Онтогенез мой. Часть двадцать девятая

Глава 2. Сека наше все

Все, наверное, в «секу» резались? Цунами игромании как эпидемия пришло нежданно-негаданно в нашу богадельню, так же внезапно потом и ушло. У старшаков такого не было, молодняк позже, вроде тоже не баловался картишками на деньги. Осадочек, впрочем, у нас и после пика эпидемии остался: в старших курсах иногда раскладывали секу в открытую, чтобы время не терять, кто продул, тот варит обед или идет в магазин.

Блин, не хочу предстать Мюнхгаузеном, как сейчас выяснилось, сам Роберт ни фига не помнит про этот случай, но у меня в памяти хранится очень отчетливо. Короче, осенью 1987 года получил квиток почтового денежного перевода. Беспечный же тогда, даже толком не посмотрел, сколько и от кого, подумал — возможно стипендию недодали, сейчас выслали или еще чего там. Выдали 2 рубля 10 копеек. И там приписка от Робика «Двадцать одно берет банк», короче сечная терминология) Маловероятно, но может статься, что это был и Галлямшин, ведь Радик и Роберт были друзья не разлей вода и водка, так что я их воспринимал как некое целостное явление, как Маркса и Энгельса, Рыкова и Пятакова, Рафита и Айрата. Не, если и не в этой реальности, в какой-то параллельной вселенной со мной точно такое произошло, вот зуб даю.

Значительно позже, обзаведшись семьей, тряхнул стариной — начали в своей семье (включая подростков детей!) варить секу, научил таки домочадцев. Где-то неделю весело и очень оживленно проводили время по вечерам, но пришлось авторитарным решением объявить полный мораторий. Ибо между собой стали слишком горячо спорить, даже ссориться, хотя деньги временно брали с семейной казны, поровну делили, а после игры все равно все складывали обратно. Да, слишком уж азартное занятие! Даже мои ныне любимые нарды явно и очевидно проигрывают.

Вот такие сведения хранит Википедия про нашу культовую забаву, перекопирую, чтобы появилось общее представление у тех, кто совсем не в курсе:

«Се́ка — карточная игра, известная в СССР и странах, образовавшихся после его распада. У этой игры есть различные названия и разновидности: сикка, сичка, стрекоза, тринка, трынка, дрынка, три листа, два листа, и другие.

«Три листа»

Игроков — от 2 до 10. Используется колода в 36 листов. Сдается по три карты. Каждая карта имеет стоимость, туз — 11, фигуры — по 10, остальные — по номиналу. Выбирается шаха, то есть карта, играющая роль джокера, она заменяет любую карту по желанию игрока. По договоренности может быть две шахи или ни одной. Стоимость её — 11 очков, то есть с тузом — 22. Обычно это шестерка (пик, треф). Кон ставится до сдачи. Затем, получив карты, игроки начинают торговаться или пасуют. Можно договориться о максимальной величине кона или доставки. Очки считают по числу карт одной масти. Сама суть игры — в торговле. Игрок с большими картами доставляет на кон определённую сумму, перекрывает ставку. Следующий, если не спасует, доставляет чуть большую сумму. Когда спасуют все и останется два играющих, один может сказать: «Вскрываюсь (за столько-то)», при этом он обязан поставить сумму, поставленную предыдущим игроком. Затем оба открывают карты. Тот, у кого больше очков, забирает кон. Если число очков одинаково, объявляется «свара», то есть кон остается как был, а карты сдаются заново. В секе, как и в покере, распространен блеф, то есть ситуация, когда игрок с малыми картами делает большую ставку с расчетом на то, что все остальные сразу спасуют. Затем он, не показывая карт, может забрать весь кон. Игрок слева от раздающего может «затемнить», то есть поставить ставку и не смотреть свои карты, а остальные игроки должны ставить минимум в два раза больше его ставки».

У нас же правила сильно отличались. Карт, получается, 20: десятки и выше, цветные карты, остальное убиралось. Три валета (дамы, короля) — 30, три туза (лба) -33 очка. Если два туза, то они тоже суммируются в 22 очка, хотя, ясное дело, не одной масти. Заветная мечта всех игроков: чтобы у тебя три десятки («вышка» — предел, абсолют, идеал), а у остальных 33 (три туза), 32 (туз, дама одной с ним масти и джокер), 30 (например, три валета) — чтобы подольше не соскакивали). За пять лет мне «вышка» выпадала всего два раза, да и то, когда игра шла пустячная.

Всяких условностей и неписанных правил — выше крыши. Забыл показать свои карты тому, кого до этого забил, прежде чем позже выкинуть свои — полбанка штраф, то же самое, если перед раздачей не удосужился протянуть колоду партнеру, дабы он ткнул пальцем, указал, с какой части стопки желает снова перетасовать (большинство манкировало этим правом, но непременно хлопали по колоде). Не зря ведь Айрат все собирался правила, все возможные коллизии коллективно обсудить, согласовать и письменно зафиксировать, чтобы не было споров, да так и не собрался. Жаль, не случилось у нас своей «Сухаревской конвенции».

…Сам не особо много играл. И совсем не из-за каких-то морально-этических достоинств. Просто слишком хорошо знал свою страстную натуру, сразу поставил ограничитель — могу проиграть 5 рублей в месяц и ни копейкой больше. А так как продувал довольно быстро, то и партий состоялось немного. (В месячном измерении Хусаинов оказался ровно на 250 процентов умнее меня, сейчас вспоминает: «Однажды играл с Галямшиным, проиграл два рубля и с тех пор не играю. Не мое»). Ясное дело, Радик же из высшей лиги, получилось как в поговорке — связался черт с младенцем. Конечно, допускалось просто поприсутствовать, но я уже вычитал в одной замечательной книге дельный совет:

«Не лезь, советчик, к игрокам, не то получишь по зубам».

А не лезть с советами по любому поводу к кому угодно у меня плохо получалось что тогда, что сейчас. Вряд ли так уж получил бы по зубам, но правила хорошего тона хорошим парням требуется соблюдать неукоснительно. И таки да, конфликты между однокурсниками, иногда и с рукоприкладством — не такая уж и диковинка. Но повод должен быть подходящий — слишком откровенно и демонстративно выраженная неприязнь, совпадение фаз дурного настроения у обоих партнеров с последующей батальной интерференцией, шерше ля фам и т. д. А вот махать кулаками из-за денег и карт — это полный зашквар. Припомню только один эпизод. Да и то, зачинщик вполне успешного блицкрига потом оправдывался, мол, не из-за мнимого или реального нарушения правил распустил руки, просто оппонент при предъявление претензии слишком нехорошо выразился. Моветоном считалось и просить в долг у игроков, в том числе у уже вылетевших с партии. Неприлично уносить сорванный банк в закрома своей комнаты и снова засесть за игру только с лимитированной суммой. Не очень хорошо совершать ход не деньгами, а каким-нибудь ликвидным имуществом, например часами. Со словесным сопровождением: «Х рублей играют!» Подразумевалось, выигравший банк забирает и часы, владеет до поры, пока владелец не выплатит наличными Х рублей. Заковыка в том, что Х часто перерастал и в Y и в Z, задолбаешься вести устный подсчет. Записывать — не по-пацански. Да и как-то не по-товарищески, забирать у однокашника его Драгоценную Вещь. Особенно всех бесило, когда, совершая ход, бросали на кон портмоне (впрочем, пусть будет привычный мне портмонет — порт монет). Пустой ли, забит ли деньгами, пес знает, джентльменам принято верить на слово). Давить банком, то есть совершать ход максимальной суммой (полбанка), даже если у тебя дрянная карта, но точно знаешь, у партнера тупо нет денег на ответный ход — допустимо, но не очень одобряемо. Потому часто предупреждали соперника, типа, скидывай карты, уходи, видишь же сам, я тебя могу раздавить банком. Да уж, неписанных правил хорошего тона у нас, пожалуй, было не меньше, нежели у потомственных аристократов, «баки вколачивающих» друг дружке в висте или бридже во всамделишных аглицких клубах.

Ну и конечно, самый смак секи — потенциальная возможность брать на понт. Некоторые лица обматывали полотенцем, чтобы по выражению не догадались — реально ему подфартило или просто рисуется. У кого-то от сверхнапряжения носом шла кровь… Но на всякий хитрый приемчик всегда находится бесхитростный ржавый лом: увлекающихся понтом проще всего раздеть до последней копейки. Все как в жизни! Иные ребята играли ночь напролет, собирались в комнате, откуда больше участников. Остальные же сокомнатники по договоренности спали на кроватях игроков в их обиталищах или, были и такие, им хоть из КС-19 над ухом залпом, будут дрыхнуть. Даже вспомнилось, как один наш такой сокурсник заперся в комнате, уснул и ни фига не могли добудиться. Банальный стук в дверь перешел в грохот ударов ногами по той же многострадальной двери — бесполезно. Тогда, зашедши уже в нашу комнату, и прикинув, где находится голова спящего, начали дубасить по стене с нашей стороны.

Ильгам припомнил, что были случаи, когда играли сутками напролет, спали по очереди в той же игровой комнате по очереди.

…Говорю же, на большие деньги не играл, но не раз видел — в высшей лиге на кону собиралась нехилая такая куча казначейских билетов госбанка СССР. По визуальной прикидке — счет переваливал и за сотни рэ. Не зря ведь в одно время повадились к нам заглядывать два игрока-гастролера из Медицинского. Они, вроде, где-то и сторожами подрабатывали. Не дай Бог, оказаться у такого врача на приеме). Айдар Гайдарович вспомнил и про другого горе-гастролера: «После школы я несколько лет не видел одного своего одноклассника. И вот однажды, в ночь на среду в четыре часа утра в дверь комнаты постучали. Я открыл. Там стоял мой одноклассник. Он говорит:

— Дай мне денег.

— У нас, говорю, завтра военка, весь день в институте. А у меня остались последние три рубля.

— Прекрасно! — говорит он. — Я тебе в семь утра занесу!

Взял он эти три рубля и ушел. Проигрался в пух и прах. С тех пор уже сорок лет прошло. Я его так и не видел.

А на военке мне ребята денег одолжили, мы же дружные были, голодным не остался. Да и потом перезанял у своих же. С годами это начинаешь ценить. Спасибо, друзья! У нас был хороший курс.

Продолжение следует…