Последний романтик атомоходов второго поколения. Часть двадцать восьмая

Особенно интересной и запоминающейся получилась первая стрельба по одиночному кораблю. На надводном корабле — командир дивизии контр-адмирал Е. А. Томко, у нас на борту — начальник штаба. Казалось бы, все свои. Но это не про нашего комдива. Выполнили, как положено, маневр, достаточно уверенно определили элементы движения цели и дистанцию, торпеда пошла к цели. Наблюдаем до окончания ее хода. Подходим к предполагаемому месту ее всплытия. Всплываем на перископную глубину. Наблюдаю в перископ — около торпеды без хода копошится сторожевой корабль (СКР), по которому выпустили торпеду. Старается прожектором освещать ее до подхода торпедолова. Понял, что дело гиблое. Погрузился на 40 м и всплыл в стороне. Комдив очень строго по УКВ:

—      Командир, вы что там, с ума сошли? По прибытии на базу — ко мне с планшетом маневрирования!

Ошвартовались. Подготовился, прибыл в его кабинет с планшетом. Комдив разгорячен, но я-то тоже не прост, из штурманов. Высокого роста комдив, то нависая надо мной, то широко шагая по кабинету, жестикулируя длинными большими руками и громко говорит:

—      Ну, докладывай, аварийщик, как собирался проткнуть СКР своим перископом.

—      Товарищ комдив, в соответствии с решением на торпедную стрельбу, которое вами утверждено, стреляющая подводная лодка после маневра уклонения сопровождает торпеду и, наблюдая ее, всплывает около нее для наведения торпедолова. Что я и попытался сделать. Тут неожиданно обнаруживаю в перископ у всплывшей торпеды ваш СКР без хода и даже без работы его гидролокационной станции в активном режиме. Комдив, уже более мягко, по-отечески, но по инерции громко и красиво продолжает «воспитывать» меня, сетуя, что, когда же он все-таки сможет из Батыра вырастить моряка-подводника и командира. Как далеко до Егора Андреевича начальнику политотдела по вопросам мобилизации и воспитания. Мы все знали, что комдив пошумит, а если почувствует твое желание и старание делать как лучше, то забудет все претензии. Зла на нас не держал никогда.

Параллельно поступило указание срочно провести аттестацию офицерского состава кораблей. Очередная флотская, а может быть, всеармейская кампания. Почему я вспомнил и решил рассказать об этом? Потому что тогда сначала немного растерялся. Едва вступил в командование кораблем — и тут же надо лично характеризовать своих помощников, командиров боевых частей и начальников служб. Конечно, будучи старшим помощником командира, я успел понять и оценить профессионализм и возможности каждого из подчиненных. Почему-то я считал, что должен провести не формальное мероприятие, как принято на флоте, отчитался и забыл, а по-настоящему. Мой долг командира, пользуясь удобным случаем, не только отметить деловые качества каждого из моих офицеров, но и постараться указать их перспективу в службе.

Вспомнил, как в период учебы в Офицерских классах посетил в клубе выставку, посвященную участию подводных лодок в Великой Отечественной войне. Особое мое внимание привлекли аттестации вышестоящими начальниками известных командиров подводных лодок. Таких как Александр Маринеско, Михаил Грешилов, Израиль Фисанович и др. Никаких лишних рассуждений, коротко и четко, по-деловому указано, как проявил себя командир в критических ситуациях, на что способен, какие у него перспективы в дальнейшей службе. Такой подход навсегда мне запомнился. Ведь и в наше время служба подводника близка к военному, особенно в период выполнения задач боевой службы. Поэтому от командиров боевых частей, которые аттестовали подчиненных, требовал такого же подхода. Надеюсь, мои старания при проведении аттестации хоть немного помогли оценить достоинства каждого и отразились в служебном росте моих офицеров. Те, кто принимал решение по дальнейшей их службе, смогли почувствовать, какие они профессионалы и замечательные личности. Первый раз в своей командирской службе участвую в подведении итогов учебного года на Военном совете флотилии. В общем, все идет по плану. И тут выступает член Военного совета. Живое выступление, конструктивная критика — все как положено по жанру. Дошла очередь и до плавсостава, началась критика командиров подводных лодок, которые неэкономно расходуют народное добро. Прозвучало, что на К-452, где командиром Зулькарнаев, израсходована 121 сигнальная ракета, на другой подводной лодке, где командиром капитан 1 ранга Булгаков, — еще больше:

—      Куда это годится товарищи коммунисты. Форменное безобразие! Из-за таких коммунистов страдает экономическая мощь страны!

Член Военного совета еще относительно молодой, всего лишь капитан 1 ранга. Надо расти, а тут нерадивые командиры разбрасываются налево и направо сигнальными ракетами. А ему требуется набирать очки, показать свою работу, никаких мелочей.

Его страстное выступление проняло меня. Стыдно, понимаешь, стало. Сижу и думаю — куда дел столько ракет. В перерыве подхожу к Булгакову:

—      Владимир Иванович, как же у нас с вами получилось так с сигнальными ракетами?

Он возмущенно говорит:

—      Я в линию входил в осенне-зимний период (неформальная лексика). Что́ я, считал эти ракеты, что ли? Его самого бы на мостик (опять такая же лексика).

Тут я перестал испытывать стыд и начал вспоминать свои аналогичные действия. Ракет тоже не считал, важнее безопасность корабля, особенно в зимний период. Оправдание объективное нашлось.

Проходит буквально неделя — по городку прошел слух, что перед очередным повышением цен на товары в гарнизонном военторге член Военного совета накануне набрал себе дефицитного товара по старой цене и был в этом уличен. Видимо, это была правда, поскольку вскоре его без широкого оглашения причин перевели на почетную должность капитана 1 ранга в другой, менее ответственный гарнизон. Услышав масштабы аппетита ЧВСа, представил себя: он крупный мужчина, ему действительно нужно одновременно много кожаных пальто. Поторопился я голову посыпать пеплом. ЧВСа сменили на более достойного, а мы продолжили служить Родине.

Продолжение следует…