Десятка лучшей прозы Серебряного века

В связке символизма и модернизма. Но для большинства читателей – шелуха тыквенных семечек, напрасное расходование бумаги. Но… Владимир Набоков произведение Андрея Белого поднял по лестнице, вплоть до «Улисса» Джойса. А что? Вполне может быть. Вообще фабула романа заточена на автобиографических обломках отношений между автором романа и Любовью Дмитриевной Блок. Интрижка известна, история малоприятная. Затем влез сюда и Фёдор Достоевский. Без него и Питер – не Питер. Андрей Белый сравнил свой роман с восхождением на египетскую пирамиду. У автора имеется и «Москва», но пока помолчу, дабы каюсь – не читал.

Кубо-математическая сюита – как бы мы могли «счастливо» жить. В СССР роман не публиковался вплоть до 1988 года, как «идеологически враждебное» и «клеветническое» произведение. А значит, хорошая вещь. Надо брать! Роман об обществе будущего. Про законопослушного гражданина Д-503. Про розовые билетики… здесь томно опустим глаза. А женский нумер I-330?! Эх, лучше бы главному герою бежать от неё подальше – на Чукотку. Ещё Ю. У-у! Они вечно всё портят. И сплошняком квадраты, интегралы, параллельные багровые линии до горизонта. И да, типичная любовь-морковь в параллелограмме, от которой никуда не деться.

Во время создания великого (не побоюсь этого пафоса) романа Михаил Булгаков говорил: «Сейчас пишу роман, от которого небу будет жарко». Одновременно он работал и над пьесой «Дни Турбиных» для театра. Критики рвали и метали, плевались кипятком. Как же?.. Главные герои – белогвардейцы, белая кость, а непутёвый «безграмотный» зритель в театре сопереживал им. Какая гадость, какая гадость… булгаковская театральная постановка срывала овации, постоянные аншлаги. И сам Великий Кормчий не раз «любопытствовал», приходя на спектакль. Роман и пьеса все изумруды, сапфиры и рубины вобрали в себя.

Безусловно, книга лезет со свиным рылом в калашный ряд. Или не лезет, здесь скорее мои прут инсинуации. И рыло вовсе не свиное, а человекоподобное. Роман можно отождествить с «Селом Степанчиково и его обитателями» Ф.М. Достоевского, а то и с «Бесами». И тут балаганчик. И тут, понимаешь ли, учитель-садист Ардальон Борисович Передонов, которому мир – не мир. Злоба бурлит, того и гляди бабахнет. Некоторые критики ляпнули: «Передонов это и есть Фёдор Сологуб».

Неоконченный сборник, включающий 38 рассказов, 34 из них написаны в 1923–1925 годах. Последний – в 1937 году. И да, гражданская война. Бабель вёл дневник, находясь на службе в 1-й Конной армии, которой, как общеизвестно, командовал Семён Будённый. Многие герои рассказов «Конармии» были вычеркнуты» из истории», либо попали в опалу ещё в 1920-е годы. Герои – анекдотичные неандертальцы, погрязшие в жестокости, грязи и мерзости. Карикатурные чудики Буденный и Ворошилов гонят безжалостно казаков на убой. И бойня у Бабеля – фантасмагория. Зачем, будто спрашивает он, зачем люди поступают так с собой? – со своим человеческим, то ли недочеловеческим естеством.

Что тут выкрикнуть, шепнуть? Я, испорченный «Нарзаном»… блин, этими двумя произведениями, просто не могу навскидку собрать в кучу несколько фраз. Ибо литературным творениям Ильфа и Петрова не нужны слова, их сразу и незамедлительно – на трон. Пожалуйста, на пьедестал… в музей Славы и Почёта. И венок, будьте любезны, терновый… блин, лавровый. Неотлагательно на первое место и медальку золотую и мешок с деньгами. Не книга, а знойная мечта, блеск, кр-р-расота, хо-хо! Это… тринадцатый стул с бриллиантовым козлёночком в придачу.

Давненько я не брал в руки шашку. И давным-давно не перечитывал. Но факт: в десятке «Тихому Дону» быть. Не буду разводить дискуссию, кто написал? Фёдор ли Крюков разрисовал свои «вензеля» в романе, или безвестный белый офицер, расстрелянный большевиками? Грызня сия и яблока выеденного не стоит. Остаётся неоспоримо одно: «Тихий Дон» – не эрзац, не графоманский копипаст. Нечто с чем-то, где зеркально отображена правда (почти) гражданской войны.

Поначалу хотел избежать биографических и автобиографических вещиц того времени, ибо их предостаточно понаписано. Чего стоит, скажем, «Алмазный мой венец» Валентина Катаева или Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» и «На берегах Сены». Они не раз мною упоминались в других материалах, где пел им хвалебные песенки. Но пришёл к утешительному решению, в этом топе следует вставить хотя бы одну автобиографию, и «Роман без вранья» вполне заслуживает быть здесь. И ему спою я не льстивую песенку. Говорят, в книге Анатолий вконец заврался. Многие «серебряники» на него дулись за честные и лживые страницы. Не мне судить. Я там не жил и чешское пиво не пил с ними в «Стойле Пегаса». Но один эпохальный момент, крючок: книга увлекательна и все персонажи живые. Они стоят прямо передо мною и дышат жарко мне в зрачки… вылупленные зрачки. И сейчас дадут по носу, ради потехи. То и купоросом медным запустят.

«…рыжий и безобразный» – как-то так отзывались ученики Иисуса Христа об Иуде, изначально… в повести. И вообще, зачем его приняли в круг избранных. Иуда тянулся к людям, искренне пытался возлюбить ближнего своего. Апостолы Андреева наделены обычными земными качествами. Непривычен ход икс автора в сторону предателя. Но выделил Андреев его красной пунктирной линией, пытаясь дать ему хоть какую-то плюшку. Вдруг не возьмёт Иуда тридцать сребреников. Не потянутся его тонкие костлявые пальцы за страшным злодеянием…

Некоторые «мыслители» (Игорь Демидов) назвали сей труд поэмой в прозе. Во Франции писал Бунин. Герой, ну такой обычный, с руками и ногами. От лица… субъекта Арсеньева рассказывается фактически часть жизни: детство, юность, первая влюблённость, бродяжничество по городам и весям. Почему-то много полемики кружилось над произведением… и не гвоздь и не шляпка от гвоздя. Но разве у Бунина его проза не пронизана бисером эссе, высокопоэтическим духом, метафизическим потоком? И чего ломать голову, спрашивается? Главное, когда читаешь, ощущение, будто кушаешь кусками вальное, лимонное мороженое. Съел первый слой, а там ягодное, дальше фисташковое с черносливом. На донышке вафельного стаканчика монета лежит за труд – дочитал.