Биссер. Мясо и акварель. Часть двенадцатая

Третье посещение Белебея. 2007

Нет, это не ошибка, второе в книге «Айда-инде».

Я выезжаю из Белебея. Ноябрь. Уже выпал первый снег и всё вокруг промёрзло. Опять у меня нет ни карты, ни навигатора. И я не понимаю, в какую сторону ехать, потому что уже темно.

По-хорошему, мне бы выпасть на М5, пристроиться позади какой фуры и спокойно пилить, просто соблюдая правильную дистанцию и скорость. Хотя в таком режиме можно заснуть. Ещё и магнитолы в машине нет.

Но я решаю ехать на Раевку. Как будто ночью там я могу встретить Олесю и ехать с ней в Уфу. И я опять не знаю дороги на выезд в нужную сторону. На окраине города, на остановке, голосует девушка. Я торможу рядом:

— Мущщщина, не довезёте меня до (называет название деревни)? — девушка пьяна. Замечаю банку с пивом в её руке.

— Мне в Раевку, если это по пути, то поехали, покажешь, как с Белебея выехать. Я дороги не знаю.

— Да, по пути.

— Только с пивом в мою машину нельзя. Я от его запаха блюю сразу. Без обсуждений.

Она откладывает банку и садится справа от меня. Показывает дорогу. Мы вырываемся из пустоты Белебея в еще более пустую пустоту трассы на Раевку. Я начинаю понимать, что совершил ошибку, выбрав это направление. На много километров вперёд дорога безлюдна и безмашинна. И если что случится с моим автомобилем, помощь ждать будет неоткуда. И огоньков деревень вокруг в темноте не видать. Но я еду дальше.

Девушка поворачивает сначала на меня свои коленки, потом и сама разворачивается на меня:

— Мущина… а я не поняла, вы что, приставать ко мне не будете, что ли?

— Я нет, я тебя везу до поворота на твою деревню, а ты показываешь выезд из Белебея. Забыла, что ли?

Она отворачивается в окно. Её коленки тоже отворачиваются в ту же сторону. Она молча сопит. На нужном ей повороте она с огромной злостью хлопает дверью. Я еду дальше. В тревожную снежную пустоту ночи.

Плохой учитель. 1986

Я учусь в школе, мама часто бьёт меня ремнем. Солдатским ремнем с огромной латунной пряхой. По любому поводу. Не разбираясь. Двойка — ремень. Заметила, что у меня эрекция — ремень. Испортил или сломал что-то — ремень.

Я приношу двойку с алгебры. За плохое поведение. И, конечно же, получаю ремня. Никакие доводы она не слышит. Просто с удовольствием отсыпает удары, когда я вжимаюсь в проем окна на подоконнике от боли и страха. Как она не попадает по стеклу — для меня загадка.

Когда через месяц родители всех детей приходят утром к директору с требованием уволить эту алгебраичку из школы за ненависть к детям, и придирки, и оскорбления с ее стороны, и плохие отметки, то моих родителей там нет. Потому что они считают, что учитель всегда прав.

Тогда я понимаю, что мне не на кого рассчитывать в моём детстве.

А ещё я решаю, что никогда не буду бить своих детей. И всегда буду стараться разобраться и приходить им на помощь.

И когда у меня уже есть дети, психолог, с которой я работаю, на своем примере много раз объясняет, что надо делать в таких ситуациях со школой. Если у ребенка проблемы с учителем или другими детьми. И я без устали на каждом шухере хожу в школу и защищаю своих детей. И это даёт эффект. Во-первых, их перестают обижать, а во-вторых, они получают пример того, как надо действовать в кризисных ситуациях. Чего у меня лично в детстве не было.

И когда моя младшая заезжает в летний лагерь в возрасте восьми лет, и там в первый же день детей бросают без надзора, то она сначала расстраивается и пугается, и жалуется мне по телефону, и я уже было собираюсь ехать врубаться за детей. Но через десять минут она звонит снова и говорит, что сама всё решила, найдя руководство лагеря и устроив им скандал и пригрозив мной. Детьми сразу озабочиваются, и лагерь идёт на ура. И я понимаю, что моя доца не пропадёт теперь в жизни.

Хороший учитель. 1993

Универ.

Посвящается Юлии Викторовне Расулевой.

Проверено на предмет соответствия Максимом Прониным.

Та читайте уже дальше.

Я на первом курсе тогда института, а ныне университета, и я ничего не понимаю в архитектуре. Для таких, как я (и мне лично) не жалеют эпитетов:

— Вы все говно. Вы не архитекторы. Вы никогда не станете серьезными архитекторами. Только подмастерьями. Будете в институтах чужие решения вычерчивать в чертежи. А из девушек в лучшем случае получатся жёны для архитекторов.

Династии архитекторов в моем роду нет. Худо-бедно я доучился до третьего курса. Но теперь ребром уже встаёт вопрос о дальнейшей учебе. С одной стороны, я умею и люблю рисовать, и за годы учебы тут имею уже гигантский прогресс в этом деле. И впитываю знания по рисунку, графике и дизайну с огромной скоростью. И преподаватель по рисунку вроде даже уважает меня за мои способности и рвение. И некоторые мои работы складывает себе в архив и показывает другим студентам. С другой стороны, тупик в основном предмете. Я ничего не понимаю в объемно-пространственной композиции. Я пытаюсь набрать знания в дополнительной литературе. Но ничего не выходит. Я понимаю, что на чемодане из вычерченного в перспективе, с тенями, собора Василия Блаженного и его макета и двухгодовой подборки журналов Моделайзенбаннер, по которым я потом легко придумал коттедж и многоквартирник в немецком стиле, ехать дальше не получится. И на вокзале, где я работаю, тоже уже приходится выкручиваться с расписанием учебы и работы. И несмотря на то, что остальная учеба даётся совершенно легко, я уже начинаю думать, не закончить ли ее восвояси.

Но судьба сжалилась над гадкими лебедёнышами* из Ар91.

Сентябрь, мы заходим в аудиторию ОПК для очередного упражнения в этой сложной для меня науке в виде клаузуры. Нужно за 45 минут любыми средствами, хоть собственной кровью из пальца, нарисовать композицию на заданную тему. Ну, мы и рисуем. Левой ногой, на отвяжись. Выставляем планшеты в ряд и угрюмо ждём ненужного нам обсуждения от куратора группы, чтобы поскорее уже пойти на следующую пару другого предмета, в котором всё понятно. Однако. Она даже не встаёт со своего места. Вместо нее к работам выходит вполне себе симпатичная и молодая девушка, которую куратор представляет нам, как свою новую помощницу:

— Юлия Викторовна Расулева.

И та начинает потихоньку обсуждать выставленные нами отмазки. Она рассказывает нам, какие это гениальные работы. Как они круты и хороши. И в каждой работе находит свой изюм и потрясающую идею, и каждой находит, как ее развить и реализовать. Группа от безучастного переминания на ногах вдруг выпрямляется, с удивлением рассматривая свои собственные работы и не узнавая их. Глаза уже горят. Все превратились в Одно Большое Ухо. И когда она заканчивает обсуждать, еще несколько секунд все молчат и переваривают информацию. И это момент истины.

И Волшебство происходит на следующий день

Вдруг у всех вырастают крылья, и все начинают рожать шедевры. Даже те, от кого этого никогда и не ждали. Эти работы невероятны по красоте, и я вдруг понимаю, что я не один был неудачником в этой учебе. И вдруг даже у меня начинает все получаться. И мои работы становятся интересными. В первую очередь мне самому.

И ещё я теперь понимаю, чем отличается хороший учитель от обычного и плохого.

________

*Отсылка к сказке «Гадкий утенок» Андерсена.

Продолжение следует…