Культур-мультур. Часть шестая

14

«Владимир Ильич Ленин – это Христос нового времени. Чтобы это доказать, нет нужды проводить особого рода изыскания, достаточно припомнить то, что известно каждому, то, что мы еще не успели забыть. Смерть старшего брата, ставшего для юного Владимира Иоанном Крестителем, двенадцать апостолов во главе с Троцким, и конечно же, царство Божие, которое он создал на земле – страна, в которой мы жили. А его Голгофа – это были страшные муки, сравнимые с теми, что испытывал Христос.

Это все видимая часть, это даже не надо доказывать, надо просто поверить, и тогда величие Ленина откроется каждому.

Тем не менее люди – существа страшно недоверчивые и подозрительные, им нужны доказательства, причем доказательства особого рода. Но и здесь могу успокоить сомневающихся – такие доказательства имеются. Начнем с того, что Ленин рода Давидова, восходит он к Адаму и Еве, так что библейские пророчества в его случае исполнены в точности и в срок, указанный в Книге. Не буду приводить всю родословную, с ней можно ознакомиться в Библии, которая теперь, слава богу, доступна каждому.

Особый вопрос – это так называемые чудеса и знамения. Действительно, у нас нет сведений о том, чтобы Ленин исцелял страждущих, превращал воду в вино, ходил по воде аки посуху и так далее. Однако то, что у нас нет подобных сведений, не означает, что чудес не было. Вспомним все ту же каноническую историю жизни Ленина. Как мог человек, пусть даже самый гениальный, так организовать ход истории, чтобы маленькая кучка заговорщиков не только взяла власть в свои руки, причем – обратите внимание – в огромной стране, но и смогла противостоять практически всему миру. Нет, как хотите, но без чудес здесь не обошлось.

Таким образом, мы можем считать, что Миссия Ленина доказана. Остается несколько частных вопросов, один из которых заключается в следующем – как же, ведь христианство существует уже две тысячи лет, а вот ленинизм не протянул и ста? Ответ на этот вопрос очень прост – дело в том, что темпы развития человечества теперь иные, и 70 лет ленинизма практически равновелики двум тысячам лет существования христианства. Еще один, уже более глобальный вопрос в следующем – не есть ли Ленин истинный Мессия? И не означает ли это, что царство божие следует строить все-таки на земле? На эти вопросы у меня пока нет ответа. Тем не менее статью обо всем этом я принес вам в журнал. Прошу опубликовать в ближайшем номере. Вот мой адрес и все остальное – соцномер, пенсионный и так далее», – посетитель протянул Багрову замызганный листок, на котором и вправду были написаны все эти данные. Статья – десятка полтора страниц, отпечатанных на хорошей бумаге, – уже лежала на столе.

Багров вздохнул, взял бумажку, стараясь не смотреть в глаза посетителю, имени которого он не запомнил, назвал телефон редакции.

– Позвоните через две недели, – неуверенно сказал Багров. – Я постараюсь прочитать к тому времени.

– Честь имею! – преувеличенно громко сказал посетитель и ушел.

Багров бросил статью в ящик стола, задумался. Поймав себя на мысли, что не помнит, каков из себя был посетитель – то ли высокий, то ли низенький.

– Вроде бы мужик, – пробормотал Багров, пытаясь на этом успокоиться. Было много других забот, не до этой чуши. Но чушь из головы не выходила. Носят и носят, думал Багров. Чего им не живется спокойно?

Всякий, кто работал в редакции любого издания, знает, как много сумасшедших и просто малость прибабахнутых приходят сюда для того, чтобы рассказать, что они узнали от жизни такой. Кто-то видел НЛО, причем еще в советские годы, только молчал об этом. Его даже забирали на орбитальную станцию, делали над ним опыты и вот здоровье подорвано, психика ни к черту, а денег нет. Помогите, люди добрые, дайте похмелиться.

Кто-то просит опубликовать письмо в защиту брата, которого поперли с должности, посадили в психушку и вот уже десять лет не дают свиданий. Кто-то приносит тексты племени шу, вымершего на территории Башкортостана сто сорок две тысячи лет назад. Считается, что они оставили свои тайные знания на каменной грубо обработанной плите, а трещинки, которые бегут по поверхности в разных направлениях и без какого-либо явного порядка и есть их письмена. Однако тут же приходят другие люди, которые с полным на то основанием говорят, что та же самая плита есть карта каналов древней ирригационной системы, которую по одной версии соорудили инопланетяне, а по другой– китайские механизаторы и садоводы. Овладев секретом этой карты, можно восстановить систему и получать до восьми урожаев в год. Чушь. Полная чушь. И этим занимаются взрослые люди, вполне приличные с виду. На что они тратят свою жизнь?

Багров покосился на коллег. Никандров, высунув язык, отчего он стал похож на первоклашку, азартно чиркал по чьей-то рукописи. Заголовок был перерезан чертой, сбоку жирно чернело новое название. На страничку словно бросили горсть тараканов – черных, неопрятных. Багров брезгливо поморщился и перевел взгляд на Волшебнова. Тот спал и губы его шевелились во сне. Должно быть, он оправдывался перед бывшим своим начальством, кому-то грозил собранным за долгие годы компроматом, перед кем-то елозил. Полгода назад его вышвырнули из министерства пропаганды и агитации, и теперь он работал в журнале, который создавал под себя как запасной аэродром. Но даже здесь его унизили – он был просто зам, даже не первый заместитель. Он всхлипнул во сне, зашевелился чаще.

За шкафом, которым отгородился от комнаты и от остальных сотрудников Эдуард Абрамович, стояло тяжелое молчание. Но Багров знал, что первый замредактора на страже, и остро заточенный карандаш его не упустит ни малейшей детали. Многолетняя привычка записывать действия коллег брала свое.

Багров тяжело поднялся и вышел. Все ему было в тягость. Ничто не радовало глаз.

Походив по длинному коридору своего этажа, уныло здороваясь с коллегами, он вышел на лестничную площадку. Слава богу, там никого не было. Он подошел к окну и снова стал наблюдать унылый пейзаж за окном, пейзаж привычный, как письменный стол, за которым он сидел в редакции.

– Привет! – услышал он за спиной. Багров обернулся – это был Амир, его однокурсник бывший по сельхозу, теперь он был башкирский поэт, работал в газете «Йашлек». Впрочем, как настоящий поэт, он нигде долго не задерживался.

– Слышал, тут на проспекте такая штука приключилась утром. Двое взяли такси на вокзале, доехали до угла Халтурина – проспекта, там устроили пробку, избили милиционера за то, что он не отдал им честь, и сбежали. Представляешь?

– А таксисту заплатили? – зачем-то спросил Багров.

– Да ты что-о-о! Конечно, не-ет! – Амир радовался, словно когда-то какой-то таксист его самого обидел до последней степени.

– А! – сказал Багров и замолчал. Замолчал и Амир, он наконец разглядел, как худо его приятелю, и молча сочувствуя, попрощался и отошел.

Багров безразлично уставился в небо, которому было безразлично, что происходит внизу. Хотя как сказать, пришло ему в голову, разве стало бы оно насылать дождь или, хуже того, бурю с градом и порывами ветрами до штормовых, будь оно безразличным, разве наступали бы ясные, теплые летние дни? Или вот хотя бы сегодня – чем плохо? На улице легкая поземка, небо заволокло белыми тучами, но пронзительный свет неба так хорош, что хочется смотреть и смотреть на него, не отрываясь. Нет, надо наоборот, удивляться тому, что за тысячелетия небу не надоела эта вечная смена погоды, это почти послушное следование в русле настроения людей – то ясному, то хмурому, то безразличному ко всему. Тут жить и радоваться, в общем. Как живое подтверждение неравнодушия из-за спины Багрова послышался хриплый кашель курильщика и до боли знакомый голос весело сказал:

– А вот ты где? А я тебя ищу по всем этажам. Сказали, что ты вышел.

Это был Фидус, дальний родственник Багрова, человек, которого Багрову меньше всего хотелось видеть сегодня, впрочем, как и в любое другое время суток.

15

Вдруг, как всегда это бывает, мертвое спокойствие утреннего часа взбаламутилось какой-то суматохой. Вверх-вниз мимо Багрова с его дядькой побежали взволнованные люди. Но из цепких лап родственника вырваться было не просто.

– Через две недели у нас будет полторы тысячи долларов, – быстро сказал Фидус, и откинулся назад, глядя на Багрова злым, прищуренным взглядом. То ли он так проверял действие своих слов, то ли ждал, что собеседник упадет в обморок прямо на него и потому отстранялся. – Все схвачено, свои люди везде. Шестой отдел с нами.

Багров помотал головой, он ничего не понял из жаркого шепота, и все смотрел, как мимо все быстрее и быстрее снуют его коллеги. До него уже долетели отдельные слова и фразы:

– Напечатали статью…

– Закрывают…

– Вызвали в администрацию...

– Написал заявление…

– А триста долларов – твои, – вернул его к своей ирреальности голос Фидуса. – Ты только напечатай статью, все остальное делаем мы. Понял?

И он снова откинулся назад и прищурил глаз, словно открыл страшную тайну, выдавать которую было нельзя ни под каким предлогом, ни под какими пытками.

С грехом пополам Багров наконец связал воедино услышанное и понял, что Фидус зовет его в свое очередное коммерческое предприятие. Все они у него были криминальными до мозга костей, и во все он тянул Багрова. Самым невинным из всего этого была попытка отсудить у КПСС партвзносы, которые Фидус платил бог знает сколько лет. Тогда, это был 87 год, Багров излазил весь Дом печати. Побывал во всех кабинетах и наконец нашел того, кто согласился напечатать открытое письмо Фидуса. Но тот в последний момент испугался, все же коммунисты были еще сильны. Мало ли что они могли сделать с человеком, который пошел против них. Не побоялись же они шандарахнуть кирпичом Юру Шевчука, который мирно пел свои песни и с которым все знакомые Багрова не раз осушали вакхические сосуды в подворотнях на улице Ленина. Так что все понятно.

Еще один, тоже вполне невинный эпизод – Фидус появился у него, когда его забрали в вытрезвитель. Тогда мода была такая – печатать списки тех, кто попадался. А он был какой-никакой начальник, руководил мелким строительным подразделением. Но было поздно, фамилия уже появилась, так что единственное, что было возможно – это уничтожить тираж. Но такое под силу только обкому, тут Багров был бессилен.

Это и были самые невинные похождения дяди Фидуса. Потом он пустился во все тяжкие – торговал красной ртутью, спекулировал ваучерами, выманивая их у старушек за какое-то сомнительное барахло, какие-то носки цвета подпространства, брал сумасшедшие кредиты, которые протекли через его фирму, как Ниагара, давал сумасшедшие взятки, торговал наркотиками, налаживал связи с колумбийской и итальянской мафией, торгуя контрактами на бензиновой бирже. И все бестолку. Он как был нищим, так нищим и остался. Любой другой на его месте давно бы призадумался, но он продолжал фонтанировать идеями.

И вот теперь надо было напечатать объявление в газете, очень простое – требуются девушки для работы нянями на западе, в Швеции. Это и должен был сделать Багров, причем сделать так, чтобы потом следов нельзя было отыскать, потому что у Фидуса были другие планы касательно этих женщин. У него все было схвачено, его друг таджик, с которым Фидус ездил в Душанбе, договорился с таджикской мафией открыть шестнадцать домов в Швеции. На что не пойдешь ради денег?

Раздался высокий нервный звук, и Фидус хватанул себя за карман. Это пищал пейджер, темный прямоугольник экрана высвечивал прибытие сообщения. «Федя, давай объяву. Деньги будут послезавтра. Нусрулло», – прочитал дядька и на глазах подобрел. «Видишь, видишь! – толкнул он в бок Багрова. – Давай, все схвачено!».

Он повторял одно и то же, а Багров тем временем в ужасе понимал, что газету «Байские попреки» только что закрыли. А ведь была у него договоренность с главным редактором, что он уйдет туда, наконец, вырвется из карликового болота.

– Ладно, иди! – неожиданно для самого себя сказал Багров, и в этот момент на площадку вылез Андроидов, главный редактор журнала. Это был здоровенный детина лет пятидесяти с неистребимо детским выражением лица, в данный момент искаженным муками непременного похмелья.

– Зайди ко мне, – сказал он, увидев Багрова. И, словно спохватившись, нахмурился и сделал умное лицо. После мхатовской паузы он, однако, отпустил эти мышцы, потому что два дела делать одновременно было для него мучительно, развернулся и вышел с площадки.

Багров машинально пошел за ним, хотя ему хотелось все бросить и побежать вниз, узнать, в чем все-таки дело. Он же собирался с утра забежать в эту «бабайку», так по-свойски называли газету местные.

Но уже было поздно что-то предпринимать, и Багров уныло вошел в кабинет главного редактора, который суетливо усаживался в свое кресло, пытаясь таким образом прибавить себе значимости. Это заняло у него несколько минут. Наконец он посчитал, что выглядит внушительно и поднял на Багрова лицо с огромным носом, похожим на морскую раковину и дверную ручку одновременно – ручку, небрежно изваянную из чугуна и также небрежено всаженную в древесину головы.

Продолжение следует…