Алая лента. Часть третья

Чем ближе группа во главе с библиотекарем продвигалась к подвалу, тем отчетливее различались ритмичные толчки землетрясения, будто кто-то мощными ударами титанических рук пытался сокрушить вековые стены.

Не раз бегущая что есть мочи группа встречалась с небольшими стайками поступающих, которых выводили из здания оставшиеся стражники. Праздник был под угрозой.

Травница, задыхаясь, узнавала коридоры и залы, по которым совсем недавно бежала. Теперь она увидела едва заметное во мраке каземата мерцание глифов и рун на стенах. Они здесь не просто так.

Вот, наконец, группа подошла к той самой двери, у которой Эска почувствовала первый толчок. Только теперь проем был пустой, а на полу, в дубовых щепках, лежали без сознания стражи академии.

Перед аркой в мрачную комнату, где не горел ни один факел, Эска притормозила, ошарашено глядя, как уверенно и твердо навстречу чудовищу входит пожилой библиотекарь. А что он сделает с подручным самого Черногора?! Пару стихов ему продекламирует для спокойствия? Но старик явно обладал опытом. По сравнению с ним даже парящая рядом Шалтир казалась не столь могучим воином.

Девочке стало страшно. Она была не готова видеть смерть, пусть даже от лап настоящего мифического чудовища, но любопытство взяло верх.

Эска последней зашла в камеру. Не успела она переступить порог, как очередная волна землетрясения сбила ее с ног. Девушка повалилась ничком. Ее взору открылась страшная, но величественная картина.

Два сияющих почти на всю комнату силуэта, один ярче другого, боролись с всепоглощающей тьмой в глубине темницы.

В первом без труда узнавалась стройная фигура Алого Столпа, которая теперь сжимала в руках концы необычайно гибких металлических лент. Ленты устремлялись то к потолку, то пикировали к полу, силясь что-то схватить. Материал этого явно необычного оружия переливался узорами, отражая в маленьких частичках самоцветов свет, источником которого была сама Бессмертная. Искусная работа, достойная богов.

Второй и самый яркий принадлежал, как показалось Эске, не кому иному, как библиотекарю. Но в прекрасном теплом свете уже был не тот пожилой хранитель книг, теперь это был могучий чародей, который одной своей волей удерживал свод потолка. Глаза старика горели ярче полуденного солнца, а стан преисполнился царственного величия небожителей прошлого, которое раньше где-то таилось. Это был Столп света — глава небожителей и покровитель академии.

Оба бога хотя и явили свою мощь, но были предельно осторожны с тем, что таилось в недрах тьмы.

Воздух зазвенел от магии. Противостояние света и мрака кружило голову. Эска даже не пыталась встать: силы покинули ее, а тяжесть магии многотонным грузом прижимала тело к холодному полу. Даже опытная Сирена припала к земле, тщетно пытаясь выпрямиться.

Эска прищурилась, силясь рассмотреть нечто.

В самом центре мрака камеры горели зеленые глаза могучего коня. Если бы все тело животного не скрывали нескончаемые тяжелые цепи, вбитые в каждый дюйм стен и потолка, то Эска бы подумала, что сама тьма издает это неистовое ржание. Вороной жеребец бил копытами что есть мочи, пытаясь встать на дыбы, шатая стены и сотрясая всю столицу своей силой. Но только заметив маленькую рыжую девчушку, чудовище остановилось, словно в ожидании старого и долгожданного друга. Все замерло. Эска лежала на холодном полу темницы, боясь пошевелиться и дать чудовищу повод для новых ударов копыт.

Этой секунды промедления хватило лентам Шалтир. Гибкое оружие облетело массивную фигуру, обвязав все четыре ноги чудища. Столп света же вытянул руку приказным жестом. Цепи каземата натянулись, сдавливая ребра коня. Жеребец в бешенстве заржал и обмяк. Кровь лилась на пол, но существо было живым: оно безвольно повисло на колдовских цепях, высвобождая сосредоточенную вокруг тьму.

Давления магии не было мочи терпеть. Силуэты поплыли перед глазами Эски, из ушей потекла узенькая струйка крови. Травница потеряла сознание…

* * *

Она проснулась с ужасной головной болью, будто копыта ужасного скакуна били не по камням в основании академии, а прямо по её голове. Комната была незнакома Эске: широкая кровать с белоснежным бельем, от которого пахло лавандой и сандалом, стояла напротив овального большого окна, распахнутого настежь. Уже был вечер — это было понятно по пляске закатных лучей на постельном белье. Освежающий вечерний ветерок влетел в комнату, слегка растрепав волосы юной Сирены, которая сидела на самом краю кровати.

— Как ты? — спросила девушка травницу. Голос протеже Алой ленты был нежным, как и ожидалось, но от чего-то строгим: — Меня зовут Мирана.

— А я…

— Эска, — Мирана поправила очки. Самая старшая из личной гвардии Шалтир все ещё была в своей походной одежде и не распустила темно-русой косы, в которой красовалась кровавая от закатного цвета лента. — Ты наделала много шума.

— Ой, перестань пугать девчонку. — Только сейчас Эска заметила двух других Сирен в дверном проеме комнаты.

— Да, она не виновата, — робко вставила уже знакомая травнице самая юная.

— А я о чем. Никто не знает, почему Серогрив взбесился, — средняя, сменив кожаный доспех на льняную рубаху свободного покроя, небрежно надкусила яблоко. — Я — Мэв, а эта малявка — Аой.

Аой приветливо помахала хрупкой ручкой. Эска улыбнулась: кажется, они были ровесницами. Кто знает, может, если бы жизнь сложилась иначе, то травница тоже могла стать одной из элитных бойцов Алого столпа.

— Не дай Миране запудрить тебе мозги. Тебя никто не винит. Она просто очень много сделала для праздника дня Солнцеворота, а тут все полетело в тартарары, — не унималась Мэв. Глава Сирен нахмурилась, сложив руки на груди. Она явно была недовольна товаркой.

Эска бы и вздохнула спокойно, но общество строгой и явно взбешенной Мираны сулило ей не самые приятные вещи, ведь в конце концов она тайком пробралась в академию. За это её по головке не погладят. От переживаний снова разболелась голова, и травница опустилась на мягкую, как облачко, подушку и закрыла лицо руками.

— Виновата она или нет — это решат столпы, — Мирана не собиралась менять гнев на милость, ведь она действительно сделала очень много для праздника: организовала конвой, подобрала лучшее вино для перевозки, и наконец именно она была ответственной за приветственную речь перед абитуриентами в этом году.

Суровая девушка медленно поднялась и, задержав секундный взгляд на подругах, подытожила:

— Госпожа ждет. Позаботьтесь о ней.

С этими словами Сирена вышла.

Мэв показала язык за спиной старшей, Аой едва заметно хихикнула.

— Ты проспала несколько дней. Через тебя прошло много магии — это так просто не проходит, — бойкая девушка изменилась в лице, повернувшись к Эске: — Сейчас отдыхай, а когда восстановишься, мы отведем тебя к госпоже.

Аой еще раз помахала новой знакомой и обе Сирены удалились, оставив бедную травницу на съедение головной боли и собственным мыслям.

— Тебя на пять минут оставить нельзя, — знакомый женский голос выражал дружескую усмешку. Вот уж кого не чаяла увидеть здесь Эска, так это Альтаиру.

Храмовник вошла в комнату, поставив рядом с кроватью на пол огромную миску с самыми разнообразными фруктами. Оказалось, что рыцарь тоже долго искала себе место в столице, пока наконец не попала в стражи академии. Девушки долго беседовали, делясь последними новостями. Эска, превозмогая пульсирующую в висках магическую боль — последствие гнева чудовища, — рассказала товарке про запертого в подземелье жеребца и встречу со Столпами.

Альтаира внимательно слушала, по своему обыкновению сведя брови в задумчивости.

— Как он вообще там оказался? — недоумевала травница.

— После поражения Атамана, Столпы схватили его, но, видимо, убивать не посмели, — почти шёпотом заключила Альтаира.

— Но почему?

— Не знаю. Отдыхай, — рыцарь едва коснулась губами горячего лба подруги и, пожелав скорейшего выздоровления, удалилась.

Благородное спокойствие подруги понемногу передалось и Эске. Что ни говори, а для девушки было важно увидеть в чужом городе знакомое лицо после этих загадочных и удручающих событий. Травница еще долго лежала, глядя ничего не выражающими глазами в раскрытое окно.

Наступала ночь, и дети Варды снова заиграли на бархатном поле небосвода, молотя в пыль проблемы и думы прошедшего дня. Огни большого города еще горели, маня полуночников, но Эску они не волновали. Все её думы сейчас находились глубоко под землей, в мрачном каземате, рядом с зачарованным жеребцом — скакуном могучего Черногора.

К большому счастью сон принял девушку в свои объятия, хаотично демонстрируя картины последних дней: черные копыта, волшебные цепи, вино, книги и алую-преалую ленту.

Продолжение следует…