Незримая сила

Когда бываю у родителей зимой в городе Салавате, каждое утро под окном кухни, что выходит во двор, я слышу шарканье пластиковой лопаты о ледяную корку на асфальте. Это сосед с первого этажа — высокий мужик, исполин  — очищает пространство у подъездной двери и вокруг своей машины. Мне нужно было выйти по какой-то надобности, вот я и столкнулся с этим соседом.

— Володь,  — обращаюсь к нему,  — ты так дворнику совсем работу не оставишь.

— Да пошёл он,  — возмутился сосед сквозь зубы и добавил уже с улыбкой, — хоть какая-то зарядка, да и эту вон меньше вижу по утрам.

Вовка ткнул ладонью, указав на своё окно. Я бросил взгляд и заметил женскую фигуру за тут же сомкнувшимися занавесками. Ага, это его жена следит за тем, чтобы мужики не замыслили чего-то крамольного. Стало понятно, что поутру выдавливает Вову-соседа на мороз из тёплого жилья.

Для пущего эффекта я припас ещё одну историю, которая призвана дополнить предыдущий пассаж.

Историю эту рассказал мой давний друг Вадик  — человек с необычайной памятью, глубокими аналитическими способностями, широкой душой и израненным сердцем.

Занесло его однажды по делам в «разводящий кабинет» салаватского паспортного стола, в административный корпус городского ЗАГСа. В самом корпусе проходил ремонт, поэтому операции документооборота проводились в фойе того же здания. Стулья расставлены друг напротив друга вдоль стен и по центру. Стены слышали многое за всё время своего существования. Сотрудники ничуть не стеснялись проводить разводы непримиримых сторон и наоборот принимать документы от сочетающихся — от граждан, решивших создать новую ячейку общества, так сказать.

Пока мой приятель ожидал, подошёл черёд одной пары, которая привлекла к себе всеобщее внимание. Первой шла женщина лет пятидесяти пяти — дородная мадам в норковой шубе с окладистым воротником, в пышной шапке по последней моде, на ногах сапожки на высоком каблуке, на руках кожаные перчатки с длинным растром и сумочка модного бренда. Симпатичный макияж, в стрелку подведённые глаза и подобранная помада выдавали недавний визит к визажисту. Одним словом дорого-богато, да еще аромат недешёвого парфюма поддерживал эффектность демарша этой особы. За ней плёлся морщинистый мужичок в стоптанных ботах, протертых брюках с пузырями на коленях. На мужичке этом, поверх растянутого турецкого свитерка унылой грушей висел вьетнамский пуховик с заплаткой на рукаве и с пятнами от машинного масла на спине. Вид у него был понурый и квёлый. Но вот руки жилистые, мощные — трудовые руки. Работяга, в общем.

Дама подавала на развод. На вопрос о причине развода громко и раздражённо ответила:

— Болеет он вечно.

На что служащая прямо-таки возмутилась:

— Погодите, болезнь одного из супругов не является причиной расторжения брака.

Расфуфыренная дама, ничуть не колеблясь, добавила, ткнув пальцем в своего мужика:

— Он совсем не развивается!

В фойе зависла гробовая тишина.

Занавес.

Вот тут всё-таки и задумаешься, какая же незримая и неосязаемая сила заставляет бравых офицеров ваять тортики, шахтёров рубить салатики, подводников царапать стишочки, трактористов вязать носочки и шарфики, строителей, монтажников и слесарей малевать сердечки на открытках, а, в общем, одних  совершать подвиги, а других прочие нелепые поступки.