Собачье сердце

– Ответить «Я тебя тоже» намного труднее, чем сказать «Я тебя люблю», знаешь? Кажется, что за тебя уже приняли решение. Вроде те же три слова, приходится не только выразить свои чувства, которых, может, и нет, или они неявные, но и согласиться, принять позицию, с этого момента меняющую настоящее и предопределяющую будущее на некотором отрезке.

Страшно, очень страшно, понимаю, словно приставили пистолет к виску, помнишь, как писал один смешной усатик? Главное, что у того, кто говорит «Я тебя люблю», была возможность все сто раз обдумать, а у тебя совсем нет времени, каждая секунда промедления играет не на твоей стороне, в голове полный бардак, в желудке кусок айсберга, колени подгибаются и хочется провалиться сквозь землю, пробивая перекрытия, даже если стоишь на лестничной площадке девятого этажа.

– Прости, я не совсем…

– Подожди, милая, дай мне и себе еще пару минут. Ответ-то все равно будет и будет такой, как мы с тобой уже знаем. Много ли ты видела тех, кто сказал «А я тебя нет»? Вот то-то же. Потому что выбора, по сути, не существует. Говорящий, шепчущий, пишущий признание очень эгоистичен, он ставит перед фактом, ставя другого в зависимость от его сердечной мышцы. И давит, давит этим. Собой давит. Пересохшим ртом ты все равно выдавишь из себя «Я тебя тоже», наивно думая, что просто даешь себе отсрочку. Нетушки, с этого момента ты возьмешь всю полноту ответственности за обоих. Да, ты, а не признающийся.

– Послушай, мне надо…

– Нет-нет-нет, я понимаю, надо так надо, но мы ведь сможем отложить это на потом? Потерпи меня еще немного, расставим все точки над буквами, которые в этих точках нуждаются. Тебе сейчас все происходящее кажется какой-то нелепостью, сном, мороком, и что ты проснешься в том же мире, что и вчера. Это не так, милая. Даже если ты и проснешься, то уже в новой действительности. Возможно, ты про себя сочиняешь, что мы абсолютно разные, что нет у нас никаких точек соприкосновения. Стандартная мысль неуверенного, инфантильного существа, не умеющего подстраивать Вселенную под себя, наделяя ее своими свойствами и характеристиками, не умеющего творить мир, в котором можно все и немножко больше. Чуть позже, когда освободишься, – тут Артемон нежно облизнул наручники, приковывавшие лису Алису к ее постели, – и подойдешь к сложившейся ситуации разумно, немного расширив свои знания о предмете «млекопитающие семейства псовых», то поймешь, что наш случай не уникальный. А пока же… Я люблю тебя.