Генеральный план. Часть одиннадцатая

Рылов и сам это знал, видно хотел лишний раз перепроверить. Газиз их стал перечислять, да не просто по порядку, а по очередности строительства.

– Так. Дворец пионеров...

– А почему он у тебя в парке находится?

– Эта сторона парка свободна. На мой взгляд, половину этого парка надо отдать детям – чтобы были аттракционы, игровые площадки, летние корты, бассейн. Это будет первый в Башкортостане круглогодичный детский бассейн.

– Кто проектирует? Насколько дорого нам встанет этот твой бассейн? – последнее слово Рылов выделил, мол, что эта за новости такие.

– Ленинградский институт, «Башкиргражданпроект» и мы сами.

– Это, конечно, хорошая мечта, красивая. Это будет первый проект, где мы сами будем участвовать? А где будет больница?

– В микрорайоне «Западный».

– Ай-хай, товарищ главный архитектор! Все-таки на своем стоишь, да? Что же ты не подумаешь о последствиях!

– Иначе нельзя. Гамбаров неправ, в центре больничный комплекс просто не поместится. Если же постараться все же как-то воткнуть его, то придется сносить два двухэтажных дома. Знаете, сколько человек там прописано? Сколько квартир надо дать? Под такое дело ни один подрядчик не подпишется.

– Да знаю, знаю. Но перед Гамбаровым ответ сам будешь держать. Какие еще предполагаются социально-культурные объекты?

– Вот здесь – дворец бракосочетаний.

– Это еще что такое?

– А где у нас женятся молодые, Виктор Петрович? Ведь это же стыд просто – в заводском клубе, к тому же еще и арендную плату платят. А ведь свадьба должна запомниться на всю жизнь.

– Ну, если сможешь это пробить... Для нас самое главное – жилье. А регистрировать брак можно где угодно, я так думаю.

– Виктор Петрович, если так будем думать, ситуация никогда не изменится. Так и будем жить в нищете-сиротстве. Ведь каждый начальник стремится к лучшему, старается своим детям, родственникам дать квартиру за государственный счет. Остановите это, наконец, где же ваши принципы? Надо же немного самоограничиваться.

Рылов снисходительно улыбнулся.

– Мы тут коттеджи планируем. А кто их строит? Опять же богатые, а бедные как жили без квартиры, так и живут.

– По-революционному мыслишь, товарищ главный архитектор, – опять улыбнулся Рылов. – Самих себя призывать к порядку – нет такого правила в нашем обществе, тем более сегодня, когда началась вся эта вакханалия. У кого что в руках – то во рту! Сам подумай.

Рылов вздохнул. Видно, не очень-то ему нравились те изменения в стране, которые назывались перестройкой. И в самом деле, преобразования, начатые Михаилом Горбачевым, постепенно стали принимать какую-то иную окраску. Это и сам генсек продемонстрировал – куда бы он ни поехал, рядом с ним в мехах, в драгоценностях – его жена.

А Газиз из-за генплана ничего не смог сделать с садовым участком, который он взял в прошлом году, разве что привез машину кирпича, и тем дело кончилось. Только когда соседи дружненько так стали растаскивать этот самый кирпич и песок, только тогда он как-то опомнился. В саду возилась в основном Расиля. Она и дом хотела заложить, да Газиз не дал – хотел проект сделать сам, что бы был от и до. Вот так и осень наступила в заботах-делах.

Настала пора обсуждения генерального плана. Рылов созвал расширенное заседание горсовета. Из Уфы, по приглашению Газиза, приехал архитектор Фиртов, поскольку не раз советовался с ним то об одной, то о другой стороне дела.

Проект предполагал охватить пятнадцать лет развития молодого Городка. Две новехонькие – с пылу жару школы, при каждой детсад на тысячу мест, больница, новый центральный универмаг. Большинство жилых домов – пятиэтажки, только в микрорайоне «Западный» – предполагалось строительство новых девятиэтажек.

Гамбаров сразу же прицепился к больнице:

– Почему она не в центре? Почему черт знает где?

Рылов решил сам дать обоснование, со слов главного архитектора.

– В центре места мало. Надо сносить дома. А там и земли вдоволь, и еще парк разобьем при больнице.

– А зачем во дворец пионеров бассейн? Это же излишняя роскошь. Что за пляж вы там решили отгрохать?

Понял Газиз, что в таком тоне обсуждать проект – значит, его погубить, вот и предоставил скорее слово Фиртову.

– Такой проект в республике будет первым. Вы должны им гордиться. Потом его у вас обязательно кто-нибудь перенимает, – так уверенно сказал Фиртов, что возражения против бассейна, кажется, ослабли.

– А почему Ленина решили поставить возле горкома? Я ведь заранее предупреждал, он ведь основатель государства, он вождь всего народа, не только партии.

На этот вопрос Газиз решил ответить сам:

– Центр Городка у нас невысокий, здесь нет высоких зданий. А Ленин там будет нарушать гармонию.

Тут в разговор вступил начальник треста «Башмедьстрой» Рыскулов, он постарался перевести стрелки с генплана на самого главного архитектора. В этом он, кажется, решил сравняться с Гамбаровым. Видно, крепко насолил ему Алтынгужин во время приемки высоток.

– Главный архитектор вмешивается в дела строительства. Скоро начнет нас учить, сколько песка надо класть, сколько цемента.

Однако эти слова не понравились ни Гамбарову, ни Рылову.

– Я поставлю заслон попыткам извратить генплан, – настойчиво заявил главный архитектор. – Иначе у нас каждый кузнечик будет мнить себя агрономом. Каждый будет строить по своему разумению.

– Это правильно, – сказал Рылов. – Однако при приемке уже готовых домов надо быть погибче.

Такова уж была позиция главы исполкома.

– Что-то сильно своевольный у нас оказался главный архитектор. На ровном месте готов проблему создать, – эти слова произнес, само собой, Гамбаров.

– Частные застройщики тоже жалуются, – подлил керосина в огонь Сагадатов. – Участки под строительство выделяются по принципу личной симпатии-антипатии, если, конечно, тут нет более глубокой причины.

Газиз от таких слов чуть не взорвался. Чуть не брякнул – мол, а скольким своим родственникам ты землю выбил? А Сагадатов благоприятной возможности прилюдно ударить человека не упустил ни на йоту.

– Этими делами главного архитектора занялась прокуратура! – заявил он.

– Да, эти слова, как говорится, ни запрячь, ни во двор завести. Вот так вот, – подумал Газиз. – Делай добро, а жди зло! И так, оказывается, на свете бывает.

Фиртов постарался перевести обсуждение генерального плана в нужное русло.

– Мы рассматривали проект в нашем институте «Башкиргражданпроект». Признали его в основном годным. Он сбалансирован, разумное сочетание социально-общественных объектов и жилых домов. Этот проект будет примером для развития других малых городов.

– Вот молодец! – внутренне похвалил его Газиз.

Гамбаров в своей речи выделил сказанные слова о прокуратуре, однако все же закончил так – до этого дела допускать ни в коем случае нельзя.

– Если на тебя подали жалобу в прокуратуру – это еще не значит, что ты совершил преступление, товарищ, – высказался и Рылов.

Газиз вообще-то чуть не заплакал от обиды, еле-еле удержавшись, сидел, сгорбив начавшее полнеть тело. То, что обсуждение приняло такой оборот, его очень сильно расстроило.

– Давайте, коллеги, рассмотрим проект поближе, – сказал между тем Фиртов, пытаясь разрядить обстановку.

После еще пары выступлений проект одобрили. Рылов тут же закрыл заседание, хотя и заметил, что некоторые места все же требуют особого внимания.

– Если через месяц вынесем его на утверждение Совета Министров республики, что скажете? – спросил он Газиза.

– Постараемся. Надо улучшить техническое оформление, подготовить слайды, – ответил тот. – Через неделю скажу точно.

– Хорошо, договорились.

Газиз вернулся домой с самыми тяжелыми, противоречивыми мыслями. Расиля, кажется, все поняла по его лицу.

– Что, зарубили генплан?

– Нет, меня...

– А что с тобой? За какие такие грехи?

– Сама же говорила, что даже домой приходили. Один банку меда принес, другой с поллитровкой заявился – они меня и обвиняют. Хотят завести уголовное дело.

– Иди ты... Говорю же – больно ты прост. На тебя что вошь, что ложь залезть норовят.

– Чего не хватало этому Сагадатову? Вот как у нас с ним дело обернулось! Жена его тоже ходит, вынюхивает потихоньку. Все от него. Чего же он хочет? Он же не может стать главным архитектором!

– С женой они как два сапога пара, получается. Ну ладно, я так поняла – уезжаем отсюда – либо в Салават, либо в Оренбург. Хватит!

– Давай-ка ты горячку не пори. Посоветуйся с Зиннат-агаем. Что скажет?

– Что бы ни сказал – надо уезжать. Все! Даже если я этот Городок в порядок приведу – с людьми ничего не поделаешь.

– А что, восемь лет, которые мы здесь прожили, были напрасны, что ли? И что там с генпланом?

– Ну, он вообще-то прошел. Спасибо нелюбимому тобой Фиртову! Здорово помог. А этому Городку, такое впечатление, не надо красивых зданий. Привязались к дворцу бракосочетаний! Гамбаров орет – сколько у нас в году людей женится? Сто? И для них такое здание? А сколько разводится!

– Дело же не в этом! Там ведь свадьбы будут играть, детям имя давать, старикам золотые да серебряные свадьбы отмечать. У людей хотя бы память останется.

– Ладно, не переживай. Не надо – так не надо. Но вот так уезжать, чтобы тебя прогнали – это не дело.

– Нет у меня больше надежды.

– Погоди, не теряй ее. Потерпи немного. Ведь не все люди на свете плохие, найдутся и те, кто оценит твою работу.

Перевод Айдара Хусаинова 

Продолжение следует…