда все решают за нас – это как-то спокойнее. Хоть и неправильно. Это уже привычка. Когда власть в наших собственных руках, мы только пожимаем плечами. Свобода – это еще один способ ничего не делать. Свобода – это не панацея от скуки, а ее прародитель. Слишком много личных дел, а заняться все равно нечем.

– Так и в чем же смысл? – говорю я и закуриваю сигарету.

– Смысл в том, что нет никакого смысла. Это просто существует и все. Нельзя искать во всем скрытый смысл. Все мы знаем, что Санта Клауса не существует. И все же есть люди двадцатилетнего и тридцатилетнего возраста, которые все еще могут верить в то, что подарки им распределяет Санта. Вот это смешно. Искать смысл там, где его нет. И это далеко не рациональность. Это куда хуже ее. Иррационально верить в то, чего нет.

Я отхлебываю еще пива и делаю еще одну затяжку.

– Кстати, об иррациональности. Почему бог не пользуется правом на эвтаназию? – говорю я. – Если он создал жизнь, почему он не может просто взять и забрать ее у меня? Мне она все равно не нужна, может понадобиться кому-нибудь другому. Почему я не могу помолиться: «Господи, пожалуйста, убей меня. Порази меня молнией, сбрось на меня бетонную плиту. Что угодно, только не оставляй мне шансов».

– Пойти и убить себя будет быстрее. И с этим не к богу надо, а к дьяволу, – отвечает мне пес. – Хочешь отдать кому-нибудь чужому свою жизнь – иди и запишись в доноры органов! Бог не убийца. Он создал тебя по подобию своему. Хотя, конечно, стоит признать тот факт, что к его подобию ты не имеешь никакого отношения. Он скорректировал тебя не совсем верно. Как и большинство других людей. Все отходят от той или иной планки нормальности. Короче говоря, ненормальны абсолютно все. Жизнь стала бы скучна, не будь у нас психических болезней.

– То есть, ты хочешь сказать, что ненормальность – это абсолютно нормально? Что это так, блин, веселит других людей?!

– А что, я, блин, неправильно сказал? – сказал бладхаунд. – Возьми шизофреника. Ужас как смешно. Забавно наблюдать, как врачи пытаются убедить его в том, что он не Джордж Буш-младший, а он в ответ пытается переубедить врачей в обратном. Бесконечный цикл.

– То есть, ты хочешь сказать, что если я психически нездоров, то я смешон?

– Ты нет. А вот другие да.

– Значит, есть такие люди, которые абсолютно никак не забавны, так же, как я?

– Нет таких людей.

– Значит, я какой-то там уникум, получается?

– Думай, как хочешь. Это со стороны кажется забавным, а стоит познакомиться поближе, как это становиться просто страшно. Мой прежний хозяин застрелился. И все на моих глазах. Я был в депрессии, как это у вас у людей называется. Не ел неделю. А это его жена – та еще стерва. Постоянно возит на эти собачьи выставки. Ненавижу их. Занимаю там шестые или восьмые места, за что эта тварь меня избивает. Причем с особой жестокостью. Это ты думаешь, что у тебя жизнь тяжела? А ты подумай, каково это стоять каждый раз на задних лапах за кусочек сосиски? Сосиска не мотиватор, а есть-то хочется.

– Понятие «жизнь тяжела» сугубо индивидуальное. Конечно, отрицать того факта, что кому-то живется тяжелее, не стоит. Но нам-то виднее. Эти люди где-то там, за горизонтом, а я – здесь и сейчас. Я не думаю о них, я думаю о себе. А если я думаю о себе, значит, других не существует.

– В этом ты, конечно, прав, – отвечает пес. – Конец жизни наступит тогда, когда мы этого захотим. В любом случае.

Прохожие с опаской оглядываются на нас, но мне все равно. Пусть думают, что я псих. Меня это не капельки не волнует. Это статисты. Они нужны, чтобы в кадре не было так пусто. Чтобы придать фильму немного реальности. Мы же не в постапокалиптическом будущем.

– Я не верю в то, что жизнь плоха, – говорит пес. – Любая жизнь – это последовательность определенных событий, вывод из которых мы делаем сами. Достаточно лишь нас отрегулировать на стресс и, вуаля, получаем результат, на который рассчитывали. А дело-то плевое. Самонастрой определяет все. Не веришь, сходи к любому психотерапевту – и он скажет то же самое. Конечно, из этого есть исключения и их довольно много, но нас с тобой отрегулировали именно так. И знаешь, что самое главное? Отрегулировали мы сами. Веришь или нет, но в твоей жизни рука сама потянулась к этому рычагу. Ключик-то у нас в руках. Бери и распоряжайся, только не забудь направление, в котором его надо крутить.

– А как узнать, в каком направлении мне надо его крутить?

– Методом проб и ошибок. Вот только рычаг, бывает, застревает на выбранном тобой направлении и его, довольно длительное время, сложно повернуть назад. Так что приходится ждать и терпеть. Терпеть и ждать. И так до бесконечности.

– Все! Мне надоело слушать про рычаги. В данной ситуации, я, по сравнению с тобой, чувствую себя тупым.

– Это типичная ситуация для людей, которых ввязывают в разговор. Каждый раз, когда говоришь с оппонентом, чувствуешь себя идиотом. И это нормально. Нельзя охватить сразу все потоки информации. Но мы сильнее оппонента, потому что знаем то, чего не знает он. И в обратную сторону.

– Ты случайно не на психолога учился? – спрашиваю я.

– Не обязательно быть психологом, чтобы понимать людей. А я вообще считаю, что людей не нужно понимать. Все замкнулись на своем эгоцентризме, им нет дела до нас. И как это может быть, чтобы пес учился на психолога? Головой соображаешь? Я просто сижу и наблюдаю. А это дает многое, по сравнению с книжками по психологии. И вообще, если верить статистике, человек трижды врет за десять минут разговора.

– И сколько же ты мне наврал? – улыбаясь, спрашиваю я.

– Нисколько. Я не лгу. Это статистика врет.

Я сижу, допиваю свое пиво и слышу чей-то женский голос.

– О! Я вижу, вы с ним подружились. Обычно Бастер не подпускает к себе незнакомых людей.

Я оборачиваюсь и вижу женщину лет так 45. Ее ярко-красный свитер мешком сидит на ней, ее кисти утонули в его манжетах. Одежда явно из «сэконд хэнда» и его переносило уже два поколения людей, прежде чем попало к ней. К груди она прижимает бумажный пакет для продуктов.

– Да, – говорю я ей. – У вас очень хорошая собака. Мудрая.

Она слабо улыбается и говорит:

– Вы, наверно, понимаете собак.

– Да, немного. Я разговариваю с ними на их диалекте.

Она опять слабо улыбается. Она явно замечает мои черные разводы под глазами, вызванные глубоким недосыпом и постоянно терзающими кошмарами.

– Он иногда такой капризный. К людям он не подходит. Он предпочитает сидеть в уголке один, издали, посматривая на гостей, собравшихся в доме.

– Я его понимаю. Огромное количество людей утомляет, – отвечаю я.

Она слабо кивает головой, потом пожимает плечами, словно пытается переварить информацию и не может.

– Ну, я думаю, нам пора, – тихо говорит она и отвязывает поводок от перил.

Я тоже встаю с лестницы.

– Я думаю, вам не стоит так жестоко с ним обращаться, – обращаюсь я к ней. Слушая эту тираду, она округляет глаза до такой степени, что кажется, что они сейчас выпрыгнут на мостовую. – Если он не выигрывает на выставках, это еще не значит, что он плохой пес. Проигравший вполне может быть победителем. Хотя бы в вашем окружении. А вся эта показуха, щеголянье перед судьями и прочая чушь – это всего лишь способ самоутвердиться при помощи собаки. Она ведь тоже личность. Если вам так уж хочется, можете встать на четвереньки и лаять, виляя несуществующим хвостом и получать за это медали. Тогда они ваши. Вы их заслужили.

Она в изумлении открывает рот.

– Простите. Вы что себе позволяете? С чего вы решили, что я вожу Бастера на выставки?

Если я скажу, что он мне сам это сказал, мне придется подбирать с земли ее выпавшие глаза и засовывать обратно в рот ее язык.

– Упс! – говорит пес.

И вот тут, мне кажется, что это мои глаза вылетят в сторону соседнего здания и разобьют окна на первом этаже.

– Я не знаю, что вы там выдумываете, но это очень обидно и дерзко! – кричит она, сжимая в руке поводок. – Мне надо бы вызвать полицию, но я пожалею вас. Вы явно больной человек!

И с этими словами она разворачивается и уходит с псом прочь от меня.

– Эй, Бастер, – кричу я псу вслед. – Ты же сказал, что не врешь?

Он поворачивает морду ко мне, продолжая семенить за своей хозяйкой и произносит:

– А кто сказал, что я вру? Это ты наврал сам себе!

Продолжение следует…

Предыдущие части
Автор:Рэндалл ГРИН/Егор ОКУНЕВ
Читайте нас: