Последний романтик атомоходов второго поколения. Часть тридцать седьмая

Подготовка к новому походу

Убыл на головной атомный крейсер «Киров» заместитель по политической части капитан 3 ранга Валерий Михайлович Обухов. Замечательный офицер и друг. Вместо него назначен капитан 3 ранга Егор Ерохин из политотдела дивизии. Его в шутку звали на соединении «Егор-младший» по контрасту с комдивом Егором Андреевичем.

К-452 опять подготовлена непростая участь: с началом года убываем на боевую службу. Экипаж прибыл из отпуска. Подводная лодка находится в плавучем доке в губе Пала в городе Полярном. Прибываем туда, проводим ускоренную передачу корабля основному экипажу. Задачи докования успешно выполнены. Одна незадача. На борту отсутствуют изолирующие дыхательные аппараты (ИДА-59), а без них подводная лодка не имеет право выйти в море даже для перехода в надводном положении в Западную Лицу.

И другая незадача – житейская: для швартовых команд, ходовой вахты на мостике нет теплой одежды. А на дворе то декабрь, да еще заполярный. Дивизион живучести под командованием капитана 3 ранга В. Дубовикова, отвечавший за индивидуальные средства защиты (ИСЗ), всеми правдами и неправдами получил их и в кратчайший срок доставил из Западной Лицы на корабль, несмотря на непогоду и зимнее бездорожье. А старшина команды снабжения (интендант), который был специально отправлен в Западную Лицу за теплой одеждой для ходовой вахты, исчез в темноте полярной ночи и перестал выходить на связь.

Но время, отведенное на подготовку к боевой службе, уже пошло. А это значит, что весь экипаж, в том числе командир, могут быть на переходе хоть голыми и лишь кое-где прикрытыми фиговыми листьями, но все пункты подготовки корабля к главному своему предназначению должны быть выполнены своевременно.

Вывел подводную лодку из дока. Завершили расчеты с судоремонтным заводом. Корабль приготовлен к выходу в море. Получили «добро» на переход. Прибыл проводить даже командир бригады ремонтирующихся кораблей. Каждый убывающий с завода корабль дает ему полное право облегченно вздохнуть: из гарнизона Полярного выпроводили добрую сотню потенциальных нарушителей общественного порядка. В данный момент он хочет лично убедиться и доложить об убытии корабля. В противном случае штаб флота строго спросит с него за срыв графика.

И тут ко мне подходит боцман. По хмурому выражению лица, на котором написаны явная злость на материальную часть, на подчиненных, на себя, а также вина передо мной, мгновенно ощущаю сложность проблемы, которую он собирается изложить, хотя еще не знаю, в чем дело.

Докладывает:

–Товарищ командир, вертикальный руль не управляется с мостика. Можно управлять только из центрального поста.

Вот это вводная! Конечно, можно и из центрального. Но специфика выхода корабля из акватории завода состоит в том, что выскочить из губы Пала в Кольский залив, то есть форсировать узкое «горлышко», можно только в короткий период прилива. В кромешной темноте в шинелишках, а я еще в лихой черной фуражке, ловим ветер и холод на мостике – инструктирую капитана сопровождающего буксира, убедительно прошу его «не бросать» лодку до полного прохода узкой части губы. Командиру носовой швартовой команды приказал без моего разрешения не отдавать конец от буксира. На причале беснуется комбриг: скоро начинается отлив, и тогда вообще сегодня невозможно выйти из акватории завода.

Начинаем движение. В прочной рубке для дублирования приказаний выставлен торпедный электрик старший матрос Пинтелин. Благополучно прошли «точку невозврата», уже на траверзе остров Шалим, но буксир не отпускаю до выхода на более безопасную часть залива. По громкой связи услышал от капитана буксира много интересного в свой адрес – красивая русская речь разливается по темному заливу, который освещен только редкими и робкими разноцветными огнями навигационных знаков. Зато страстный монолог капитана отвлекает от холода, даже греет. И я его понимаю, не обижаюсь на попытки оскорбить меня и всех кругом. Ведь уже ночь, а он еще тут. Ну, освободил его, поблагодарил за работу, и он радостно и моментально исчез в темноте. Дальше – самостоятельно.

Кто из моих коллег представляет этот переход, те знают, что он непродолжительный, но беспокойный. В надводном положении и вдоль берега. Ведь в наше время, по-стариковски вспоминаю, жизнь на море бурлила и кипела: военные корабли, крупные транспорты, рыболовные и прочие суда «закрывали» весь горизонт. Недаром некоторые лихие флотоводцы выскакивали на берег Кольского залива, другие «толкали» мыс Пикшуев. Со старпомом по очереди практически весь переход торчим на мостике. Специфика прибрежного плавания на Севере состоит в том, что все время дует холодный ветер под флотским названием «мордотык» – имеется в виду лицо моряка на мостике. К моменту подхода к родному острову Кувшин отработали управление вертикальным рулем из центрального поста до совершенства и спокойно вошли в Западную Лицу. На пирсе встречает, суетливо подпрыгивая и изображая безмерную радость, интендант с охапками теплой одежды.

На следующее утро проснулся с острой болью в шее, и голова не поворачивается – заклинило ее на курсовом углу «ноль». Коллеги-командиры шутили:

– У Батыра «омега» (угол поворота торпеды после выхода из торпедного аппарата) не вводится. Как он будет торпедами стрелять?

Еще один незабываемый момент, связанный уже с торпедными стрельбами. Выполняем стрельбу в дуэльной ситуации с подводной лодкой К-308, командир – капитан 2 ранга Валентин Надеждин, старший на борту – замкомдива капитан 1 ранга И. И. Налетов. Хороший боекомплект, у каждой лодки по две противолодочные торпеды и самоходный имитатор подводной лодки. Полигон для выполнения стрельб назначен между полуостровом Рыбачий и территориальными водами Норвегии. Несмотря на непогоду, выполнили упражнение. Всплыли в надводное положение, теперь основная задача – в кратчайший срок найти и поднять на борт торпедолова все четыре торпеды и два имитатора. А погода на глазах начинает портиться. Ветер, волнение и видимость (даже если она была) ухудшаются. Быстро обнаруживаем все торпеды и один имитатор, торпедолов успешно затаскивает их к себе на борт. А последний имитатор обнаружить не можем. Имитатор – это тоже торпеда, только меньшего размера и весом более 500 кг. Причем он мой. Организованно начинаем поиск. Время идет, а результата нет. К-308 убывает по своему плану. Торпедолов, по условиям погоды, тоже вынужден нас покинуть. Докладываю в штаб флота о результатах поиска – получаю указание прекратить поисковые действия и в подводном положении по назначенному маршруту возвращаться в базу. На флоте известно, что идем по графику подготовки к основному мероприятию.

Погружаемся в подводное положение, и тут акустик докладывает:

– По пеленгу такому-то наблюдаю «стукач» (механический шумоизлучатель в приборе) имитатора!

Уточняем его место и всплываем в надводное положение. Как всегда, боцман первым визуально обнаруживает имитатор. Прибор, как и положено, в горизонтальном положении, слегка притоплен и болтается на волнах. Импульсно-световой прибор (ИСП) на нем не срабатывает. Похоже, потому и не смогли обнаружить при поиске в непогоду. Принимаем решение подготовить легководолаза в снаряжении, на страховочных концах спустить его за борт, накинуть петли на имитатор, вытащить его на верхнюю палубу и закрепить. Решение утверждается старшим на борту начальником штаба дивизии капитаном 1 ранга В. Ф. Бурлевым

Одним из лучших в экипаже по легководолазному делу является командир группы контрольно-измерительных приборов общекорабельных систем (КИП ОКС) старший лейтенант Сергей Кудияров. Думаю, со временем из него мог бы получиться хороший командир корабля – никто из офицеров, тем более электромеханического «происхождения», так дотошно и заинтересованно не изучал технические средства и вооружение корабля в целом, а также тактику их использования и применения оружия.

Боцман подготовил все необходимое, достав из закромов самое прочное снаряжение. В резерве, также экипированный, мичман Владимир Николаевич Флиорчук.

Продолжение следует…