Генеральный план. Часть седьмая

Тем не менее громить Газиза не стал, с любопытством выспросил обо всем, что он предложил.

– Я не могу идти в горком без плана, – сказал ему Газиз. – Не могу же я абстрактно разговаривать – этот дом там, а этот – там! Вот и нарисовал чертеж центра.

– Если так будете работать, через пару месяцев и генплан на стол положите, нет? – сказал с некоторой иронией в голосе Огаринов.

– Ой-ли, Андрей Петрович, – серьезно ответил Газиз. – Это ведь только чертеж, план. А для генплана надо столько разработок и исследований. Одно только приложение к нему составляет целый том.

– Ладно, шучу, – бросил Огаринов. – А то еще обвинишь меня в том, что я легкомысленно отношусь к таким серьезным вещам.

Проблема генплана была теперь на контроле в горкоме. Поскольку своими силами сделать его не представлялось возможным, Газиз собрал все возможные материалы и отправился в Ленинград. Его Городок был прикреплен к институту «Ленгорпроект». Срока командировочного было тридцать дней. Нет слов, в эту поездку в бывшую столицу Российской империи Газиз поехал нагруженный башкирским медом и бальзамом «Иремель». В то время многие вопросы без таких вот подарков с мест решаться не хотели. Хождения рублей, тем более долларов тогда еще не наблюдалось.

Прошло две недели, потом и три. Готовность проекта не достигла и пятидесяти процентов. Проектчики и в выходные трудятся, и после работы задерживаются. Что­бы такое произошло, башкирского меда с бальзамом было мало, так что пришлось потратить не только командировочные, но и свои деньги на разного рода подарки и угощения. Мало того, и сам трудился не покладая рук, он ведь тоже соавтор генплана!

Когда он обрел нужные очертания, Газиз собрался в обратную дорогу. Разработки надо еще утвердить, потом внедрять в жизнь, пройти через множество инстанций. Однако основа будущей радости, дающая утешение, у него уже в руках.

Генплану, кажется, больше всех радовался Огаринов – еще бы, то, что на что обычно уходит полтора года, главный архитектор спроворил за месяц!

В тот день с работы Газиз уходил сильно уставшим, много было забот.

На выходе его встретил Сагадатов. Может, случайно так вышло, а, может, и ждал его.

– Привет, кустым, давай загляни ко мне, передохнешь малость, а то выглядишь сильно уставшим.

Газиз остановился, как вкопанный, не зная, что и ответить, как Сагадатов легко подхватил его под руку да и завел в бытовку – так у него именовалось подсобное помещение. Навстречу Газизу из-за стола поднялся полноватый, с красным лицом мужчина.

– Вот, это наш главный архитектор Газиз Алтынгужин кустым, – бойко сказал Сагадатов. Любит он нажимать на слово «кустым», дескать, наш человек. Вот какое значение он в него вкладывает.

– А это мой двоюродный дядя, – представил он полноватого мужчину. – Он из Юмаша.

Поскольку дядя-то был постарше, его и надо было представить первым делом, но, видать, Сагадатов старшинство вычислял не по возрасту, а по должности.

Тут уж Газиз разглядел, что в бытовке на столе был целый натюрморт – початая бутылка водки, крупно нарезанный жирный казы, деревенский хлеб с подгоревшей коркой, куски колбасы, огурцы, еще какая-то нехитрая снедь.

– Давай, товарищ главный архитектор, то есть Газиз-кустым, садись на видное место. Нам только тебя не хватало, как раз теперь нас трое.

Хозяин бытовки быстро, привычным движением разлил водку по трем стаканам, с горкой, что называется.

– Давайте, парни, со знакомством!

Газиз свою рюмку уполовинил только. Сагадатов тут же долил.

– Давай, махни уже до конца, кустым! Иначе добавлять буду!

Газиз не был привычен к принуждению, потому и осушил свою рюмку.

Не успела бутылка показать дно, как на столе очутилась ее подружка, полнехонька.

– Агай, я ведь дочь свою из садика должен забрать, – попытался увильнуть Газиз. – Мне пора.

– Ладно, сейчас, – сказал Сагадатов и тут же, придвинув стоявший на столе телефон, ловко набрал номер.

– Алло! Ясли? Таслима, душа моя, ты? Слушай меня – в горсовете совещание идет. Алтынгужину Гузель заберешь и домой отведешь, поняла? Отец не может за ней зайти. Это я, Сагадатов. Узнала?

Бросив трубку, он улыбнулся Газизу с победным видом.

– Ну вот, твоя проблема решена. Чувствуй себя свободно. А то никак подходящего случая не было посидеть. Хорошо, хоть мой агай подвернулся.

Он снова набулькал в стаканы водки. Газиз, хотя и почувствовал, что спиртное ударило ему в голову, уклониться от продолжения не смог. Словно чувствуя его замешательство, Сагадатов начал новую речь.

– Вот мой агай своему старшему сыну хочет дом построить, здесь, в Городке. Только чтобы не рядом с комбинатом. Ему пятнадцать-двадцать соток земли требуется.

– Вы, Халим Галимович, знаете ведь, что это зависит не от меня. Есть решение горсовета – тем, кто не живет в Городке, не работает в городских учреждениях, земли не давать. К тому же и выделяют не больше семи соток.

– Да знаю, знаю, кустым, – сказал на то Сагадатов. – Да только через каждое постановление не только перешагнуть, но и обойти можно. Ты только наметь землю, остальное мое дело. Племянника пропишу к себе. Он опытный шофер, сядет на Краз, будет ездить в карьер за песком, то-се. Да и деньги у него имеются. Все-таки на селе тоже стали побогаче жить.

– И правда, – решил тут сказать свое слово доселе молчавший агай. – Нигде же не сказано, чтобы нашему роду все время жить в деревне. А внуки растут, им нужно современное образование.

– Ну что, по рукам, кустым? – это уже снова Сагадатов. – А за мной не заржавеет, в долгу не останусь. Ты не подведи, пожалуйста.

Под таким нажимом с двух сторон Газизу только и оставалось, что согласиться. К тому же и спиртное подействовало не него лучшим образом.

– Тебе ведь тоже нужна квартира, – сказал еще Сагадатов. – Так что и мы тут словечко замолвим!

По дороге домой Газиз все думал об этих посиделках: «Вот Сагадатов, какой! Ему палец в рот не клади – откусит вместе с рукой. Недавно ведь только место для гаража для кого-то выцыганил, силком в список внес фамилию».

– Погулял бы, что же ты пьяным домой заявляешься? – спросила его недовольно жена, которая чистила на кухне картошку. – Раз большой начальник, детей можно и не воспитывать, что ли?

– Так уж вышло, – виновато сказал Газиз. – Извини, Расиля.

Жена его не любит расспрашивать, с кем пил, да почему, поэтому Газиз и не распространяется на эту тему. Спасая жену от мрачных мыслей, он заговорил:

– Тут ваш директор Хуснуллин ко мне приходил. Ваше педучилище все ко-ол-леджом называл.

– Ты уж не стал, надеюсь, с ним выпивать?

– Не-ет! – протянул Газиз. – Хочет к ко-ол-леджу пристрой сделать. Я ему говорю – с этими пристроями ваш колледж скоро лабиринтом будет. А он ни в какую, хотя на новое здание денег нет. Говорит, ткачих собираетесь готовить. Уже пятнадцать машин закупили.

– Да сделай ты ему этот проект или поручи кому-нибудь, – сказала недовольно жена. – Тебе жалко, что ли?

– Нет, не жалко. Да только проект надо ведь в Уфе утверждать. А если строить новое здание – вообще через Москву. Что же этому Городку – не архитектор, а администратор нужен, что ли? Зачем же я тогда столько лет учился?

– Мне жаловаться толку мало.

– Это уж я от отчаяния. Может, в Уфу вернемся? Хоть в каком-нибудь проекте принял бы участие, была бы творческая работа.

– Квартиры же у нас нет в Уфе. Опять в общежитие? Сколько уже жили по общагам, хватит. Давай уже найдем себе хороший уголок, потом попробуем обменяться, что ли. Нам ведь уже за тридцать.

– Роголомщик обещал – в девятиэтажке даст двухкомнатную.

– Да будет ли она построена, эта девятиэтажка? Смотри, как бы он тебе рога не обломал! – в сердцах сказала Расиля.

Газиз не стал отвечать, перевел разговор в другое русло.

– В понедельник еду в Уфу. Везу проект привязки к местности этих девятиэтажек. Надо утвердить его в «Башстрое».

– Разве это не типовой проект? – Расиля уже многое знала о работе мужа.

– Ну да, только говорю же – привязка типового проекта к местности – это моя работа.

– А хуснуллинский проект тоже везешь?

– Возьму, конечно, куда деваться? После этого пристроя здание вашего колледжа будет напоминать ствол дерева, которое пустило еще одну ветку, словно в неудачное место черт ткнул пальцем. Раз денег нет, ну и обождали бы, не строили, чем так уродовать здание.

За разговорами Газиз понял, что жена его успокоилась. Тут ему и хватило хитрости спросить:

– Ну, как дочка, не плакала?

– Кто же ее знает? – уже без суровости в голосе ответила жена. – Когда пришла – вроде не плакала. А что потом было – не знаю. Воспитательница тоже ни слова не сказала, звала чай пить – отказалась.

Вот так и кончилась нынешняя передряга. Газиз радовался характеру жены – недолго она настаивала на своей правоте-обиде, не ворчала лишний раз, что там у нее на душе – понять можно было легко.

Через три дня все бумаги для Уфы были уже готовы. Огаринов решил послать с Газизом своего заместителя по строительной части Газилю Тагировну. Раньше она курировала строительные проекты, неплохо это у нее получилось. Что касается предложения Газиза, то первый секретарь горкома Ахтаров почему-то остался им доволен. Но, тем не менее, высказал и свои соображения.

– Нам надо строить быстро и дешево, такова политика партии в этом вопросе.

– Товарищ первый секретарь, – сказал, не торопясь, Газиз. – Прошли ведь уже времена хрущевок. Пусть мы строим дольше и дороже, но ведь надо о людях подумать, об их удобстве. Им ведь жить в этих домах.

Ахтаров сердито глянул на Газиза.

– Вы, товарищ главный архитектор, кажется, настроены на широкие площади, красивые дома, учреждения культуры. Вот об этом и доложите там, в Уфе, представителям государства. Может, они свою политику и изменят.

То, что сказано это было с издевкой, Газиз, конечно, понял сразу же. Тут же и пожалел, что опять отошел от принципа Огаринова – меньше говорить, больше слушать, кивать головой, соглашаясь. Понял он и то, что спорить дальше – это уже и вредить самому себе. 

Перевод Айдара Хусаинова 

Продолжение следует…