Над темной водой

Спектакль «Лес» Егора Перегудова, главрежа Театра имени Маяковского — в его же театре, понятно — это эффектное, дорогое зрелище, настоящий театральный блокбастер. Премьера сезона, уже получившая хорошую критику. Представьте: немаленькая сцена Маяковки представляет из себя бассейн с водой, кажущейся совершенно черной. Глубина ниже колена, но есть и глубокие места — в них герои топятся. А еще плавают на бревнах (лес же все-таки), эффектно, с каскадом брызг, падают, обливаются или просто в задумчивости бродят — причем у женских персонажей, одетых более-менее по традициям конца позапрошлого века, длинные подолы неизменно мокры. Там и кроме воды на сцене хватает чудес, пространство спектакля обустроено разнообразно и броско (впечатляющая работа известного мастера Владимира Арефьева, с позапрошлого года ставшего и главным художником Маяковки). Есть что поразглядывать во время трехчасового представления.

Вода — понятно откуда, из диалога бедной воспитанницы Аксюши (Кира Насонова) с незадачливым возлюбленным Петром (Илья Никулин):
«Аксюша.  И все мне вода представляется.
Петр.  Какая вода?
Аксюша.  Да вот что, милый ты мой, все меня в воду тянет.
Петр. Ой, что ты, перестань!
Аксюша.  Гуляю по саду, а сама все на озеро поглядываю. Уж я нарочно подальше от него хожу, а так меня и тянет, хоть взглянуть; а увижу издали, вода-то между дерев мелькнет, — так меня вдруг точно сила какая ухватит, да так и несет к нему. Так бы с разбегу и бросилась».

Ну вот, собственно, эта темная вода из ее обиженной души вылилась и разлилась по сцене. Ибо режиссерская трактовка «Леса» на редкость депрессивна. Размышления Аксюши и Несчастливцева о тяге к самоубийству звучат выпукло и подробно. Положительных героев, пожалуй, нет и вовсе — тот подлец, этот выжига, помещица Гурмыжская (уверенно сыгранная Анной Ардовой) — вообще чудовище какое-то. Что «сторона оседлых», что сторона «путешествующих», актеров Счастливцева (Сергей Удовик) и Несчастливцева (Вячеслав Ковалев) одинаковы малоприятны. Ну, или слабы — несчастны, это уж как посмотреть. Счастливцев, натурально, предстает просто алкоголиком и фанфароном, вторая сторона его «двоемирия» (существование на сцене в роли аристократов и героев, искупающая никчемное бытие) совершенно затушевана. А уж когда в конце первого действия публика его символически закидывает гнилыми помидорами — совсем грустной кажется судьба актерская.

Известный пафос Островского — ну, типа, из мамоновской песни про серого голубя «Зато я умею летать» — то есть, при всех недостатках актеры, люди искусства, лучше, чем купцы, помещики, мещане, их прихлебатели — здесь как-то совсем теряется.
Отчего перегудовский «Лес» приобретает черты некой экзистенциальной драмы, Стриндберга какого-то, что, повторю, и эффектно, и красиво, но несколько странно. Ну и финальный жест — тут СПОЙЛЕР! — когда Счастливцев кончает жизнь самоубийством, причем неясно, то ли от потери денег, то ли от белой горячки, то ли от мировой тоски — вполне в логике спектакля, но едва ли в логике автора. К слову сказать — со всеми «технологическими» аспектами спектакля, зрелищностью дело обстоит на высшем уровне (хотя ближе к концу все же становится скучновато — экзистенциальные драмы они такие, утомительные).
Не будем повторять банальностей про право режиссера на интерпретацию (тем более, такую уверенную). Скажу именно как зритель. Вспоминаю «Леса» более-менее недавних дней — что серебренниковский в МХТ (с Андреем Назаровым, потом Григорием Чонишвили и Авангардом Леонтьевым в роли актерской пары), что крамеровский в МХАТ (с Андреем Мерзликиным и Григорием Саятвиндой в тех же ролях). Не сравниваю, благо перегудовская версия не менее интересна. Но после тех представлений настроение-то поднималось, а после этого — ровно наоборот…

Мой рейтинг: 7,5/10