Как поп выздоровел

Жила-была в одной деревеньке бедная вдова с малыми детками. После Крещения, когда лютуют морозы да воют метели, ничего съестного у нее не осталось. Даже мыши сбежали из амбара. Укуталась бабенка в старый тулупчик, накинула шаленку – сорок одну дыренку и пошла к заутрени в церковь: Бога молить да у попа совет просить, как жить. Кое-как с голодухи молебен отстояла. Потом к батюшке исповедаться подошла. «Грешна, – говорит, – каюсь, а только как дальше жить, чем детей кормить – не знаю. Хоть лавку в щепки руби да похлебку вари». Пожалел поп вдовушку не за то, что бедная, а за то, что даже в рубище пригожая: брови дугой, глаза в пол-лица от слез блестят да с такой тоской глядят, из-под шали локон золотой выбился. Подумал батюшка, да и говорит:

– Ты знахарить возьмись.

Удивилась вдова:

– Да как же, батюшка, грех-то какой! Не знаю я ничего. От веку в нашем роду знахарей не было.

– А ты не бойся греха: мой совет – мой и перед Богом ответ. За тебя молиться каждый день буду. Ты же врать не ври, да и правду не говори. Знай над больным приговаривай шепотком – «Бог поможет, я помогу»; для пущей важности березовый веник запарь и водицей побрызгивай. От такого лечения хоть и польза невелика, да и вреда нет.

Приложилась вдова к кресту, протянутому попом, да и побежала домой к малым детушкам.

В то время зимы были суровые, не то что нынешние. Слабый народ быстро загибался даже от того, что в метель до ветру бегал. Поп пришел домой да и говорит попадье:

– В такой-то деревне знахарка объявилась, от всех болезней лечит. Только грешное это дело, дьявольское. Ты смотри, ни кому не говори.

Бабье терпенье – известное дело. У матушки тут же дело до соседки появилось: то ли долг отдать, то ли в долг взять. Батюшка только усмехнулся в бороду. У этой соседки мужик уж какую седмицу хворал, с печи не сползал после того как с мужиками медовуху прямо на морозе пили да снегом закусывали. К полудню соседка лошаденку запрягла, в деревеньку к знахарке поехала. А с собой каравай хлеба завернула да кус масла взяла. Привезла она бабенку. Та вокруг больного мужика ходит, березовым напаром побрызгивает да нашептывает: «Бог поможет – я помогу, Бог поможет – я помогу». Перед уходом еще и дала березовой водицы попить мужику. Хозяйка ее за стол усадила, досыта накормила да еще и с собой дала, сама домой увезла. То ли срок мужик уже отболел, то ли березовая вода помогла, то ли в самом деле Бог помог, только пошел мужик на поправку. Слава о целительнице полетела по деревням вперед метели. Просители в очередь стояли, на коленях умоляли вылечить. Да все не с пустыми руками: у кого – курочка, у кого и гусь, кто с хлебом, кто с медом. А уж после того как сам помещик исцелился, до самой весенней пахоты вдова отдыха не знала. Весной-то не до болячек. Народец сам выздоравливал. Известное дело: землю пахать да зерно бросать. Если в это время чуть упустишь, не чуть потеряешь.

Дети у бабенки стали как картинки: сытые, ухоженные. Даже у самого младшего сапожки на ногах. Сама знахарка черный плат до бровей повязала, чтобы глаз не видно было. Поначалу стыдилась, потом привыкла. А когда насытилась, то и сама верить стала и в березовый напар, и в слова. В общем, жизнь у нее совсем другая стала. Оно и понятно. Фельдшер пьяный где-то в селе. Врач земский – вообще в уезде. Знахарка одна всегда на месте, хоть днем, хоть ночью.

Однажды после Рождества заболел поп, который вдову на ум наставил. То ли самогона со льдом хлебнул, то ли снегом закусил, только привязалась к нему боль в горле, которую все мы ангиной называем. По тем временам болезнь страшная, часто смертельная. В горле у батюшки чирьи, задыхается, в жару мается. Фельдшер, даже трезвый, ничего сделать не смог. Попадья плачет. Дети на печи скулят. Уже решили за батюшкой в соседний приход отправиться, чтобы попа соборовать – готовить к встрече с начальством, то есть с самим Богом. И тут божий слуга вспомнил, что есть знахарка. Которая людей от хворей спасает. С трудом прошептал, чтоб позвали целительницу. Попадья шарахнулась: грех-то какой! Видать, в самом деле горячка началась. Поп, задыхаясь, ответил, что это его грех, а не ее. Запрягли лошадку и поехали за лекаркой. Привезли дородную бабу в черном платке. Она какой-то водицей батюшку побрызгала, что-то долго нашептывала. А у попа слух отменный был. Слышится ему что-то знакомое: «Бог поможет – я помогу…». Засвербило у него в голове. Тужился он, тужился, да и вспомнил красавицу-вдовушку в драном тулупчике, которой сам эти слова и сказал. И до того ему смешно стало, просто невмочь. Закашлялся поп, да от натуги все чирьи в горле лопнули. Вся болезнь и вышла. Вздохнул поп с облегчением, даже заулыбался. Но ничего не сказал, только попытался знахарку пониже спины лапнуть незаметно. Потом этой же рукой перекрестил и сказал: «Прости, Господи, рабу твою…»

Дети, внуки, правнуки, в общем, все ее многочисленные потомки продолжили ее дело. Иначе откуда бы взялось в наши дни столько «потомственных» целителей и от всех бед избавителей? Некоторые даже молодость вернуть обещают. Правда, не за хлебный каравай, а за звонкую монету, да не одну…