Генеральный план. Часть пятая

– Нет, такие дела за год не делаются. Нужны кадры, нужно, как я уже сказал, провести обследование. Вот в ауле тоже дом строят не сразу. Думают, в какую сторону окнами поставить!

– Да-а, – протянул Сигаев. – Мы тут посоветуемся с горкомом, потом вынесем на городской совет обсуждение с генпланом. Это будет хорошо, как раз поднимем вопрос о вашем финансировании.

У Газиза на руке не было обручального кольца. Не хватило денег, когда женились. Наверное, из-за этого пошел слух, что главный архитектор – холостяк. Тут же местные мелкие начальнички стали пристраивать своих дочерей за перспективного специалиста. Городок маленький, жениха найти трудно, так что девушек, которые не могли выйти замуж, тут пруд пруди. В этом отношении наибольшую активность проявила засидевшаяся в девках дочь одного местного начальника. Она пригласила Газиза на собрание молодых, где постаралась показать все свои таланты и умения – играла на пианино, подпрыгивая от усердия, вальсы, польки, даже супермодные буги-вуги не оставила без внимания. Наконец устроились танцы, во время которых она чуть уж не прямо вешалась «холостому» архитектору на шею. Намекнула и на то, что вовсе не бедна.

Потом она рассказывала подругам, что архитектор оказался «холоден душой». А уж когда узнала, что он женат – возненавидела от всего сердца. На Расилю смотрела косо, при любой удобной возможности норовила подставить ножку. Много по Городку тогда ходило ее фразочек, типа этой: «Вроде бы с высшим образованием, а не мог себе жену найти получше, с прямым носом!»

А дела-заботы шли своим чередом. Всякие треволнения не мешали ни работе, ни семейной жизни.

Сигаев оказался очень внимательным начальником. Он не только всегда живо интересовался делами главного архитектора, но и, нисколько не афишируя, гнул свою линию, отличную от воззрений партийного руководителя Янгалина.

– Ну как, семью уже привез? – спросил он Газиза при одном из разговоров.

– Ну да, – ответил тот. – Живем, правда, в той же гостинице. Бьет по карману чувствительно так.

– Ничего, заплатим из средств горсовета. Пока потерпи, квартиру через год только получишь. Дадим обязательно.

Такой открытый разговор не мог не понравиться Газизу, с таким начальством и поговорить и поработать можно, думал он. Пустых обещаний не дает, по рукам не бьет, порядочный человек, дело свое знает – вот каким он показался главному архитектору.

Только он вышел из кабинета Сигаева в узкий коридорчик, как столкнулся чуть ли не лоб в лоб с Сагадатовым, секретарем исполкома. Невысокий, можно даже сказать, щуплый, он то ли стоял под дверью, то ли как раз шел к ней.

– О, главный архитектор! – сказал он радушно. – Если скажу Газиз-кустым – будет как-то не так, скажу Газиз-туган. Я Рим Уелданович Сагадатов. Наконец-то наш Городок будет расти по науке, с Вашим приходом! Я вот так думаю. Когда вас представляли в исполкоме, как-то постеснялся подойти. А сейчас хочу сказать – дай бог работать вместе долгие годы!

Честно сказать, Газиз не почувствовал такой уж радости от встречи, тем не менее человек показался ему интересным и он захотел познакомиться с ним поближе. А Сагадатов инициативы из своих рук не выпустил:

– У Вас в Городке пока ни знакомых, ни родни. Приглашаю Вас в эту субботу к нам в гости. Приходите с супругой, она, я слышал, в педучилище хочет устроиться? Моя половина тоже там обретается.

Тут же он вытащил визитку и сунул в руки Газизу.

– Будьте к пяти, хорошо? В шахматишки побалуемся. Наверняка же играете!

От такого напора Газиз несколько оторопел, не зная, как быть. Он же не думал, что такую штуку Сагадатов проделывал с каждой семьей, которая приезжала в Городок. Можно было подумать, что кроме них люди ни с кем и не могли подружиться, осесть накрепко.

– Ладно, попробую сказать жене, – только и выдавил из себя Газиз.

– Башкиры издревле за едой узнавали друг друга, дружились за трапезой, такую хорошую традицию, думаю, надо продолжить! – с этими словами Сагадатов и попрощался.

Хотя Газиз так и не понял причин такого внимания к себе, но раз человек так вежлив и радушно с ним разговаривал, то отказаться не было никакой возможности. Вот так и получилось, что в новом Городке первой семьей, с которой они подружились, была эта семья.

Жена Рима тоже оказалась женщиной радужной и приветливой, уже пять лет, как она работала в педучилище, так что прекрасно знала, что да как, чем и не преминула поделиться с Расилей.

Мужчины взмахнули – сперва бокалами с шампанским, а потом рюмками водки, и – переместились за шахматную доску. Сагадатов опять занимал разговорами.

– Наш Городок – единственный в республике, где башкир много, нас, нашего народу тут тридцать процентов. Другого такого Городка нет. В той же Уфе всего-то двенадцать процентов наберется. Знаешь, наверное.

Помолчав, он снова взялся за свое:

– У нас в Городке есть один интернат. Народ, как ты знаешь, не больно-то тянется к родному языку, не очень охотно отдают туда детей. А я вот вступаю за то, чтобы каждому башкиру, кто в Городок перебирается, сразу давали по участку. Городок растет, ширится! Пусть и нашего народа прибывает!

– Да, Рим Уелданович, Городок вообще-то растет без всякого плана. Много самостроя. А как потом решать социальные задачи?

– Верно говоришь, туган, из частного сектора валом валят письма – просят аптеку и больницу, почту требуют для себя. Нет сказать спасибо, что вообще им позволили построиться.

– На мой взгляд, дома и городская инфраструктура должны расти одновременно.

– Шах, кустым! Извини, туган!

Кажется, Сагадатов пропустил последние слова Газиза мимо ушей. Может, просто не знает, что такое инфраструктура? В любом случае, слово архитектора пролетело мимо ушей чиновника.

Выйдя из гостей, Газиз с Расилей некоторое время шли молча. Потом молодая жена вздохнула:

– Да, хотя Сагадатов всего только секретарь исполкома, а как живет!

– Квартире завидуешь?

– Не только ей, дурачок ты мой! Ты посмотри, какой у них шифоньер! Не такой, который стоит и качается, трясется на ровном месте, а румынский. Да, молодцы, что скажешь!

– А что же ты не вспомнишь жирный казы, которым он нас угощал посреди жаркого лета?

Эта реплика Газиза супруге не понравилась.

– Просто надо уметь жить, – суховато сказала она.

Газиз решил все обратить в шутку, поэтому легким тоном, беспечно проговорил:

– Ладно, мы тоже научимся! И не к таким еще чинам в гости буду тебя водить, там и научусь!

– Не противоречь мне. Что-то ты любишь это делать. Мне эта твоя привычка не нравится.

– Шамсениса брюхата обычно, плоха такая привычка. Вроде бы спокойно с тобой разговариваю...

– Ну что за тон! Яд так и льется из этих слов! Думаешь, тебя никто не понимает? Ладно, закончили на этот раз. Как там наша маленькая? А то мы подзадержались уже. Пойдем домой быстрее.

Припомнив дочку, которой едва миновал годик, они оба прибавили шаг.

Газиз, забыв про Сагадатовых с их разговорами, углубился – погрузился в свои думы. В его голове теперь и день, и ночь одна только мысль вертится – генеральный план. Где строить многоэтажные дома, где какие социальные объекты, кому заказать проектирование? Раз в Москве учился, то надо привлекать и московских друзей к делу. Все они уже давно знакомы с башкирским медом, бальзамом. Ими тоже надо запастись. Стыдно уже просить у начальства денег на разную мелочь. У самого ведь уже что-то имеется.

Как «обламывают рога»

Есть у Газиза такая особенность организма – как пообедает, его сразу же бросает в какой-то непобедимый сон. Своего, отдельного кабинета у него нет, а потому, чтобы не краснеть перед подчиненными, главный архитектор любит после обеда прогуляться на свежем воздухе.

На этот раз, когда он вышел из четырехэтажного здания исполкома горсовета, ему в лицо ударил горячий ветер. Вот уже несколько дней дует он из Казахстана, трава на газонах сохнет, на высаженных вдоль здания тонких деревцах сворачиваются листочки, словно вот-вот опадут с веток, а ведь до осени еще целый месяц. По уму надо бы их поливать, да техники наперечет, хватает только на две главные улицы Городка.

Тревожит эта засуха людей – ведь урожай еще не убран, зерно мелкое. Так что жди повышения цен на хлеб этой осенью.

Газиз прошелся по улице Ленина, а потом свернул на вторую центральную – Горняков. Путь его лежал к железнодорожному вокзалу. Вокруг стояли однообразные двухэтажки. Построили их как раз железнодорожники. Все они покрашены желтой краской, а по виду – типичные послевоенные бараки. Газиз нырнул во двор, чуть прошел за сараи – там уже начинался пустырь, заросший полынью, лопухами и прочими украшениями подобных мест. Только козы нарушали уединение, обгладывая все, что им попадалось на пути. Что деревце, что трава – им все в радость.

– Как раз на этом пустыре, за двухэтажками, можно поставить многоэтажные дома, хороший ансамбль получится, – подумал главный архитектор. Здесь двустороннее движение, она широкая, ни площадей, ни памятников нет. Да, пока это обычный райцентр.

Газиз дошел до вокзала и повернул обратно. Возле исполкома его встретил Сагадатов.

– О, главный архитектор! Привет! Как там генплан, уже начал его делать?

Не успел Газиз даже хмыкнуть, как тот продолжил:

– Нельзя ли тут поблизости особнячок на двух хозяев забабашить? Вдвоем бы и жили! Чтобы садик был, яблоньки...

– Э, Рим Уелданович! Нам ведь только типовые проекты дают. А городской центр под особым контролем. Попробуй воткни особняк.

– Нежели нельзя проявить инициативу, а, товарищ главный архитектор?

Да, прозвучало в этих словах что-то насмешливо-издевательское. Но Газиз не стал терять серьезности, он начал понимать, что этому человеку нельзя давать каких-то обещаний.

– Вы же знаете главный принцип строительства в нашей стране. – Сказал он спокойно.

Сагадатов ждал, что Газиз скажет дальше.

– Строить быстро и дешево! Вот главный девиз. Строить долго, красиво, удобно, на века – об этом даже не думайте. В таких Городках, как наш, думать об этом вообще-то считается преступлением.

Но секретарь исполкома не стал спорить с Газизом, его лицо внезапно переменилось, и он выпалил:

– А вы слышали новость? Услышите – с ног свалитесь!

Тут он почему-то в разговоре перешел на вы.

– Не-ет... – неуверенно протянул Газиз.

– Янгалин-агая «по собственному желанию» на заслуженный отдых отправили!

– Вот это да! – не удержался от восклицания Газиз.

– Да, брат. Кто на его место придет, не знаете? – тут он не стал дожидаться ответа, потому-то уже понял, что Газиз не в курсе и сам же и продолжил:

– Одного инспектора присылают, он раньше работал в исполкоме горсовета у нас. Ахтаров его фамилия. Если не знал, теперь знай! Всем нам теперь – кых!

И Сагадатов энергично провел правой рукой по шее.

– Неужто всем будет плохо? – усомнился Газиз.

– Ну, тебя не тронет, – успокоил его Сагадатов. – Ты новичок, к тому же специалист. А вот нам попадет! Начнет с председателя исполкома, а он начнет вертеть по-своему. Партия называет это обновлением кадров. Жаль, только-только привыкли к Сигаеву.

– Ну, он же вполне толковый мужик, – сказал Газиз. – Может, не тронут. Зачем его убирать?

– Знаешь, – умно сказал Сагадатов. – Ты еще ведь системы не знаешь. Скажешь, что я тебя научил, при случае. Новый начальник начнет с чистки аппарата. Ему там нужны свои люди.

– Ладно, как там говорят русские – «поживем – увидим»? – пожал плечами Газиз.

– Ну, вам-то все равно...

– Да и Вы на своем месте. Не пришлый, как мы. Знает Городок от и до. Такие люди ох как нужны.

– Ну, спасибо за такое доброе слово. Только кого поставят главным в исполкоме? Вот ведь в чем вопрос!

С этой новостью, попрощавшись, Газиз и отправился на свое рабочее место.

– Ах, с Сигаевым многое ведь удалось переговорить, прийти к общему мнению. Да и сам он ко мне как отец относится, – думал Газиз. – Что же случится в будущем? Неужели придется все начинать с начала?

Сагадатов оказался прав – Первый сначала вытряс горком партии, на своем месте осталась только секретарь по идеологии, да и то потому, что была местной уроженкой, так, по меньшей мере, говорили в кулуарах.

У Ахтарова, как оказалось, была любимая поговорка – «и не таким рога обламывали!» Она быстро распространилась в Городке. Самого Ахтарова за спиной стали называть роголомщиком. 

Перевод Айдара Хусаинова 

Продолжение следует…