Размышления о жизни и творчестве Ивана Бунина. Часть семнадцатая

Но только в июне 1941 года он купил карту мира и стал отмечать на ней ход военных действий, почти ежедневно фиксируя в дневнике информацию о движении советских войск: всё ушло на второй план, на первом теперь была судьба родины. Ради справедливости, нельзя обойти вниманием эволюцию позиции по отношению к Красной армии, что отлично прослеживается по дневниковым записям. Бунин не сразу уловил отечественный характер войны. В первые месяцы после нападения немцев на СССР Иван Алексеевич питал иллюзии относительно спасения русской цивилизации от большевиков руками германского нацизма, рассматривая военную агрессию в качестве технического инструмента освобождения от «красной чумы».

С самого начала нападения фашистской германии на СССР, Бунин с тревогой и большим вниманием следил за ходом военных действий на этом направлении. Некоторые его записи, а тем более суждения, оттого что творилось в его душе (обида на СССР, и в то же время гордость за Россию), полны противоречий. Вот несколько дневниковых записей Бунина начала и течения войны:

«22.VI.41. 2 часа дня.

С новой страницы: пишу продолжение этого дня: великое событие – Германия нынче утром объявила войну России – и финны, и румыны уже вторглись в пределы: ее...»

В своём кабинете Бунин повесил карты Советского Союза. На них писатель отмечал путь продвижения советских войск. Дневники Ивана Алексеевича этих лет стали отчасти и хроникой военных событий, и отражением его душевного состояния. Особое волнение вызывала у русского писателя судьба тех городов, в которых он раньше жил или бывал:

– 13 июля 1941 года: «Взят Витебск. Больно».

– 9 октября 1941 года: «Взят Орёл. … Дело очень серьёзно».

Самые страшные для России дни, идут страшные бои – немцы бросили, кажется, все, все свои силы. "Ничего, вот-вот русские перейдут в наступление – и тогда..." Но ведь то же самое говорили, думали и чувствовали и в прошлом году в мае, когда немцы двинулись на Францию. "Ожесточенные бои... положение серьезно, но не катастрофично..." – все это говорили и тогда.

«8. XII. 41.

В России 35 гр. мороза (по Ц.) Рус. атакуют и здорово бьют.

13 декабря 1941 года: «Русские взяли назад Ефремов, Ливны… В Ефремове были немцы! Непостижимо! И какой теперь этот Ефремов, где был дом брата Евгения…»

От этого заблуждения, что СССР скоро проиграет войну, Бунин избавлялся постепенно. Победу Красной армии в битве за Сталинград он отмечал уже как личную.

Ночь была сырая, с мгой. Проснулся в 4, не спал до 6. Заснул и проснулся в 9. Чувствую себя однако сносно.

Паулис произвед. вчера Хитлером в маршалы, сдался в Царицыне, с ним еще 17 генералов. Царицын почти полностью свободен. Погибло в нем будто бы тысяч 300. Но в Берлине речи – 10-летие власти Хитлера.

Сдались последние. Царицын свободен вполне.

Вчера в полночь дописал последн. страницу "Речн [ого] ресторана". Все эти дни писал не вставая и без усталости, оч. напряженно, хотя не досыпал, терял кровь и были дожди. Нынче падение. День был тихий, милый, на душе тихо и грустно, воспоминания.

Взяты за эти дни Екатеринослав, Лоцманская Каменка (когда-то я там был перед проходом по порогам). Теперь это, верно, город, гнусно называемый "Днепродзержинск".

121/2 ночи. Туман, сыро, темно, полумесяц уже зашел. Скверная погода к вечеру, сонливость, разбитость, но, одолевая себя, продолжал "Иволгу".

Взят Киев. В Грассе много русских в солдатской немецкой форме. Ходят из бара в бар.

В одиннадцатом часу, в чудесную лунную ночь, началась бомбардировка Восса и продолжалась минут 40. Смотрели с заднего балкона и из окон. Редкое, дивное зрелище. Наш дом весь дрожал».

А о крестовом походе на коммунизм в первый день войны – это стариковская ворчливая насмешка:
– Я же двадцать лет назад всех в этот крестовый поход звал, почему вы, лицемеры, тогда не пошли?

Война всё длилась. Но после освобождения Курска, Белгорода и Орла в 1943 году произошёл явный перелом в ходе войны. Много записей появилось у писателя в дневнике в 1944 году. Иван Алексеевич отмечал:

4 июня 1944 года. «Взят Рим!»

– 26 июня 1944 года. «Началось русское наступление».

– 23 июля 1944 года. «Взят Псков. Освобождена уже вся Россия! Совершено истинно гигантское дело!»

Освобождение Франции в августе 1944 Бунин воспринял как великий праздник. 25 августа в дневнике Ивана Алексеевича появилась такая запись:

«День 23-го был удивительный: радио в два часа восторженно орало, что 50 тысяч партизан вместе с населением Парижа взяли Париж. … На рассвете 24-го вошли в Грасс американцы. Необыкновенное утро! Свобода после стольких лет каторги! Днём ходил в город – ликование неописуемое».

Полночь. Пишу под радио из Москвы – под "советский" гимн. Только что говорили Лондон и Америка о нынешнем дне, как об историческом – "о последней битве с Германией", о громадном наступлении на нее, о переправе через Рейн, о решительном последнем шаге к победе. Помоги, Бог! Даже жутко!

Берлин били прошлую ночь. 32-ую ночь подряд».