«Всю жизнь прожил в овраге…»

Действительно, имя самобытного уфимского живописца Александра Эрастовича Тюлькина (1888 – 1980) широко известно в художественных кругах во всем обширном Уральском регионе. Но для московского зрителя оно остается до сих пор малоизвестным, хотя еще в 1944 году ему было присвоено звание заслуженного художника БАССР. В 1954 г. он был награжден орденом Знак Почета. В 1965 году ему присуждено звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. В 1975 году он – лауреат Республиканской премии им. Салавата Юлаева. Его полотна хранятся в Русском музее, Третьяковской Галерее, в музеях городов Урала и Сибири.

Но нынче даже в Уфе, особенно в среде молодых художников, имя и творчество А. Э. Тюлькина постепенно предается забвению. Причина тому одна: отсутствие в Уфе музейных залов, где должны быть представлены и произведения самого мастера, и работы его учеников, и в целом – вся вековая история развития башкирского изобразительного искусства. Пути становления и развития уфимской школы живописи на протяжении ХХ столетия – заметный, серьезный художественный процесс, в котором роль А. Э. Тюлькина и художников К. С. Девлеткильдеева, А. П. Лежнева, Б. Ф. Лалетина, П. М. Лебедева, М. Н. Елгаштиной была огромной.

А. Э. Тюлькин был и замечательным живописцем, и талантливым педагогом. У него учились художники, ставшие впоследствии известными не только в республике, но и за ее пределами, – Б. Домашников, А. Пантелеев, М. Назаров, А. Лутфуллин, Ф. Кащеев, Г. Имашева, П. Салмасов, первое послевоенное поколение уфимских живописцев. В постоянном общении и соприкосновении с личностью, творчеством мастера развивались, росли, утверждая свои позиции в искусстве, такие таланты, как А. Бурзянцев, А. Кузнецов. Несколько позже ряды сильных уфимских живописцев пополнили Н. Пахомов, М. Кузнецов, С. Лебедев, В. Кузнецов, Н. Латфуллин.

Однажды в своих автобиографических записях А. Э. Тюлькин сделал такую запись: «Всю жизнь прожил в овраге (Архирейке) и думал о Тициане». Так сжато и образно он выразил не только суть своей биографии, но и характер своего творчества – творчества художника, живущего и работающего в глубинке российской провинции. «Всю жизнь прожил в овраге» – это и в прямом, и в переносном смысле: то есть прожил на отшибе, в стороне от бурной столичной художественной жизни, где происходят открытия и оценка достижений в искусстве. Но шкалу ценности в искусстве для себя А. Э. Тюлькин обозначил высокую – Тициан!

Но все-таки именно в Уфе, в художественном музее им. М. В. Нестерова, сосредоточена большая часть работ А. Тюлькина. Он был мастером преимущественно пейзажной живописи и натюрморта. В его полотнах, изысканно тонких и сложных по цвету, фактуре, узнаются черты русской живописной культуры начала XX в. Особенно это относится к той части его творчества, где речь идет о сугубо колористических поисках – «живописная живопись», как говорил вслед за своим учителем Н. И. Фешиным сам Александр Эрастович.

Творчество А. Э. Тюлькина стало заметным явлением в Уфе с первого его участия в выставке 1914 г., с его вхождения в тогда же созданное Уфимское общество любителей живописи. Здесь, в этом городе, он родился в 1888 г. В старой его части, на живописной окраине, раскинувшейся по крутым берегам Белой, на маленькой улице Волновой он прожил большую часть своей жизни в небольшом деревянном доме, который одновременно, равно как и сад, и прилегающие прибрежные улицы, служили ему творческой мастерской. А тропинки, что сбегаются сюда со всего города, наверное, были когда-то протоптаны его учениками. Судьбе было угодно распорядиться так, что вся долгая жизнь художника (91 год!) прошла безвыездно в Уфе, исключая разве что годы учебы в Казани.

Тюлькин был великолепным рассказчиком: «Я помню еще облик старой Уфы с ее историческим бывшим Смоленским собором, с преданиями улиц Посадской, Усольской. Меня увлекали живописные берега реки Белой со смоленными рыбачьими челноками, с романтическим и жутким Черкалихиным оврагом, с разгульной слободкой Архиерейкой, с ее татарскими хибарками. Женщины-татарки с монистами в косах выносят на зеленый двор цветастые тюфяки, стеганые малиново-красные одеяла, яркие домотканые паласы. Шумно выколачивают пыль, стирают белье у реки, бьют вальками проворно, красиво… Закат. Вечер. Бьют женщин. Крики. Собаки огромные носятся. Пляшут мужики под гармонику. Тысячу дьяволов! Да ведь это же прямо Испания какая-то!..»

«Самыми яркими впечатлениями детства были уфимские ярмарки. На грубые доски балаганов были набиты холсты, изображающие рыжих львов на фоне зеленых пальм, и, когда ветер колыхал эти размалеванные холсты, мне казалось, что львы на них были живыми.

В народный цирк мы, мальчишки, пробирались через щель, проделанную в уборной. Когда после вонючей тошноты коридора я попадал в зрительный зал, то был ослеплен великолепием больших ламповых керосиновых люстр. Сердце замирало, когда над ними пролетали тарелки жонглеров. Атмосфера цирка мне особенно нравилась: пахло сосновыми досками, сырыми опилками и дешевой пудрой. Ко всему этому примешивался запах конюшни.

Помню, как в магазине писчебумажных товаров Блохина продавались картины с видами Крыма. Узкие, в рамочках, чтобы вешать в комнатах, простенках. Пошловатые, с синими небесами. При виде их я замирал от восторга. И копировал их.

Будучи в старших классах городского училища, я сделал копию с картины художника Новосельцева “Опричники в доме земского”. Я делал копии с картин Шишкина по заказу местных купцов, для того чтобы немного подработать на кисти и краски».

Это лишь некоторые фрагменты воспоминаний Александра Тюлькина о своем детстве. Но даже в них, но в еще большей мере в живописных полотнах присутствует существенная особенность, послужившая, быть может, одним из самых серьезных источников формирования его поэтического взгляда на мир: проникновенное, острое ощущение неповторимой колоритности провинциальной городской жизни с ее приземленностью быта в соединении с возвышенной и торжественной красотой окружающей природы.

Фактура его холстов неровная, подвижная, созданная широким энергичным мазком, но намного спокойнее, чем у Фешина. А колористическая гамма характеризуется сдержанностью и тонкостью. Это тоже от Фешина. Учитель говорил: «Я придерживаюсь ограниченной палитры. Цель мастерства не в бессознательном загромождении материалом, а в разумной его экономии. Об этом необходимо помнить особенно начинающим: ибо, чем меньше красок, тем больше пищи разуму в работе».

В период советского искусства Александр Тюлькин вошел молодым. Ему было около тридцати лет, когда в 1918 г., окончив Казанскую художественную школу, он вернулся в Уфу, уже во многом определившись в своих творческих исканиях. Он первым из художников влюбленно, глубоко талантливо создал живописные образы Уфы – старинного города на Урале. В них проявилось собственное видение автора лучших традиций в русской пейзажной живописи.

Бродя с этюдником по уфимским оврагам вдоль Белой, Тюлькин много наблюдал и размышлял над здешней жизнью, вспоминая и переживая образы из прочитанных произведений русской литературной классики: А. Чехова, Ф. Соллогуба, Ф. Достоевского. Однажды он увидел, как в арке распахнутых ворот горячее солнце выхватило кусок красного рваного одеяла и превратило его в пурпур, а глиняные обрывы – в старое золото. Золото и пурпур, покорившие его в живописи великого итальянского мастера. «Тициана я видел в юности в одном из столичных музеев, и какой Тициан! “Венера перед зеркалом”. Этот колористический аккорд пурпура с золотом запал в мою душу на всю жизнь».

Важно, что сам художник родился и вырос в этих краях. Все здесь пережито и запало в душу с детства. Он никогда не уезжал отсюда. «Всю жизнь прожил в овраге…» Сама муза Тюлькина родилась в уфимских оврагах. Он был очарован и поглощен жизнью этой окраины полностью и настолько, что других мотивов и образов в его живописи 20-х годов мы не увидим вплоть до начала 30-х годов.

Конечно, творческие интересы Александра Тюлькина в те далекие 20-е годы и последующие периоды не ограничивались, разумеется, размышлениями только о старой Уфе и тайнах ее «овражной жизни». Его деятельность была многогранной. Вместе с небольшой группой художников, объединившихся в Уфимское общество любителей живописи, а затем в Уфимское отделение Ассоциации художников революционной России, он много сил и времени отдает прежде всего организации художественной жизни в Уфе.

А. Г. Янбухтина