Судьба играет человеком… Часть вторая

Маргарита вновь навестила Кондрата через день под вечер. Вновь принесла яблоки и обрадовалась, что больной быстро идет на поправку.

– Я ведь тоже два года назад лежала в больнице, – как-то отрешенно сказала она и показала еле заметный шрам на правой руке возле локтя.

– Вы здесь лечились? – спросил Кондрат.

– Нет, у себя в Донецке. Вы, наверное, слышали и по телевизору видели, как нас обстреливают бандеровцы.

– Слышал и видел.

– Так вот – мы ехали в нашей машине, – папа, мама и я, – как впереди разорвался снаряд. Папу и маму убило сразу, а мне на заднем сидении досталось два осколка. След от первого я тебе показала, а второй попал в грудь, шрам от которого, понятно, я тебе не открою. Пока я лежала в больнице, моих родителей похоронили. Помог мой дядя Сергей Михайлович, – девушка замолчала, словно споткнувшись, затем продолжила, – да, нынешний мэр. Моя мама была его сестрой. Теперь сестер осталось две, и обе в Москве. Так жизнь их всех разбросала, хотя родились вот тут – в твоем городе. У дедушки был свой дом, а при нем небольшой сад, где росли только розы, которые считались лучшими в городе, потому что бабушка с дочками с любовью обихаживали каждый цветок. И дядю Сережу с малолетства приучили работать вместе со взрослыми. Вот поэтому он испытывает к розам такие нежные чувства. Ему бы стать садоводом, а он пошел в офицеры, стал довольно талантливым командиром. Мне не раз рассказывали, что в любом бою он бережет своих подчиненных, принимает такие решения, при которых с нашей стороны, считай, потерь нет, а противник улепетывает, только пятки сверкают. Но уж, если кто из подчиненных провинился, то пощады не жди. Сергей Михайлович распекает проштрафившегося тихо, но так выразительно, что бедолаге кажется, будто изо рта командира вот-вот полыхнет огонь. Втихаря его прозвали «Горынычем». Узнав об этом, Сергей Михайлович взял сказочное имя себе позывным, – девушка улыбнулась. – Бандеровцы, услышав, что перед ними батальон Горыныча, начинали ежиться от страха, Правда, интересно? – спросила она у Кондрата.

– Еще как!!! – воскликнул он. – Словно в сказке.

– Ну, тогда я тебе расскажу еще одну историю. У дяди Сережи в батальоне был разведвзвод, которым командовал белорус Саша, позывной «Волк». Саша был таким отчаянным разведчиком, что и его противник побаивался. Однажды Саша во время очередной вылазки прихватил одного пленного в новой натовской форме. Оказался поляк, по-русски ни слова не понимает, но, услышав, что его ведут к «Горынычу» побледнел, весь затрясся и стал что-то по-польски лопотать. Саша по-ихнему понимал, поэтому скзазал, чтобы тот умолк, иначе водой обольют и форму испортят. После этих предупреждений поляк постарался взять себя в руки и на вопросы Сергея Михайловича отвечал правдиво, мол, сам он наводчик, а ихняя батарея стоит в лесу и показал на карте. А тут он задумался и вдруг стал менять местоположение своего орудия на другие точки фронтового документа, показывая, как лихо они вели контрбатарейную борьбу. Цену себе набивал. – Значит, ты наводчик? – переспросил его дядя Сережа. – Значит, это ты наводил свою пушку на Ботанический сад в Донецке?

– Да, да, это я,– с гордостью отвечал поляк.

Дядя Сережа как ужаленный вскочил со стула, да как заговорит страшным голосом:

– Тебя мало расстрелять, – он навел на поляка указательный палец и щелкнул языком, словно выстрелил, а затем добавил, – за такие дела тебя повесить нужно, – тем же пальцем показал на крюк в потолке.

Саша не успел перевести, как пленник все понял сам, упал на колени, и в комнате жутко запахло канализацией. Поляк сам испортил новую форму.

– Уберите засранца, – приказал дядя Сережа. – Помойте и отправьте в полк.

Девушка замолчала. Щеки ее порозовели, видимо, смутилась, пересказывая чье-то грубоватое мужское повествование.

– А почему твой дядя так поступил? – спросил Кондрат.

– Каждый раз, когда он приезжал к нам в Донецк, он находил время хотя бы на минутку заглянуть в наш Ботанический сад полюбоваться розами, которых там видимо-невидимо. А вот последний раз подъехал, а там вместо некоторых клумб воронки от снарядов. Он так расстроился – чуть не заплакал. Он ведь саженцы роз на вашу клумбу из Донецка выписал. А когда дядю ранило, то, узнав об этом, бандеровцы устроили у себя в окопах настоящий праздник – все перепились. Наши пошли в атаку и повязали тех «тепленькими».

Девушка вновь замолкла, но спустя пару минут продолжила:

– Когда дядя Сережа лечился от ранения – ему отрезали часть правой ноги ниже колена. В Москве подобрали отличный протез. И он приехал за мной в Донецк. Я после школы работала секретарем в одной модельной фирме. Он предложил мне переехать к нему в ваш город. Я согласилась. У дяди Сережи отличная семья – жена и двое сыновей. Квартира четырехкомнатная. Мне отвели одну комнату. Когда дядю избрали главой города, он предложил мне работу в городской администрации – секретарем у него. Разве я могла отказаться?

Кондрат согласно кивнул головой:

– Конечно, нет.

Маргарита продолжала:

– А сейчас я хожу на подготовительные курсы. Хочу поступить в университет коммунального хозяйства. На заочное отделение. Все было бы неплохо, если бы не математика. Тут мне до ажура далековато. Зададут задачки на дом, мол, попробуй решить, а я ни ме, ни кукареку. Одна стыдоба.

– Покажи-ка мне. Может я тебе чем-то помогу, – сказал Кондрат. Он знал наверняка, что в задачке он не разберется – просто захотел показать Рите, мол, и другие ничем не лучше ее самой. Девушка протянула ему задачник с заложенной страницей. Кондрат раскрыл книгу и сразу увидел нечто знакомое – в одиннадцатом классе он тоже спасовал перед подобным. Бился полурока и решить не смог. Потом учитель ему объяснял, что нужно было сделать, но он настолько устал, поэтому слушал «вполуха», и все тут же забыл. А сейчас же он только взглянул на задачу, как сразу понял суть и ход решения, попросил у Риты листок и ручку и за пять минут преодолел математический барьер. И лишь потом сам удивился.

Рита оказалась девушкой практичной и показала Кондрату еще две задачки, с которыми он тоже расправился, после чего она довольная отправилась на курсы, а Кондрат настолько был потрясен, что долго не мог ночью уснуть, пришлось просить снотворную таблетку у дежурной медсестры.

На другой день после врачебного обхода Кондрата позвали к лечащему его доктору. Тот сообщил пациенту, что принято решение отправить его в московскую клинику.

– Дела у тебя и у нас идут неплохо. Но там тебя долечат и основательно обследуют. У них отличная аппаратура. Повезут тебя на нашей «Скорой помощи». Не буду утаивать – за тебя хлопотал сам глава города. Иди и собирайся в дорогу. Выезд через полчаса.

В столице Кондратом занялись основательно. Во время одной из бесед уже с московским доктором Кондрат, ничего не утаивая, подробно рассказал историю с задачками. Тот к его рассказу отнесся довольно серьезно, потому что на следующий день к пациенту пришел новый врач, солидный, в годах. Он попросил парня рассказать всю свою жизнь. Слушал, не перебивая. Затем голову пациента вновь смотрели на диковинном аппарате. Потом на другом… Словом, выписывать его не торопились. Вернулся Кондрат домой через месяц. Прибрался в квартире и отправился в парк к клумбе. Там было многолюдно, и все скамейки оказались занятыми, лишь на одной сидел одинокий мужчина лет сорока. Кондрат попросил у него разрешения присесть рядом. Тот встал и, не отвечая на просьбу, произнес странную фразу:

– Судьба играет человеком, а человек играет на трубе.

Затем повернулся и исчез за деревьями.

– Видимо, еще один больной на голову, – подумал Кондрат. – А почему бы и мне не научиться играть на трубе?

Мысль ему понравилась, как и две другие – поступить на подготовительные курсы в университет коммунального хозяйства и предложить Маргарите стать его женой, о чем он подумывал вчера вечером, а потом решил: так тому и быть.