«Ящероцып»

Теперь, когда моя идея надежно запатентована, получила полную практическую поддержку и может приносить хорошую прибыль, хочу поделиться с расторопными мужиками тем, как эта идея пришла мне в голову. Может, это натолкнет кого-нибудь на свою дельную мысль. Ему, глядишь, будет выгода и народу польза.

Много лет назад, в порядке центрованных указаний руководства бывшего СССР, в нашем сельскохозяйственном регионе было решено построить фабрику по выращиванию бройлеров. Поскольку тогда было принято указы сверху неукоснительно выполнять, дело пошло быстро, из бывшей ГДР привезли аккуратно упакованное оборудование, мы его распаковали и стали собирать на нашей земле.

Нам сразу стало непонятно, зачем шкурам столько всяких лишних приспособлений понаделали? Чтобы эти ненужные приспособления зря на дворе не ржавели, мы разнесли их по домам. Кто на водосток для сарая, кто на забор для дачи, кто для рамы на лоджию. И без всего этого фабрика у нас получилась хоть куда.

Потом все стремительно покатилось под откос. Начались перебои с поставкой кормов и тепла, выплатой заработной платы. Нерушимый союз рухнул, под его обломками завалилась и наша птицефабрика. Так ничего и не поняв своими куриными мозгами, все наши бройлеры передохли, а мы остались без работы.

Тут подоспела вторая фаза третьей по счёту революции – приватизация.

– Это что еще за хрен с редькой? – спросили мы про приватизацию у нового начальства.

– Это значит, что вы сообща, почти задарма, можете выкупить в собственность руины вашей фабрики, – пояснило нам про приватизацию новое начальство.

Мы взяли время на раздумье и пошли осматривать то, что еще осталось от немецкого добра. От него мало чего осталось. Кто-то из нас матюкнулся и сказал:

– Если мы это купим, то это будет как чемодан без ручки. Нести тяжело, а выбросить жалко.

Еще кто-то высказал дельную мысль:

– Если вернуть всё, что мы разнесли, чемодан получится вроде как с ручкой.

Мы стали вносить кто чем. Лично я внес крольчатником, который когда-то построил у себя на даче из немецкого инкубатора. Кто когда-то был потрусливей, внес деньгами.

После полной приватизации мы стали думать, что нам теперь делать с восстановленной из руин птицефабрикой. Дело в том, что пока она ржавела, а мы сидели сложа руки, американцы наловчились кормить нас своими окорочками, которые народ прозвал «ляжками Буша», и теперь разводить своих бройлеров стало невыгодно, а потому неинтересно.

– Нам бы завести здесь такую тварь, чтобы жрала мало, плодилась охотно и долго не дохла, – выдвинул программу кто-то из нас.

– Объявляю конкурс, – заявил избранный нами председатель нашей частной компании. – Кто такую тварь придумает – получит в руки контрольный пакет акций. Сроку даю три дня.

В тот день был четверг, и мы кинулись по домам. Думать.

В ночь на пятницу я ничего не придумал. В саму пятницу – тоже. Зато я крепко проспал ночь на субботу и саму субботу. В ночь на воскресенье мне не спалось, но и не думалось. Думаться, вернее, думалось, но не придумывалось. Я включил телевизор и стал смотреть ночной канал, по которому как раз шла передача про всякие научные фокусы – про овечку с двумя головами, про котенка, который родил сам себя. Вот тут-то меня и осенило не хуже того Ньютона. Я даже передачу недосмотрел, выключил телевизор и кинулся в кровать, чтобы до конца родить оплодотворившую меня мысль.

Я уже было повернулся набок, покрепче обнял подушку, представляя, что это контрольный пакет акций, но тут почувствовал в себе новые родовые схватки.

– Крокодилы! – осенило меня.

Где-то я читал, что и крокодилы, и куры несут яйца примерно одинакового размера. Вот что надо скрещивать! Драть с гибрида перо на подушки – раз! Кожу на башмаки, кошельки и чемоданы для новых русских – два!!! Мясо для массового потребителя – три!!!

Дело остается за малым: главное, чтобы наша фабрика подошла для содержания гибрида, потому что кто его знает, на кого он будет похож. Но то – пустяк. Мужики мы мозговитые. Нужно – переспособим!

– Ну и что из этого выйдет? – засомневались в понедельник акционеры после того, как я доложил им ход своих новаторских мыслей.

– А фиг его знает, – честно, как и положено всякому исследователю неизведанного, ответил я.

Меня горячо поддержал наш председатель.

– Идея очень интересная, – одобрил он. – Главное – передовая. Стоит попробовать. К тому же, чем мы рискуем? Возьмем кредит в банке, смотаюсь в Африку за яйцами и начнем.

Через неделю мы оформили всю документацию чин по чину и проводили шефа на самолет.

Разумеется, во всяком большом, особенно в новом деле не обходится без шероховатостей. Так получилось и у нас: мы не учли, что когда у нас лето – в Африке зима. Месяц спустя мы получили от шефа телеграмму: «Сезон кладки в январе-феврале. Жду сезона».

Мы пока сидим без дела, но дел у нас скоро станет невпроворот: шеф взял такой кредит, что на него можно скупить яйца всех крокодилов Южного полушария.

«Истоки», № 36 (336), 3 сентября 2003. С. 7