Радик Гареев в воспоминаниях. Часть четвертая

Бывали случаи, когда его не отпускали. Он в панике звонил мне, рассказывал с кем нужно поговорить и что сказать. И мы начинали трезвонить и в Башкирский обком партии, и в Министерство культуры республики, и директору театра. А если не помогало, то подключали «тяжёлую артиллерию» – кого-нибудь из секретарей Союза кинематографистов СССР. В то время такой звонок из Москвы делал «много шума» и Радик снова был с нами!

И действительно, вскоре он начал постепенно «набирать вес». Композиторы, которые работали у нас в программе, начали давать ему для первого исполнения свои новые песни и «продвигать» с ними на телевидение и радио. Появились и первые записи на грампластинках.

Словом, он начинал, как сейчас говорит попса, «раскручиваться». Без него уже редко обходились музыкальные передачи на Центральном телевидении, его голос стал часто звучать на радио. И более того, его уже стали приглашать в так называемые «правительственные» концерты! А это, как говаривал «наш дорогой Ильич», и как вы сами, наверное, понимаете – ох как «архиважно!»

С ним любили работать и Ян Френкель, и Марк Фрадкин, и Вениамин Баснер, и Никита Богословский, и Юрий Саульский. Любила его и Александра Пахмутова. К сожалению, у неё не было возможности принимать участие в представлении, но музыку для нас она писала.

Я уже говорил, что Радика у нас любили все. Но особенным расположением он пользовался у Николая Афанасьевича Крючкова.

Помню, первые дни, когда Радик встречался с ним за кулисами, в артистическом коридоре, он смотрел на него с таким благоговением и, уступая дорогу, так смешно прижимался к стене, ну прямо как первоклассник перед директором школы!

Николай Афанасьевич заприметил его сразу, в первый же день. И было это так.

Отработав в первом отделении свой номер «Три танкиста», кстати, очень хорошо написанным Михаилом Ножкиным, мы с Николай Афанасьевичем поднимались по лестнице в его гримуборную на втором этаже. Одной рукой я поддерживал его (ему уже было трудно подниматься), другой баян. Вдруг навстречу нам «на всех парах» несётся Радик. Увидев впервые Крючкова так близко, он резко «затормозил», смутился, порозовел, и прижался к стенке, пропуская нас. Он не знал, что делать, как себя вести. Начал что-то бормотать, типа – «Владимир Михайлович, извините, я хотел... ну ладно... я потом...» (Он всегда был со мной на «вы». И только в последние годы мне удалось-таки уговорить его перейти на «ты».)

Когда Радик пришёл в себя, и, пропустив нас, побежал дальше вниз, Крючков спросил меня своим неповторимым голосом с хрипотцой:

– Старик, что за субъект?

– Да вот, – говорю, – очень способный парень. Из Уфы, солист оперного театра.

– И что, может?

– Может, и очень даже может!

– Ну посмотрим! – прохрипел Крючков.

5

Обычно, между представлениями (когда их было по два-три в день), Крючков уезжал отдыхать в гостиницу и приезжал только к своему выходу. Но на этот раз, не знаю, совпадение это или нет, но он попросил привезти его пораньше. Уселся на стуле за кулисами и стал смотреть всё с самого начала. И когда я подошёл к нему с баяном – нам уже пора было готовиться к выходу на наш номер, он вдруг и говорит мне:

– А мальчишка-то может!

Я сразу-то и не понял – какой мальчишка, что может?

Николай Афанасьевич тут же уточнил:

– Ну тот чернявый, из Уфы.

Надо сказать, что Крючков совсем не часто раздавал похвалы, и поэтому такая оценка из его уст имела особую ценность.

В дальнейшем у него с Радиком сложились дружеские отношения. Их часто можно было видеть сидящими в грим-уборной, в актёрском буфете или за кулисами. И было интересно наблюдать со стороны, как они беседуют. С одной стороны – популярнейший актёр, легенда, эпоха советского кино, и с другой – молодость, талант, как говорится, «завтрашний день нашего искусства». Они что-то доказывали друг другу, активно жестикулировали, восклицали, объясняли, шептали на ухо, смешно кивали головами. Глядя на них, я часто думал – вот бы снять их сейчас скрытой камерой! Но увы, бытовых видеокамер тогда ещё не было.

Обычно, когда мы с Николай Афанасьевичем договаривались об очередной поездке с «Товарищ кино», он всегда интересовался – а кто едет? И часто спрашивал, а едет ли Радик.

Радик стал любимцем программы. Он участвовал во всех «закулисных» мероприятиях. Когда его просили спеть, он никогда не отказывался. Особенно всем нравилось, как он пел башкирскую народную песню «Уралым». По-моему, эта песня в его исполнении – настоящий шедевр!

Любил розыгрыши. Кстати, очень хорошо изменял голос. Однажды с Евгением Жариковым и Натальей Гвоздиковой (он с ними дружил) разыграл одного очень известного (не буду называть имени) композитора: среди ночи, по телефону, женским голосом завлекал его в гостиничную сауну. Мол, там его ждёт «стайка невинных девушек», почитательниц его таланта, которые «готовы на всё!»

Прошёл где-то год нашей совместной работы.

Звонит мне как-то перед очередной поездкой Радик и спрашивает: напечатана ли уже афиша? Говорю, что нет, ещё не напечатана, но уже отвезли в типографию. Интересуюсь, а что случилось? Он отвечает, что ничего особенного не случилось, просто у него есть кое-какие изменения.

Что за изменения, причём здесь афиша – ничего не могу понять! Но слышу, голос у него весёлый и его прямо-таки распирает от радости!

– Радик, – говорю, – не темни, выкладывай свои изменения!

Он смеётся:

– Мне сегодня звание дали!

– Да ты что! – я страшно обрадовался, – Радик, родной, поздравляю! Я же тебе говорил, что ты скоро станешь «заслуженным», а потом и «народным»!

– Не-е-ет, дорогой Владимир Михайлович, Вы вовсе не так говорили! – ехидничал Радик, – Вы о «заслуженном» ничего не говорили!

– Как не говорил, – опешил я. – А что же я говорил?

– Вы обещали мне, что я «народным» буду!

– Правильно, обещал. Будешь! Но сначала походишь «заслуженным».

– А я не хочу ходить «заслуженным» – продолжал «капризничать» Радик.

– Придётся, дорогой, придётся! – тут уже я начал ему подыгрывать.

– Нет, не придётся, – передразнил меня Радик. И вдруг, как рассмеётся!

– Да мне же «народного» дали, понимаете – «Народного артиста Башкирии», сразу, без «заслуженного»! Всё, как вы говорили!

У меня так и отвисла челюсть!

_______

* Составитель книги «Печаль моя светла…» Альда Валеева

 Источник: https://www.ray–na–zemle–positano.com/gareev_1.htm

В издании использованы фотоматериалы из семейного архива, архива музея Башкирского государственного театра оперы и балета

Продолжение следует…