Генеральный план. Часть четвертая

До Газиза в Городке не было толкового архитектора. Он (имеется в виду, разумеется, Городок) был заложен после Великой Отечественной войны, когда неподалеку нашли богатейшее месторождение медных руд. Но любой город должен расти, не может же он оставаться небольшим поселком. Да и после войны наблюдалась такая тенденция – строить новые города. К чему приводит градомания – этого ни государство, ни простой народ еще не знали.

Расположенный всего в тридцати километрах от Городка поселок золотоискателей никак не смог помешать росту новичка. Никто и не подумал, что и золото, и медь, и уголь когда-то кончатся. К тому же у Городка есть своя особенность – он не мог разрастаться во все стороны, особенность горного рельефа оставляла только одну возможность для роста – вверх.

Хотя железная дорога в Городок уже была проведена, но поезда пока еще не ходили – не были доделаны мосты, да и саму дорогу надо было довести до ума, как говорится, ввести в эксплуатацию. Вот почему Газизу пришлось лететь на самолете до Магнитогорска, который местные называли попросту Магниткой.

Когда тронулись с места – за Газизом прислали уазик встречать – он оглянулся – вся Магнитка была укутана синим дымом, всюду торчат трубы, плюющие густым дымом, и нет им числа. А впереди лежала голая степь, точь-в-точь какую Газиз видел в Оренбуржье, только засохшая трава неспешно, словно больная, покачивается на ветру. В правое стекло Газиз видел невысокие голые горы, на которых не росло ни деревца. Как рассказали ему местные, именно здесь начинается горный хребет Ирендык.

Дорога шла вдоль глубокой реки, ближний берег которого был густо захвачен камышом, на волнах там и сям качаются дикие утки. «Как похоже на нашу речку Тойлеген!» – подумал Газиз, и на душе у него потеплело.

Где-то через час справа в небе появилось несколько больших труб. – Эге, и тут Магнитка свои трубы поставила, что ли?» – подумал Газиз. Словно почувствовав его мысли, шофер протянул лениво: «А это трубы нашего медно-обогатительного комбината».

Из них медленно поднимался сине-зеленой дым, расстилаясь над Городком тяжелым паласом, висящим прямо над головой.

Миновали горный хребет. За ним внезапно показался и сам Городок. Больших зданий не видно, большинство – в три-четыре этажа, раскинулись привольно, вытянулись. Почти в центре есть дома, окруженные деревьями. «После шумной Москвы этот Городок кажется обыкновенным аулом», – подумал Газиз.

Вот машина миновала последний подъем, и выехала как раз к домам, окруженным садами. Первое, что бросилось в глаза – целая гора руды прямо возле дороги. Лежит она, черным-черна, словно египетская пирамида, выложенная из кусков руды. По ребрам ее проложены дороги. У этой горы нет вершины, она ровнехонька, словно срезана гигантским ножом. А вдоль дороги валяются куски руды величиной с лошадиную голову, улыбаются солнышку острыми гранями. Мелкими же кусками эти дороги и выложены, крупные – отбросили на обочину. Если такой камень невзначай попадет под колесо, машина может и опрокинуться.

На улицах Городка положен какой-то беловатый асфальт, да и пылит он, кажется. По обочинам разгуливают коровы, неспешно жуя траву, тут же и козы тянутся обглодать уцелевшее деревце.

Глава районного совета Сигаев, который все это время ехал на переднем сиденье, помалкивал всю дорогу, словно почувствовав, что на душе у Газиза, вдруг сказал:

– Что, товарищ архитектор, думаешь, в какой аул мы заехали? Наш Городок пока таков, каков есть!

Он потянулся, откашлялся, а потом неожиданно бодро закончил свою короткую речь:

– Каким захочешь, таким и выстроишь Городок! Ты нам нужен не просто как главный архитектор, а как основатель его!

За этими словами, сказанными бодрым, веселым тоном, Газиз почувствовал не насмешку, а надежду, и даже гордость в словах главы исполкома горсовета Городка, что мол, все только начинается!

Тем временем машина затормозила. Сигаев прямо с дороги завез молодого специалиста к первому секретарю горкома Янгалину. Большое дело, в Городке впервые появился главный архитектор! Как тут мимо первого секретаря пройти? Обаятельный оказался дядька. По башкирскому обычаю расспросил Газиза, из каких он краев, какого рода-племени, воду какой реки пил в детстве, о семейных делах поинтересовался, кто отец – мать вызнал.

– Пока поживете в гостинице, а когда семью привезете, – тут он обернулся к Сигаеву – найдите ему хотя бы комнату в рабочем общежитии.

По тону, по твердому взгляду Газиз понял, что Сигаев понимает, как это важно.

– Ну что же, кустым, принимай Городок, работай с душой, – первый секретарь не стал затягивать первую встречу. – Появятся проблемы – прямиком ко мне, или к своему непосредственному начальству заходи, не стесняйся!

Такой открытый, доверительный разговор Газизу очень понравился. Он даже вспомнил письмо от своей учительницы Махмузы Исламовны, в котором она говорила, что Янгалин – ее дядя и обязательно должен помочь. Да, не зря же она назвала Газиза своим учеником, уже за это Янгалин должен его полюбить! А тут даже ее просьба не понадобилась.

В первый день работы Газиз не стал зарываться в бумаги, хотя их и накопились целые горы. Он только отделил самые важные, а остальные отодвинул в сторону. Вышел на улицу. Оказалось, что пересечь Городок из конца в конец можно за пятнадцать минут. Да, недалеко же ушел он от обычного райцентра!

Ну что же, в Городке есть один-единственный автобусный маршрут. Идет он от вокзала к комбинату. Газиз сел на него, немного проехал, а потом сошел – дребезжит старая машина, словно вот-вот развалится на ходу, в дороге пыль заполняет всю кабину.

Душу рвет на части гора отходов меднорудного комбината, что словно прилепилась к Городку. Отвалы растут каждый день, их таскают вагонетки с карьера. И эта черная гора загораживает уже голубовато-зеленые хребты Ирендыка. Издалека она напоминает кучу угля, террикон, такие показывают по телевизору, говоря о Кузбассе. В пасмурные дни она приобретает какой-то нечеловечески голубоватый оттенок, в сухие ветреные дни пыль от нее разносится далеко по степи. Ну уж если быть честным, ветер все время дует от этой горы на Городок. Порой кажется, что она вот-вот свалится на тебя, словно вулкан. Трудно привыкнуть к тому, что она рядом.

«Могли же ее хотя бы на пару километров дальше развести», – эта мысль все время крутится у Газиза в голове. Да куда там, миллионы же тонн вбуханы в эту гору. Можно было бы засадить березами, пирамидальными тополями, да вот только слишком близко она, да к тому же все рвется ввысь, не успокаивается. Между ней и Городком уже только земли и осталось, чтобы проехать одной машине.

Когда он вернулся на работу, оказалось, что три его подчиненных «потеряли» своего начальника и теперь встретили недоуменными взглядами. Поздоровавшись, он сел за свой стол. Но тут открылась дверь, – его вызывали к главе горсовета Владимиру Андреевичу Сигаеву, видать, он через окно уследил возвращение Газиза.

– Ну что, товарищ главный архитектор, понравился вам наш Городок? – спросил он самым радушным тоном.

Газиз не стал сразу отвечать, даже потупился, как школьник, кинул взгляд в сторону, откашлялся.

– Понятно, не понравился, – не меняя тона, сказал Сигаев. – Только не торопись, как говорится, приподнять и бросить. Вместе будем поднимать, растить, украшать наш Городок!

– Какие же здесь перспективы, Владимир Андреевич? Ведь все здесь держится на одном только комбинате. Ведь Городок это не только большие дома и прямые улицы. Разве это не продукт послевоенной градомании?

– Прямо где надо ступил, так и есть. Но его теперь не подвинешь в сторонку. Однако скоро здесь появятся новые объекты – вот элеватор скоро достроим, деревообрабатывающий комбинат введем в строй.

– А древесину откуда будете брать? Что-то в округе одни лысые горы виднеются.

– Прямую дорогу в Бурзян проложим.

– А женщины чем занимаются у вас?

– В будущем ткацкую фабрику выстроим, комбинат детского питания, либо консервный завод построим. Там будет несколько сот рабочих мест для них.

– Ну, Владимир Андреевич, Вы меня немного успокоили. Хотя, как обстоят дел с переселением в Городок из аулов?

Этого вопроса председатель исполкома горсовета не ждал, видно, привык мыслить только внутренним пространством – своими улицами, разными предприятиями, объектами.

– У нас даже службы такой нет, которая бы ими занималась, горком честно, сказать, только наблюдает, как люди переезжают в Городок. А ведь люди строят дома стихийно, потом просят их прописать, родню из деревень за собой перетаскивают. Это, без сомнения, становится большой социальной проблемой.

– Как с молодыми семьями, которыми забиты общежития?

– До них, Газиз Сулейманович, руки не доходят.

– На мой взгляд, Городок и переносить-то в сторону практически некуда – на юге – отвал, железная дорога, недалеко хребет Ирендыка, на востоке – комбинат. Где место посвободнее – там частные дома понастроены, гаражи. Развиваться можно только на юго-запад, и то там колхоз, совхоз, думаю, за каждый гектар земли будет не борьба, а настоящая война.

– Ну, думаю, с ними проблем не будет. Колхозникам что – помоги провести электричество, подкинь стройматериалов, списанную технику отдай, асфальт какой-никакой положи – отдадут прямо с деревней.

– Да-а, с этим я еще не сталкивался!

– Перспективу Городка ты правильно понял. А вот что насчет того, чтобы расти в высоту? Почему мы пока строим только трех- четырехэтажные дома?

– Для этого надо провести обширные гидрогеологические, геологические исследования. А у меня в отделе таких людей нет. Так что мне нужны гидрогеолог, геодезист, картограф!

– Ну, товарищ главный архитектор, смотри, куда разговор вывел!

– А что делать? У меня в подчинении две пенсионерки, третья – жена начальника! Что с ними делать?

– Да, Газиз Сулейманович, проблем хватает! Представьте мне новое штатное расписание. Ну, должность, зарплата какая. Постараюсь в следующий бюджет пробить. А пока придется работать с этим наследством.