Петрович и велосипедная дорожка

«Подальше от всей этой братии бездельников», – думал жук-Петрович, забираясь на парапет у фонтана. Его предки говорили, что у прямоходящих гигантов свои законы и все они глупые. То, что они ходят только по размеченным дорожкам уже само по себе глупо, ведь именно так их всех и переловят. Ну, как можно надевать на лапки корытца разных размеров, натягивать слоями плотную паутину и в таком безобразном виде расхаживать, и ждать когда же тебя высосет «Самый большой Паук».

С высоты парапета Петрович различил странные линии и даже рисунки. Толстая сплошная разделяет утрамбованную закатанную дорожку. На узкой полосе нарисован мускулоход – два колеса с рогами. Люди садятся на такой механизм, крутят педали и едут. Так они берегут свои лапки и передвигаются намного быстрее. Петрович решил наездников называть великаны, а ходящих – шагоноги, гиганты или люди.

Вот промелькнул один великан, за ним – другой, а третий чертыхаясь по чем зря резко притормозил и закричал: «Этой велосипедной дорожке уже пять лет в обед, а вы все ходите по ней! Ну как вам не стыдно?!» Великан так ругался, что у Петровича в передне- и среднегруди дыханье сперло.

Простым жукам нет дела до людских дрязг, но Петрович жук еще тот.

Прошло несколько часов и у Петровича стала мало-мальски вырисовываться следующая картина. Более того эту картину он назвал «человековаритет», что по-людски означает «систематизация» или «классификация».

«Да-а, без нектара тут не разберешься», – подумал Петрович и засеменил в бар «За щелкой» к клопу Васе, ребрендинг, сами понимаете.

– Василий, послушай. Я понял, что гиганты все разные и непостижимы по своей сути. Что бы понимать их повадки и поступки я решил понаблюдать за ними, а понаблюдав решил их изучать.

– Петрович, ты моих посетителей распугаешь.

– Хочу рассказать тебе свои наблюдения. Оказывается, что гиганты страсть как любят нарушать свои же устои, но не все а только некоторые. Вот, к примеру, как считаешь, кто ходит по велосипедной дорожке?

Петрович так впечатлился своим открытием, что надкрылья задергались. Он продолжал:

– Меньше всего тех, кто хочет свернуть. Они пугливы и быстро сползают с велотропы. Далее гиганты-дети, кои убежали от родителей, а те их с радостью догоняют. Есть еще сломанные великаны, их механизм дал трещину в самый неподходящий момент и приходится передвигаться абы как. Я заметил и таких, что бегут, ну они же тоже спортсмены, что и великаны, они от просто идущих должны же как-то самовыделяться, мол, я ж с определенной целью бегу. Очень странные шагоноги, запах и флюиды которых говорят о том, что они плохо ориентируются в данной местности или, попросту говоря, неместные. Но самые-самые это те кому, собственно, наплевать на все, что происходит вокруг них: идут себе и идут тихой хомосапой. Вот такая, брат, биота.

Владелец заведения, Вася-клоп, икнул и предложил:

– Петрович, может, в партеечку?

– Какой тут, Вася, мне ж на рынок нужно: пыльцу и гумус только у жужелиц-бородачей приобресть-то и можно.

… Дверь таверны хлопнула. Петрович перебирал лапками недолго, до первого великанского экспресса, выждал момент и решительно шагнул в колесо Сансары.