Лакуна
А вот примерчик из кабацкой жизни:
22 часа, дым коромыслом, Витька играет своё знаменитое соло и не падает только потому, что контрабас штука большая и на нём лежать удобно и безопасно.
Подходит официант:
– Виктор, к тебе мать пришла.
Виктор:
– Три рубля… (такса за заказ песни)
Официант:
– Да, мать к тебе пожаловала!
Виктор:
– Три рубля!
Официант:
– Ну мать, мама твоя пришла, тебя спрашивает, понимаешь…
Виктор:
– Три рубля! Мне всё равно, хоть чья мать заказала…
Такое вот соло контрабаса, какие уж тут распутницы.
Лакуна
Так прошёл месяц, потом ещё, а результат все одно оставался нулевым, впрочем, мы узнали, что в городе на самом деле есть притон под названием «Колокольчик» – двухэтажное, внешне невзрачное здание барачного типа на ул. Аксакова, его владелицей была старушенция и сдавала жильё одиноким девушкам. При доме была и банька. К домику этому постоянно подъезжали работники госаппарата и воротилы криминального мира, как-то все тамошние посетители уживались на одной территории. Бабулька следила за здоровьем и за дисциплиной среди своих подопечных (это так выглядело сращивание власти и криминала в те годы).
«А город подумал – ученья идут…»
Когда я доложил сие полковнику, он успокоил меня и заметил, что с «Колокольчиком» уже работает бригада, которая успешно собирает материалы (однако притон преспокойно просуществовал до самого моего отъезда в Москву летом 1968 г.). Но есть в городе и другие, глубоко законспирированные, вот их-то и надо обнаружить, ведь если девица работает одна, обезвредить её «раз плюнуть». А вот если это окажется притон, и если там ещё и карты на деньги играют, то это архиважное дело. Так что мы с друзьями продолжали благополучно пропивать государственные денежки (и нам это нравилось, позже, уже в Москве я сталкивался с подобным ещё неоднократно, причём в Москве вербовал уже КГБ, в том числе и дипломников МГУ, как например жену Мурада).
Ни распутство, ни игорный бизнес в Уфе мы так и не одолели.
Лакуна
Где-то в апреле я вдруг вспомнил о девушке, которой я так нравился осенью, и решил приударить за ней на досуге, получилось легко (саксофонист Вадик с ней уже расстался).
Галя, а так её звали, оказалась особой весьма страстной (даже, я бы сказал, сильно излишне) и действительно положила глаз на меня, поэтому никаких усилий для привлечения её внимания к моей особе не потребовалось, более того вскоре она потребовала, чтобы я и ближайших друзей приводил (а то одного для насыщения её сверхтемперамента далеко не достаточно).
Наш секс плавно перешёл в разряд группового, но поскольку это происходило в обстановке обычного дружеского общения, то не вызывало никаких кривотолков среди нашей компании, просто появился ещё один способ скоротать вечерок. Во время летней сессии мы готовились к экзаменам сообща перед экзаменом по начерталке: один вслух читал теорию, второй чертил эпюры, третий забавлял Галю (падение невинности Сержа случилось именно тогда).
Это может кому-то показаться грязью, но, во-первых, я стараюсь не врать, а во-вторых, никто из нас не думал о грязи, просто всем было комфортно, уютно и даже хорошо.
Подготовка к сессии прошла успешно – начерталку мы сдали на пять.
Лакуна
Девятого мая мы собрались всей компанией поехать за город на праздники с ночевой, в палатке, но, как водится в таких случаях, поехали далеко не все кто обещал, а только я и Надя.
Палатку я взял во Дворце пионеров в тамошнем кружке краеведов (у маминой подруги), продукты мы тоже взять не забыли. Взяли всё, кроме тёплых вещей, ещё бы – было плюс 25.
Довольно долго ждали у Нади дома, чтобы кто-то ещё к нам присоединился, но так никто и не появился, поэтому на Дёму мы прибыли уже в конце дня. Решили начать с палатки: тут же выяснилось, что ставить палатку мы умеем лишь чисто теоретически, поэтому пока смотрели, как это делают другие, уже настала темнота. Тем не менее, с первым заданием мы, считай, справились, хоть и провозились часа три. С костром, слава богу, никаких проблем не случилось – зажёгся с одной спички. На полянке мы были не одни, ещё несколько палаток стояло поодаль и рядом. Костёр весело трещал, картошка пеклась, колбаса была разделана и разделена, бутылочка сухого была распита за наше здоровье – праздник удался.
Много говорили о поэзии, Надя читала свои прелестные стихи:
«Светом слепящим, солнечным,
Тело твоё одето,
Плечи твои позолочены – лето…
Под ногами хрусти песок,
Ты идёшь за тобою тень,
Моё сердце в комок…»
Я тоже прочёл что-то своё (ничего из написанного тогда не сохранилось, есть только с 1968 г.) и полюбившиеся Борькины:
«…Я зачинал идеи как детей,
на ложе ночи иззелена-чёрной,
а по утрам – гуманнейший злодей,
я сам себе аборты делал мыслью сонной…»
От всех треволнений этого дня подступила вполне понятная усталость, захотелось спать, и тут выяснилось, что прилечь то не на что.
Пришлось отправиться в ночь, чтобы попытаться найти хоть что-нибудь мягкое подложить. И я не нашёл ничего кроме веток обильно цветущей вокруг черёмухи. Торжественно предложил своей спутнице ложе из цветов (не забывайте, что я влюблён в неё).
Ночью вдруг резко похолодало, до нуля. А мы в летнем (вот когда выяснилось, что надо с собой одеяло или спальник брать).
Ничего не оставалось, как только согреваться теплом друг друга, такое положение могло окончиться лишь одним. Мне было страшно стыдно, ведь у неё был парень и он входил в круг моих приятелей, так поступать мне никак не следовало, но восхитительная ночь, костёр, и холод, наконец, бросили нас в объятия друг друга.
Утром нужно было вновь разжечь костёр, а также собраться и отъехать восвояси. Я закутал её во всё, что на мне было, и в одних трусах отправился по выпавшему ночью инею собирать дрова. Из палаток выглядывали ошалевшие от такого демарша туристы (им было холодно даже смотреть на меня), но у меня уже был опыт подобных упражнений, я просто окунулся в воду и почти сразу согрелся, вода за ту неделю, что стояла летняя жара, была значительно теплее. Солнце уже взошло и хоть немного, но пригревало (май месяц на дворе). Вскоре костёр был разожжён, мы позавтракали, быстро собрали вещи и поспешили на электричку и домой (греться).
Никто так и не узнал о событиях этой ночи.
Лакуна
В этом году мне исполнилось двадцать один, т. е. совершеннолетие по- европейски. Отмечал я его в Салоне. Был закуплен самый дорогой на тот момент коньяк «Юбилейный» более десятилетней выдержки (за 16 руб. 20 коп.). Девчонки притащили торт и накрутили пельменей, мы нарубили салатов, а мама моя испекла пирожки с мясом, и я притащил их на пир. Впервые мы с Сержем выступали на публике (окно было раскрыто, и весь двор присутствовал в качестве слушателей). Было очень весело (Надина мама предоставила нам помещение и ушла к подружке ночевать); надо сказать, мы набрались изрядно. Я испытывал не опьянение, а какую-то эйфорию, не было никаких симптомов опьянения, просто хотелось летать. Так прошла большая часть ночи. Все уже спали, где попало: Надя почему-то на полу у батареи, а на её постели расположилась её подружка Гита, а Серж, сердечный, заснул за столом, лицом в тарелку, и время от времени бормотал сквозь сон: «Убери с лица пельмень…». Я прилёг возле Нади… И настало утро моего совершеннолетия.
Лакуна
Летние каникулы пришлись в этом (1966) году на командировку деда в Шафраново, и он пригласил меня с собой, помня мою любовь к кумысу.
Мне выделили комнату в общежитии персонала, на втором этаже. Я захватил с собой этюдник, огрунтованные картонки, гитару, т. к. намеревался побродить по окрестностям и пописать этюдики с натуры и прорепетировать кое-какие песни.
Корме того было задумано склонить тамошних медсестёр попозировать обнажёнными.
Дед, поселив меня в общежитии, успокоился на мой счёт и перестал временно мной интересоваться – он сюда приехал работать.
Первое же приключение случилось рано утром следующего дня. Я ещё валялся в постели, когда молоденькая и очень хорошенькая особа появилась в комнате с ведром и тряпкой, чтобы произвести влажную уборку, застеснявшись, я предложил было выйти и подождать за дверью, но существо это возразило, что я ей совершенно не мешаю и наклонилась, чтобы начать мытьё пола.
Мама дорогая! Она была в синем халатике на голое тело и совершенно без белья! Видимо, она обратила на меня внимание, когда мы с дедом приехали поздно вечером, и приняла меры.
Я же простой мальчишка 21 года, и как прикажете реагировать на такой демарш – вы угадали, именно это и произошло между нами почти сразу. Уже потом я вышел в коридор покурить, а она стала делать свою работу. Примерно с неделю она ещё приходила прибирать, а потом её не стало (то ли перевели, то ли я оказался не на высоте). Тут ещё деду доложили о моих подвигах, моё окошко было напротив соседнего корпуса и мне не пришло в голову, что оттуда можно наблюдать всю эту эротику. Ну, он, конечно, отчитал меня, но как-то вяло и я понял, что, в общем, он на моей стороне (к нему тоже похаживали «хвостатые» студенточки за положительными отметками, денег он не брал принципиально, но вот от оплаты «натурой» отказаться не мог).
Поэтому ничего лучше, чем переселить меня в отдельный домик он не придумал, и я тотчас же переехал.
Начался самый тёмный эпизод моей биографии.
Продолжение следует…