О тех, кого помню и люблю. Часть вторая

Тамара Лаврищева

Тамара Лаврищева осталась в памяти точной, умной, талантливой и очень практичной для нашей профессии журналисткой, которая умела небольшими правками доводить чужие материалы до совершенства. Я любил ей подсовывать свои опусы, она клала мои листки куда-то под бумаги на своем столе и неизвестно, когда все это прочитывала и делала правки. Вкус и стиль ее были безупречны. И никогда потом нигде не говорила, что исправила 15 запятых, семь грамматических ошибок и сделала интереснее финал. Литературным редактором она была точным и профессиональным. Тамара после редакции долго работала редактором в Башкирском книжном издательстве и издательстве Восточного университета. Эта деликатность в работе и отношениях в ней были всегда. Органичным было и ее качество не лезть в чужие дела и ни с кем их не обсуждать.

Мы это видели, понимали и ценили. Сама она писала редко. Вела какую-то свою закрытую очень сложную жизнь. Так как она была по ведомству самого скучного отдела, отдела пропаганды, а материалы этого отдела не всегда по тематике получались яркими и интересными, то она в таких случаях подписывалась Т. Антонец. Попробуй интересно написать о политзанятиях с молодыми рабочими в цехе двигателей моторостроительного завода. Ей уже не нужно было утверждаться в редакционной ипостаси ценностей и талантов. Все давно произошло, и она была уверена в себе. Она была выпускницей факультета журналистики Ленинградского университета и часто любила вспоминать своих преподавателей. Заместитель редактора «Ленинца» Эдвин Саркисович Нуриджанов тоже закончил этот замечательный факультет.

Марат Хабибуллин, Равиль Гареев, Валера Султанов, Лена Галанова и другие работники секретариата

Рядом был секретариат. Там работал, не покладая рук, Марат Хабибуллин, ответственный секретарь. Марат комплектовал из поступающих из отделов и прочитанных редактором материалов номер и делал макеты для типографской верстки. Работа каторжника по количеству обязанностей и ответственности. Дверь в коридор из секретариата всегда была открыта и из коридора можно было постоянно видеть склоненную над очередной рукописью голову ответственного секретаря. Но настоящей его страстью были стихи, в душе его дремал тонкий поэт-лирик. Мы в этом убедились, когда он к чемпионату «Золотой шайбы», который проходил в Уфе, написал слова к песне «В хоккей играют юные». Песня понравилась и часто звучала не только на матчах во Дворце спорта.

Напротив него сидел художник газеты Валера (по паспортной записи, Валериан Галеевич) Султанов. Третий стол был для приходящих фотокорреспондентов Равиля Гареева, Рифката Гайнуллина. Валера Султанов делал ретушь на фотографиях, смесью белой гуаши и черной туши с помощью колонковой кисточки удалял ненужные детали на героях фото, делал ярче брови и губы. Или, наоборот, приглушал. Тогда печать была черно-белая и неофсетная, тираж печатался на обычной газетной бумаге. Поэтому оригиналы тщательно готовились для изготовления клише. Султанов мог даже из коровы на железнодорожных путях сделать лося, просто подрисовывал рога. Получалось, что лось переходит железнодорожные пути. Султанов Валера работал у нас до мая 1973 года, его пригласили художником в «Советскую Башкирию», потому что их художник Валентин Моджин ушел работать в другое место. Он был очень способным художником, но все его таланты уходили на подработки и шабашки. И тогда же, в мае же 1973 года, в «Вечернюю Уфу» ушла работать в отдел писем Венера Баяновна Карамышева. Она была старожилом 15 комнаты и редакции. Мы в конце марта уехали в новый многоэтажный столичный дом печати около старого деревянного ипподрома. Он дотла выгорел через несколько дней после нашего переезда.

В секретариате газеты еще не забылась легенда и репортерские приключения знаменитого фотокорреспондента молодежки Льва Шерстенникова, который к этому времени уже был фотокором «Огонька» и его стильные фото часто выходили на обложке культового советского еженедельника. У него была звездная известность. Как сейчас у Юрия Роста. Я не помню, чтобы он приезжал в Уфу и заходил в редакцию. Возможно, что он приезжал и общался только с ровесниками, с которыми когда-то работал.

В редакцию фотокорреспонденты приходили только на планерки и для того, чтобы сдать в номер фотоснимки. У них неподалеку, во дворе за глубокой и длинной аркой «Советской Башкирии» были очень уютные персональные фотолаборатории, где было все необходимое для проявки пленок и печатания, глянцевания снимков и чаепитий. Там же, в трехэтажном старинном здании, была редакция «Советской Башкирии» и ТАССовский телетайп, за информационными лентами которого ходила несколько раз в день редакционный курьер тетя Зина. Через много лет она меня встретила и сказала, что по паспорту она Соня, но в памяти осталась доброй и заботливой тетей Зиной, хранительницей всех редакционных и персональных тайн.

Наш фотокорреспондент Равиль (Мамлеевич) Гареев был легендой газеты и главным ее старожилом. Он работал со всеми редакторами и помнил всех сколько-нибудь интересных штатных сотрудников и приходящих авторов. Я поставил его отчество в скобки по той причине, что в молодежке с отчеством был только главный редактор, все остальные имели только имя. Так вот у Равиля была одна интересная тайна (Полишинеля). Когда в Уфу с концертами приезжала тогда очень знаменитая югославская певица Радмила Караклаич, она обязательно находила нашего фотокора, и они исчезали на несколько дней с нашего обозримого горизонта. Но снимки в номер с ее концертов он сдавал минута в минуту. Это были хорошие фото. И почему-то никогда не рассказывал, почему знаменитая певица из всех уфимских журналистов выбрала только его. Равиль проработал в «Ленинце» всю свою репортерскую жизнь. И еще я помню, что самое страшное ругательство у Равиля было слово «сундук». В его исполнении это было сильным ругательством. Мне случалось слушать этот «комплимент» Равиля несколько раз и в свой адрес. Но всегда в глаза. Равиль прожил ровно восемьдесят лет. Очень жалко, что не сохранился его громадный архив фотографий. Сегодня ему не было бы цены, он прошел и проехал со своим фотоаппаратом всю республику и страну.

Трудно было бы все замыслы секретариата выполнить без выпускающего, много лет ею была Лена Галанова. Она готовилась в молодости покорять небо, но был неудачный парашютный прыжок, во время которого она сломала ногу и стала обычной сухопутной женщиной. Ее и сестру воспитывала бабушка, но, видно, что у бабушки был сильный характер и из Лены получился очень хороший человек. А в своем деле ей не было равных. Она в газете знала и умела делать все, от начала и до конца. И не было случая, чтобы по ее вине во время выпуска случились накладки. И раз в году, 18 августа, в День авиации, она обязательно писала свой авторский материал про авиацию. Потом она уйдет в «Вечерку», где также много лет успешно работала выпускающей.

Нельзя забыть имя талантливого фотокора Володи Волкова. Он к нам пришел с телевидения. Безупречная печать и интересное кадрирование сюжета делали его фото на странице особенными, ни на кого непохожими. Самое интересное, что наши классики, Равиль Гареев и Рифкат Гайнуллин приняли его без ревности и спокойно переносили волковскую конкуренцию в фото на страницах газеты. Володя часто мотался по командировкам, поэтому много печатался и зарабатывал приличные деньги. Но в Москву все равно уехал. Его взяли в «Труд» после того, как он 2 мая принес в редакцию свои фото серии «Москва. Улица Горького вчера, 1 мая». Снимки оценил сам С. Гурарий, один из ведущих и очень знаменитых фотографов нашей страны, он работал в «Труде» в отделе иллюстраций даже в годы Отечественной войны. Я вспомнил, что при побывках в Уфе Володя называл его редкое имя, отчество: Самарий Михайлович. Потом Володя работал в «Правде», много печатался в «Известиях». Но перейти туда не решался, хотя понимал, что «Известия» профессионально делаются на более высоком уровне. Долгое время поддерживал телефонную дружбу, раза два приезжал, а потом исчез в звездном тумане московской репортерской жизни. Он был мастером без человеческих привязанностей, мог быть просто приятелем. Наверное, дружба ему не была нужна.

Наши соседи и старшие коллеги из «Советской Башкирии». Эсфирь Исааковна Волович

На третьем этаже редакции «Советской Башкирии» находилось и издательство газет и журналов, и все наши бухгалтерии. Там же, во дворе, в правом крыле, на выходе из арки, была и типография. Туда мы четыре раза в месяц ходили в кассу за дензнаками. Издательство напрямую подчинялось обкому партии, потому что все доходы от издательской деятельности в советское время на всей территории Советского Союза поступали в партийную казну. Я даже помню одну обязательную цифру в производстве газеты: при продажной цене в 2 копейки, плановая себестоимость не должна была подниматься выше 1.56 копейки, а опускаться ниже могла сколько угодно. Эту цифру можно было написать на плакате крупными буквами и повесить на стене в секретариате. По этому показателю определялась успешность работы секретариатов и редакций всех тогдашних газет. Средний тираж был 200000 экземпляров. Четыре сотых копейки помножьте на 200000 и получится 8000 рублей. Нетрудно подсчитать плановую прибыль за 12 вышедших номеров месяца при соблюдении этой цифры. Но для этого мы должны были сдать номер не позже 20 часов вечера и тогда можно было рассчитывать не небольшую премию. Я помню одну историю, которая мне стоила потрепанных нервов и долгих объяснений, связана она с продажной копейкой. После какого-то трехкопеечного номера на 6 страницах мы забыли поменять цену на 2 коп. и экспедиция отправила весь тираж подписчикам и на реализацию в «Союзпечать» по 3 копейки. Сегодня никто на это и внимания бы не обратил. А тогда надо было думать, куда девать эти 2000 руб. переплаты.

Там же, на втором этаже, располагались уютные кабинеты редакции «Советская Башкирия». Не буду говорить о содержании, это была классическая областная партийная газета с ковровыми дорожками в коридорах, с графинами с водой на столах и со всеми прочими достоинствами и недостатками.

Я любил посидеть и послушать разговоры в кабинете отдела культуры, которым заведовала Эсфирь Исааковна Волович, мать профессора университета Назирова Р.Г. Он тоже до аспирантуры работал корреспондентом в «Ленинце», а потом уехал учиться в Москву. В МГУ. Здесь не обязательно было принимать участие в нескончаемых диалогах, можно было просто сидеть на стуле в углу, в массовке и слушать. Эсфирь Исааковна была женщиной будто бы из хорошего остроумного фильма про Одессу, столько в ней было всего необычного и интересного, яркого, неожиданно парадоксального. Ее эрудиции не было границ, про литературу, искусство и культуру она знала почти все. Да и не только про литературу и культуру. Но это было не демонстративное знание, вот я какая, все пряталось в ее многочисленных рассказах и дискуссиях с коллегами. Участниками становились многочисленные гости отдела культуры, в них самое деятельное участие принимал корреспондент Бирюков Евгений (для всех он был Женей). Там можно было послушать все: и про новые книги, новые журналы, новые анекдоты. Пересказывались истории про опальных писателей и шепотом – про непечатаемых тогда писателей, например, Окуджаву. Не знаю, когда они успевали писать и сдавать в номер свои материалы, но дверь отдела культуры в этой редакции никогда не закрывалась.

Нельзя не вспомнить самую красивую женщину «Советской Башкирии», Альфию Афзаловну Баронову. Яркая платиновая блондинка профессионально вела на страницах газеты тему кино, писала рецензии на новые фильмы. И часто это был не пересказ московских заготовок, которые рассылались по крупным редакциям СССР профильным научно-исследовательским институтом Госкино, это был анализ специалиста, который знал толк в сценарном деле, актерской игре, киношной непростой машинерии. Она не пропускала ни одного показа новых фильмов в кинопрокате. Яркая, с иголочки одетая, элегантная, всегда с красивой прической, она была модельной провинциальной журналисткой. В ней были и блеск полов и блеск умов. Она позже уедет в Москву к дочери с зятем, где и завершится ее жизнь.

По этим же коридорам тогда еще ходил корреспондент отдела сельского хозяйства Борис Захарович Ясман, который во время войны в маленькой двухстраничной газете «Советская Башкирия» написал заметку под пронзительным заголовком «Сорняки – на полях, дураки – на местах». Ему за такую смелость даже ничего не было, и я его застал в 70-е годы. Еще писал свои статьи ветеран сельхозотдела и газеты Василий Перчаткин и бывшие военные Садофьев и Ераносьян.

Продолжение следует…