Крепость Актау. Часть четвертая

Отправленные к табынцам вестовые вернулись глубоко затемно. Все главы родов были на ногах. В эти тревожные часы никому не спалось. Командиры – сотники, старейшины – аксакалы... все явились к дому падишаха без вызова. Хозяин пригласил всех пройти внутрь. В открытую оконную прорезь светит луна. Зажигать огни не велено.

Не успели высохнуть кони, взмыленные быстрым бегом, а гонцы уже излагали новые подтверждения недоброй утренней вести. Табынцы, желая сберечься от нависшей беды, собрали в обозы весь нехитрый скарб, скотину, женщин, детей и отправились в горы, ища спасения от жестокого врага в труднопроходимой местности, в надежде раствориться в горных лесах.

Рамгун стал расспрашивать поподробнее:

– Что ещё известно про захватчиков? Откуда они? Какие у них клейма, тамги? Какое используют оружие – стрелы, копья?..

– Люди видели их клейма – полоски, как на шкуре ягуара. Изображает хищника с обнажёнными клыками.

– Ох! Это могут быть барсы? Слыхали...

– В наших краях такой тамги никогда встречать не доводилось.

– Значит, эти враги из очень далёких краёв. Должно быть, пришли со стороны пустыни...

Каждый из аксакалов высказал своё мнение.

– Жестокие...

– Будет бойня!

– Наступают в лоб или обходят по флангам?

Гонцы не могли ответить на все вопросы, поскольку сами ещё не встречались с врагами лицом к лицу.

– Сначала они отправили посланника к табынцам, предлагая сдаться без боя.

– А потом?

– Старейшины не согласились. И было сражение. Однако табынцы не успели собрать свои родовые общины в единое войско. Все их силы были перебиты.

– Может, лучше было сразу откупиться?

– Нет! Надо с ними сразиться, посмотрим, какова их сила! – твердо заявил Ранур, главный военачальник хармадов. Лицо его выражало решимость, в свете луны поблескивала золотая серьга на правом ухе.

– Войны нам, похоже, никак не избежать, – произнёс наконец Рамгун, словно желая поставить точку в этом собрании. – Может, сначала выясним, кто они такие? Они ведь тоже ничего не знают: ни наших сил, ни возможностей. Надо воспользоваться, пока есть время.

Все согласились. На этом, закончив совет, разошлись.

Рамгун снова до рассвета не мог заснуть. Его мучила неопределённость. То была мудрая мысль отправить к врагу разведчиков, разузнать их намерения, силы, направление хода. «Действительно, ведь враг пока ничего не знает о нас, а нам уже кое-что о нем известно. Это ли не преимущество?»

Но было поздно. К утру пришло другое известие. С самого дальнего поста, находящегося у края хребта, тянущегося от Актау, за дальней излучиной реки Кугидель, доложили о появлении на горизонте большого облака пыли. Уже к обеду стало известно о движении этой пыльной тучи в сторону крепости. Было понятно, что степная пыль вздымается от движения огромного войска, коней, буйволов, запряжённых в груженные телеги. К заходу солнца авангард чужого войска достиг Идели и напоил своих лошадей её водой.

– Враг уже у наших ворот, – сказал Рамгун своим сподвижникам.

– Мы бы могли напасть на них прямо сейчас! Им ещё придётся собраться, отдохнуть день-другой...

– Мы тоже пока не готовы!

В ту же ночь с другого берега в сторону Актау потянуло запахом дыма вражеских костров.

Рамгун отправляет Зильбар на разведку.

В крепости наступили дни и ночи тревожного ожидания. Рамгун снова и снова обходил свои укрепления. Без сомнения, наступление начнётся со стороны реки Идель. Он распорядился многократно нарастить все возможные средства для обороны. Велел натаскать как можно больше брёвен и камней, наполнить смолой дополнительные бочки. Усилил отряды лучников.

Один взгляд на костры захватчиков мог привести человека в трепет – их было ужасающе много. На обширном пространстве, которое с трудом охватывал глаз, чужаки расположились в долине реки.

В один из дней Рамгун позвал к себе любимую дочь Зильбар. Разговор шёл в присутствии матери.

– Ты моя душа, кызым, мое сердце... Вот и пришла беда в нашу страну, и мне ничего не остаётся, как резать по живому, резать ножом собственное сердце.

Зильбар уже догадывалась, о чем хочет сказать отец и решительно перешла к делу, чтобы скорей покончить с лишними предисловиями:

– Отец, я кровь от крови твоя дочь, мы с тобой одно целое, плоть от плоти. Любой твой приказ я готова исполнить немедленно и беспрекословно...

– Дитя моё. Ты ещё молода, но уже мудра как змея, осторожна как лань. Ты всегда служила достойно своему народу, ты уже многое успела сделать для своей земли. Теперь ты нужна нам для одного дела. Не всякому могу доверить такое задание, и никто не должен знать...

– Говори же отец, что я должна сделать, твоё слово для меня – закон!

– Тебе придётся проникнуть в стан врага. Не так давно они сразились с табынцами, разбили их и изгнали с обжитых мест в сторону гор. Следом уже сюда явились, не заставили долго ждать... Перейдёшь на левый берег реки нашей священной Идели. Притворись немой нищенкой – диуана, походи среди них, послушай, какая у них речь, посмотри, какое оружие. Как пройдёт наше огненное божество два круга – возвращайся назад. Будь осторожна.

Зильбар, приложив правую руку на грудь, коротко кивнула головой.

– С собой можешь взять одну-две верных боевых подруг. Оденетесь в лохмотья. Лица, волосы измарайте грязью, углем, да поуродливей, чтоб выглядеть как безумные. К мужчинам не приближайтесь, походите возле женщин, будто попрошайничаете. Идель переплывите в устье, подальше отсюда, с помощью бычьих пузырей, бревна не используй...

Только после того, как вышла дочь, жена Замбиля осмелилась обратиться к мужу:

– Как ты можешь так поступить, своими руками решил отправить дочь в стан врага? Ни сердца в тебе, ни жалости... Тебе что, мужчин не хватает?

Рамгун молча поджал нижнюю губу и по выражению его лица можно было догадаться, что он едва сдерживает гнев внутри себя, не давая ему выплеснуться наружу. Жена не осмелилась повторить больше ни слова.

– Дай бог ей сил. Никогда ещё не ошибалась до этой поры, верю, что и на этот раз не подведёт...

Дочь Зильбар и правда остроглаза, быстра, мускулиста – настоящий воин. Вот почему она, с позволения отца, в свои двадцать с небольшим уже стояла во главе отряда. В боевых сборах ни в чем не уступали другим мужчинам её воины. То, что она отправляется в стан врага, знал сейчас только главный военачальник Ранур, отчего сильно огорчился. Он давно смотрел в сторону дочери предводителя. Несмотря на то, что его тревожила излишняя отчаянность девушки, когда она попадала в его поле зрения, сердце начинало гулко стучать, наполняясь счастьем и радостью. Ранур верно служил царю Рамгуну не только из любви к его дочери. Таков был его святой долг, которому он следовал неукоснительно. Как и подобало хорошему воину, он был сдержан в проявлении чувств и скорей бы пожертвовал жизнью, чем позволил бы усомниться в его чести и достоинстве. А душа Зильбар витает непонятно где, как будто без конца куда-то стремится, кружится, обходит стороной Ранура...

В крепости огонь стали разжигать только при дневном свете, да и тот – лишь в очагах, выкопанных в земле. К счастью, ветры дуют пока больше со стороны реки. Дым растекается по степи на север. Крепость притихла в напряжённом ожидании предстоящей битвы.

Зильбар, как ей приказал отец, вместе с двумя соратницами переплыла реку намного выше по течению. Ещё до восхода солнца они перебрались на другой берег. Завернувшись в лохмотья, перемазались грязью, расцарапали себе лица до крови и осторожно направились в сторону вражеского становища. Они подошли поближе к расположению чужаков, когда солнце поднялось высоко и возникло значительное оживление. Никто не обратил на них внимания. Каждый занят своими заботами. Женщины и ребятня вертелись возле костров, занятые приготовлением пищи и нехитрым хозяйством. Взрослые мужчины тоже заняты кто чем: окапываются в земле, что-то мастерят. Судя по действиям, чужаки вознамерились остаться здесь надолго, не похоже на временную кочевую стоянку. Язык их вовсе неведомый, едва ли можно понять отдельные слова, тем более и смысла не разобрать.

Очень их много, ой как много! На поверхностный взгляд, раза в два больше чем жителей крепости. А ведь и в крепости ни много ни мало – не одна тысяча... Все здесь в движении. Войска расположились обособленно, есть обоз с арбами. Прибывают откуда-то новые. Как будто нахлынул, распространился смертельный чёрный мор... Говорят непривычно слуху, а как-то иначе, резко гортанными звуками и выглядят по-другому, другие строят жилища и даже есть у них другие животные. И эти странные животные с кривой спиной, на которых нагружены огромные тюки. В крепости такой скотины никогда прежде видеть не доводилось.

Шпионы за весь день так ни с кем не решились заговорить: возникнут подозрения – тут же схватят.

Вдруг поблизости послышался шум, топот копыт, крики... Толпа людей разбежалась, открывая коридор перед отрядом всадников, быстро проскакавшим в сторону главной ставки. Впереди, на лихом жеребце восседал в седле молодой, красивый джигит: густые чёрные брови, смуглое лицо с орлиным носом. На нем были надеты блестящие боевые доспехи, на голове – остроконечная шапка, окаймлённая в области шеи железной кольчугой.

Народ перед ними расступался в стороны.

– Сарыхан! Сарыхан!.. – послышались голоса.

– Это или глава общины, или сын падишаха, – решила Зильбар. Но когда она попыталась разглядеть всадника повнимательней, отчего-то внезапно яростно заклокотало в груди её сердце. Она только сильнее закуталась в лохмотья, поглубже спрятала своё лицо...

Разведчицы выполнили задачу, насколько можно было что-то разузнать, и с приближением темноты пришли обратно к тому месту, где уже переплывали реку. Сбросили с себя лохмотья, надули бычьи пузыри и только собрались зайти в воду, как послышался свист рассекающих воздух стрел. Стрелы вонзались в землю прямо перед ногами, не давая ступить и шагу. Из зарослей выскочили трое стрелков, отрезая пути к бегству. «Ах! Путь закрыт, это конец!..» Застигнутые врасплох, безоружные девушки замерли в оцепенении.

«Ох-хо!» – среди лучников Зильбар сразу разглядела того самого джигита, что привлёк её внимание ещё днём в стане врага!

Тот сделал знак рукой, призывая подойти ближе. Зильбар, вдруг забыв обо всем, едва не крикнула: «Сарыхан!» А егет, уставившись на красивый стан полуобнаженной девушки, похожий на изгиб лебединой шеи, вдруг будто смутился. Да что же это? Стоило ему сделать шаг вперёд, – и его верные нукеры, уже набросившись на девушек, скрутили им руки. Одним резким движением руки Сарыхан остановил это действие...

Продолжение следует…