Разбивая жизнь на куски. Часть вторая

Если у них нет дела до моих дел, то какое мне дело до их дел.

(Веселин Георгиев)

Если бы мне предложили быть каким-нибудь животным, я бы стал тараканом. Да, да. Именно тараканом. Потому что, вероятность смертности высока.

Хотя, и сейчас, моя жизнь напоминает жизнь таракана. Когда я захожу в свою квартиру после долгого и нудного рабочего дня, меня встречает царство беспорядка и ветхости. В прихожей разбросаны кроссовки, дверь в ванную открыта, из прихожей льется тусклый мерцающий свет. Это я виноват – опять забыл выключить телевизор. В гостиной на стенах висят куски обоев, день за днем пытающиеся сползти на пол. Кое-где эти самые обои содрал лично я в приступе безудержной ярости и отчаяния. Там же на голой стене нацарапаны разнообразные слова, не имеющие между собой никакой логики. «Червоточина», «Стол», «Рука», «Карандаш» – все это написано на стене, и я даже не помню, зачем я это сделал.

Я щелкаю выключателем, чтобы наполнить гостиную искусственным светом и в этот момент одна лампа начинает интенсивно моргать. Я, завороженный, смотрю на это, ожидая, что что-то произойдет. Но, поморгав менее чем минуту, она безнадежно угасает. Еще одна лампочка окажется в мусоре. Вторая за эту неделю. 

По телевизору снова передают сводки чрезвычайных происшествий. Опять кого-то зарезали, пристрелили, изнасиловали. Вся правда состоит в том, что – все это происходит с абсолютно посторонними людьми, а не со мной. У этих людей, наверняка, есть семьи и престижная работа. Я же этим похвастаться не могу. Они счастливы и живут полной жизнью, у них нет никаких проблем. И вдруг – раз! Счастью приходит конец. Кто-то надвигается на них с ножом в темном переулке. Все разделяется на «до» и «после». Если, конечно, это самое «после» вообще будет.

Или например, счастливая семейная пара едет на пляж теплым летним днем. Они развлекаются, слушают солнечную гавайскую музыку, доносящуюся из динамиков. И вдруг – раз! Что-то надвигается на них на полной скорости. Разрушитель грез, вдавивший педаль газа до упора. Он психопат или, может быть, пьян в стельку. Он выехал на встречную полосу прямо на ничего не замечающую семью. В этот момент все переворачивается. У меня такого чувства никогда не было. Им удалось пережить удар, они, возможно, выжили в ужасной автокатастрофе. А я лишь пытаюсь выживать. Им посчастливилось увидеть ретроспективу всей своей жизни за три секунды. А я не могу даже вспомнить, что ел сегодня на завтрак. Они вышли за грань, где жизнь и смерть меняются местами, и наоборот. Адреналин вспрыснулся в кровь, такого не получить даже на американских горках. Приключение, которое будет вспоминаться всю жизнь. Приключением же, для меня, будет являться фильм, который я посмотрел на прошлой неделе. Бог неверно распределяется душами. Счастье должно процветать, несчастье медленно загнивать и испускать последние вздохи. Почему-то, все происходит наоборот. Какая-то семья разбивается на машине, а я здесь, сижу на диване. Если бы у меня была семья и минивен – это бы случилось бы со мной. И то, не факт, что это именно произойдет.

Дикторша из экрана тыкает в меня своим микрофоном, а я ловко от него уворачиваюсь. По началу, это даже забавно, потом это начинает раздражать. Наконец, она ловит меня микрофоном прямо в лицо и у меня не находиться более вразумительно ответа, чем «Эээ…привет?». Я замечаю лицо дикторши, явно неудовлетворенной моим ответом. После чего, она задает мне вопрос: «Чтобы вы сделали, если бы проснулся хомяк?». Теперь моя очередь делать недовольное лицо.

***

Меня будит телефонный звонок. Время 11:44 PM.  Я медленно открываю свои глаза, оглядываюсь вокруг. Из потолка медленно втягиваются обратно чьи-то серые руки. Если вас душат во сне, знайте – это они.

Судя по всему, я отрубился и не помню этого. На телевизионном экране – молодая женщина полирует пол пылесосом и искренне им восхищается. Очередная жертва жалкой подделки, симулирующая свой восторг. Когда позвонишь по этому номеру, закажешь этот чудо пылесос, когда его привезут тебе домой – симулировать ты будешь уже другое. Восторг без восторга. Радость без радости. Как вкус сои. Вроде что-то жуешь, а по вкусу – бумага.

Я с трудом добираюсь до телефона, тут же включается автоответчик, где мой унылый голос принуждает звонившего оставить ему свое сообщение после гудка. Обычно после гудка я слышу только тишину, и этот кто-то бросает трубку. В этот момент я успеваю вовремя. На том конце женский голос говорит:

– В любом случае, приятно слышать, что у тебя все в порядке.

– Алло. Я уже у телефона. Можете говорить.

Голос в трубке ненадолго затихает, а потом снова произносит:

– Патрик, это ты? Патрик Лоуренс?

– Да, это я. А это кто?

– Не узнаешь? – говорит она. – Джин Симонс.

– Джин Симонс, значит. Приятно с вами познакомиться Джин. Если вы продаете всякую фигню, то говорю сразу: я на это не куплюсь. Да и денег у меня нет…

– Патрик! Ты что совсем меня не помнишь? – прерывает она меня.

Я пытаюсь вспомнить это имя, прохожусь по всем мыслимым и немыслимым спискам: друзья, которые умерли; случайные знакомые; неслучайные знакомые; коллеги по работе.        

– Патрик! – кричит голос из трубки, выводя меня из легкого транса.

– Да? – отвечаю я ей – Проститутка, которую я брал две недели назад?

– О, господи, Патрик!

– А, нет. Я же ей своего номера не оставил. Да она и не просила…

– Патрик! Мы с тобой в одном колледже учились.

И тут меня осеняет. Джин Симонс. Красотка, с которой я пару раз крутил шашни. Да, конечно. Как я мог забыть! Длинноногая блондинка, которая всегда ходила на длинных каблуках, одевалась по последнему писку моды и, конечно же, выставляла на показ свою грудь. К тому времени, не влюбиться в нее было невозможно. Она крутила романы практически со всеми парнями в колледже, но это никого не останавливало. Хотя уже довольно много времени прошло, что все стерлось из памяти.

– Ах да! – говорю я, хватаясь за голову. – Конечно! Как поживаешь? – спрашиваю я ее, хотя мне и не интересно.

– Мне нужен твой совет! – кричит она и слышно, как она тихо всхлипывает.

– Совет? Мой?

Я не люблю давать людям советы. Все равно они сделают по-своему. Просто им предстоит выбрать из двух привлекательных вариантов один наиболее привлекательный. Для них это слишком большая ответственность. Лучше пусть выбор сделает другой человек. По крайней мере, потом можно спустить на него всех собак. Нас самих слишком жалко, чтобы быть так растерзанными.

– Ты – моя последняя инстанция, – говорит голос Джин в трубке. – Я бы к тебе обратилась в последнюю очередь.

– Что, я – последняя инстанция, может тебе сказать? Вынести смертный приговор?

– Можно сказать и так. Я уже обзвонила всех знакомых и друзей. Остался только ты. Последний номер в телефонном справочнике.

Хотите узнать, насколько хороши ваши друзья? Посмотрите, на какой страничке в их телефонном справочнике находится ваш номер. Но, этот так, для справки.

– И чем же я могу помочь? – спрашиваю я безо всякого интереса.

– Я забеременела. Но я не хочу ребенка. Вернее, очень хочу, но не сейчас. Что мне делать? Аборт?

В одно ухо влетело, из другого вылетело. Причем, абсолютно не задерживаясь, не цепляясь за мозг.

– Или надо все-таки рожать, а потом сдать его в приют или оставить в коляске возле супермаркета?

Две ниточки, соединенные друг с другом, передают и выкидывают к чертовой матери всю информацию, что доноситься из телефонной трубки. Я начинаю фокусироваться на медленно сползающего куска обоев, что обнажает голую белую стену, покрытую штукатуркой. В это время я играю в игру под названием «Раздави таракана», пытаясь наступить на него ногой, который нарезает круги у меня под ногами. Я думаю, если бы этот таракан сейчас был мной, у него душа ушла бы в пятки. Но у меня ничего не выходит, таракан успешно вышел из игры победителем и смотался обратно на кухню.

– Ну, так, что скажешь, Патрик?

Из телевизора доносится фраза «Порезать на мелкие кусочки».

– Ну, пожалуйста, не молчи! – ее голос переходит в плач.

Я подхожу к телевизору и прислоняю телефонную трубку к динамику.

– Он справляется с этой задачей просто восхитительно. – Кричит ведущий, переполненный симуляцией восторга. – Он разрезает абсолютно все, вплоть до консервной банки.

– Патрик? – слышится голос в трубке – Патрик, ты там?

Если бы ведущий мог подстраиваться под ситуацию, он бы ответил, что я здесь. Но он по ту сторону экрана, он ничего не слышит и не видит. Ему плевать на мои и ее проблемы. Существует только здесь и сейчас, а все остальное не имеет значения.

– Я представляю сейчас удивленные взгляды домохозяек, которым приходилось резать мясо тупым ножом, – продолжает он.

Он не понимает, что говорит в пустоту. Нас уже давно научили не реагировать на эти реплики. По ту сторону экрана – полный ноль. Никаких удивленных лиц. Все это мы видели сотни раз. Нас уже ничем не удивишь. Это одностороннее зеркало.

– Патрик? – доносится голос в трубке – Пожалуйста?

Я вновь подношу трубку к уху и говорю:

– Я не могу решить за тебя все твои проблемы. Хочешь убить своего ребенка? Пожалуйста. Хочешь его родить? Пожалуйста. Все, что ты сделаешь, впоследствии сыграет с тобой злую шутку. Так было всегда и так будет и дальше. Чтобы ты не сделала, любое твое решение подвергнется критике. Я называю это «теорией неправильного выбора», вследствие которого, любой наш выбор несет негативные последствия.  Мы будем страдать от чувства вины и всячески себя убивать. А все потому, что правильного выбора нет в природе. Мы всегда ошибаемся. Все всегда сводится к слову «бесполезно».

В трубке воцаряется молчание, после которого, динамик буквально разряжается звуком.

– Патрик! – кричит Джин. – Ты, как был долбанутым психом, так ты им и остался. Зря я тебе позвонила.

– Видишь? – говорю я ей. – Теория неправильного выбора работает!

И в этот момент она вешает трубку.

Продолжение следует…