Попаданец в снайперы. Часть первая

Первый раз это была командировка, которую сам себе устроил в 2002 году зимой. Оплата проезда и недельных курсов по подготовке рекламных работников для СМИ – все за счет учреждения. То есть за счет журнала, успешным главным редактором которого был уже третий год. Журнал выходил в Уфе и назывался «Современник». Особенно любили читатели рубрики по истории и литературе. А рекламы в государственном ежемесячном журнале и не было. Но ее требовало министерство печати. Хотя должностей типа редактор рекламного отдела открывать не собиралось.

Напрашивался вопрос к высокому начальству: а как заниматься рекламой в толстом журнале, если он выходит раз в месяц, а специалистов по рекламе нет и не предвидится?.. Поэтому и удалось пробить себе командировку на курсы рекламы на очень хороших условиях. Учеба была в солидном месте, в центре. После каждой лекции мы могли перекусить бутербродами типа кофе-брейка, а в обед дружно шли в кафе на комплексный обед.

Я занимался с удовольствием. И любил задавать вопросы лекторам. Но после обеда удирал на экскурсии по Петербургу. Несмотря на снег и мороз, я успел посмотреть многие достопримечательности и не только в Петербурге, но и в Царском селе.

Отдельная история – это Эрмитаж. О его сокровищах я знал много. Дома была советская энциклопедия, и я знал много о картинах и скульптурах многих музеев мира. Но увидеть все то великолепие вживую – это был восторг!

Поэтому во второй свой приезд в осенний Петербург в 2017 году, по приглашению на культурный фестиваль от педуниверситета, который находится у Казанского собора, я поспешил в Эрмитаж, чтоб отдельно посетить Золотую палату, где хранится золото наших предков – гуннов, булгар, скифов и сарматов. Интерес к золоту сарматов у меня естественный. Ведь часть башкир произошла от сарматов, например, наше племя юрматы. В Уфе, кстати, есть замечательный музей «Золото сарматов».

Но приехать в Питер летом 2021 года, когда тепло… Это счастье. Тем более по приглашению киностудии Ленфильм. Теперь я приехал с конкретной целью – обсудить на месте съемки в Ораниенбауме исторического фильма по моему сценарию.

Фильм посвящен защитнику Ленинграда сержанту Ахату Ахметьянову. Сценарий я написал еще в 2015 году, но продвинуть его не удавалось. Из-за конкуренции с другими киношниками, из-за бюрократии. Походил я несколько лет по инстанциям. Как-то даже дошел с идеей фильма до генерала армии Махмуда Гареева. Он в свои 90 лет все еще работал в Генштабе в Москве. Попал я к нему легко. Сказал, что земляк из Уфы. Генерал выслушал меня, мою просьбу связаться с киноконцерном «Красная звезда». Он стал звонить по «кремлевской вертушке», но на том конце провода никто не ответил. Генерал сказал сердито:

– Сталин за такое телефон бы отобрал!..

Так вот, я уже и не надеялся на реализацию своего проекта, а он у меня не один, других забот хватает, как вдруг на отчаянное письмо ответила киностудия Ленфильм.

И вот я здесь!.. С собой только легкий рюкзак. Одет я просто – джинсы с кроссовками, футболка, пиджак, кепка. В Ленфильме я встретился с режиссером картины Леонидом, на вид нет и сорока. Мы договорились, что сегодня с утра поведем кастинг на главные роли. Затем завтра проедем в Ораниенбаум, выберем локации. Заодно зайдем в музей техники времен Великой Отечественной войны, в котором достаточно советской и немецкой техники для съемок.

Как в любом кинофильме про войну нам требовалось несколько говорящих персонажей и примерно взвод массовки, реконструкторов теперь много, это дело отлажено. Есть и советские солдаты, есть и немецкие. На главную роль я стал предлагать своего земляка каскадера Еркибаева. У него было много небольших ролей. Он подходил по всем параметрам. А вот немецких офицеров я ожидал увидеть с подачи Леонида.

Были и женские роли, например, курсантки снайперской школы. Таких требовалось человек десять. Леонид обещал, что будут студентки-актрисы. Нам нужна была блондинка на роль снайперши Белкиной.

Такая девушка нашлась. Звали ее Лена. Она была в военной форме, которая сидела очень хорошо. Лена спела нам «Землянку».

Процесс отбора кандидатов затянулся. Но мы с Леонидом были довольны. Ведь даже нашелся знаменитый актер на роль Ильи Эренбурга. И вот на роль Сталина пришел очень похожий человек, хотя и не актер.

Я был приглашен Леонидом на обед в кафе. Лену и свою помощницу, Катю он тоже пригласил.

За обедом с бутылкой вина мы разговорились. Лена была синеглазая красавица. Она была очень довольна. Оказалось, что она увлекается пением и подрабатывает в караоке-баре. Она дала мне визитку.

После обеда мы продолжили кастинг. Нашлись и «фрицы», и наша пехота. У меня был список персонажей из 50 человек. Благодаря клубу реконструкторов многие роли мы сразу распределили.

Я пригласил на вечер Леонида с Катей в караоке-бар, где работала Лена.

Леонид спел из Высоцкого. Мы поаплодировали.

Затем я поддался уговорам и спел про море.

Катя тоже спела пару песен.

Лена знала все песни наизусть и любила петь. Мы попросили спеть ее и заказали еще выпивки. Взяли каких-то салатиков и кебаб.

Вечер был прекрасный. Режиссер с помощницей уже ушли. А мы с Леной пели и даже танцевали в обнимку.

Время прошло незаметно. Но я помнил, что завтра нам предстоит поездка в Ораниенбаум.

Я спросил, сможет ли Лена поехать с нами? Лена согласилась. Мы обменялись телефонами.

Я попрощался и пошел в гостиницу. На воздухе было свежо, и я в хорошем настроении дошел до гостиницы.

В Ораниенбаум мы поехали на микроавтобусе Ленфильма вместе с оператором Сашей, художником Ильей и руководителем клуба реконструкторов Димой. Это был строгий мужчина лет тридцати с военной выправкой, одет в форму командира РККА. На петлицах три кубика.

Нам показали десяток видов техники и радость переполняла мое сердце. Недалеко был оборудован полевой штаб, под навесом разложены винтовки, автоматы и пулеметы. Метров через пятьдесят – мишени.

Оказалось, что здесь часто бывают гости города, туристы. Проводятся реконструкции, приезжают школьники. Здесь рядом были памятники защитникам Ленинграда.

Только никто не помнил, что был такой снайпер в 260-м стрелковом полку 168-й стрелковой дивизии Ахат Ахметьянов, который убил здесь 502 врага. И этот результат входит в пятерку лучших снайперов ВОВ. Кроме того, Ахат, в мирное время башкирский учитель, подготовил 200 снайперов.

Реконструктор Дима спросил меня:

– Азат, объясни. А почему же он не стал Героем Советского Союза? И за 50 убитых могли дать звание? А тут 500?..

Я ответил:

– Все зависело от командования. Мне минобороны дали ответ, что командование снайпера не представило его к Герою, и получается, что теперь его никак нельзя наградить.

Я показал на телефоне переписку с минобороны и фото Ахата со страниц военных газет с винтовкой в руках.

– Вот бюрократы!..

– Друзья, я надеюсь, что наш фильм будет ему наградой и благодарностью от народа, – сказал я воодушевленно.

Реконструктор великодушно предложил пострелять из снайперки.

Мы согласились.

Честно говоря, я заволновался. Столько читал про снайперки, смотрел видео. Но, взяв в руки винтовку с оптическим прицелом, растерялся. В армии я стрелял из автомата довольно часто. Но из винтовки не довелось. Я зарядил Мосинку и прицелился. Долго не решался выстрелить в мишень, а вдруг отдача будет сильной и окуляр ударит в глаз? Стараясь держать голову подальше от прицела, нажал на спуск… И я попал!!!

Фриц вскинул руки и упал на спину. Из вражеского танка выстрелили, и снаряд взорвался совсем рядом. Меня обсыпало землей. И оглушило.

– Огонь! Стреляйте! – бегал с ТТ лейтенант по окопу.

Мы стреляли непрерывно. Справа работал пулемет максим, слева пулемет Дегтярева. Я перезарядил винтовку и, уже не выискивая офицеров, стрелял по всем серым фигуркам на расстояние триста метров. Это было нетрудно. Это было привычно!

– Ахат, лейтенанта уволокли! Застрели его! – кричит мне капитан, указывая на немцев, волокущих оглушенного лейтенанта.

Хватаю винтовку и снимаю немецких солдат, лейтенант падает с ними рядом. А сам прикидываю, капитан назвал меня «Ахатом», а ведь я с утра был «Азатом»?

Атаку отбили, это была разведка боем. Все как по моему сценарию. Правда, со своими вариациями. Танк у моего окопа был подбит, еще два отступили. Как-то быстро отошла и недобитая пехота вермахта. На поле перед траншеей лежали убитые немцы.

Наши раненые звали санитара.

Капитан скомандовал мне:

– Снайпер! Прикрой нашего сержанта, он пошел проверить лейтенанта.

Я взял винтовку наизготовку и в прицел проследил за полем битвы. Сержант приподнял лейтенанта и приволок в траншею.

– Жив взводный! Санитары!

Капитан приказал:

– В санбат его!

А сам похлопал меня по спине:

– Спасибо, сержант! Сработал как надо! Ты тут пока командуй взводом!

Капитан ушел. Видимо это командир роты или батальона. И как я это узнаю?

Тут у меня задрожали ноги, и я присел. Убитые из пистолета фрицы с обиженными лицами смотрели на меня. Я потянулся к фляге немца. Она была полной. Глоток шнапса привел меня в норму. Я жив, я на войне, я снайпер сержант Ахат Ахметьянов.

Голова немного гудела после гранаты. Я достал платок и протер пот с лица. Я оглядел себя. Я был в летней советской форме, еще и плащ-палатка на мне. Где-то должен быть мой блиндаж с вещмешком и шинель. С собой у меня только противогазная сумка и еще гранатная сумка. Там одна граната и запасные патроны. Обшарил свои карманы. Документы: солдатская книжка, книжка снайпера, комсомольский билет, перочинный ножик, на руке трофейные часы. А кстати, вот у фрица на руке часики золотые. В кармане губная гармошка. Трубка с табаком. Зажигалка. Бумажник. Несессер. Галеты. Еще перевязочный пакет. Складываю все себе в противогазную сумку. У второго фрица в сухарной сумке был хлеб и колбаса. Это оставлю про запас.

А не пора ли обедать?..

– Кто живой из взвода? Доложить мне! – кричу я.

Подбегает ефрейтор Блинов. Это же ефрейтор Блинов из моего сценария, это ординарец взводного лейтенанта.

– Товарищ сержант, в строю пятнадцать человек. Расчет максима убит, десять раненых, двое тяжело, командир взвода сами знаете, контужен.

– Насчет обеда что?

– Узнаю.

Солдаты наводят порядок на позиции. Относят убитых в глубь траншей.

А кстати, сколько я настрелял сегодня? Прокручиваю бой. Выпустил четыре обоймы. Это из снайперки двадцать фрицев и из вальтера еще двое. Граната не в счет. В итоге двадцать два врага. Неплохо на первый раз. На обед точно заработал.

Я отхлебнул еще из фляги. Блинов принес кашу и хлеб.

– Что слыхать там? – спрашиваю.

– Пока тихо. Капитан велел зайти к нему вечером.

Я достал ложку и слопал обед. Тушенки никто не предложил.

– Блинов, а где консервы, тушенка? Где чай?

– Шутите, товарищ сержант?

– Ага, шучу, – вздохнул я.

Курить снайперу не положено. Поэтому я выменял табак на сахар.

– Блинов, ты помнишь, где мой блиндаж?

– Да вот он рядом, а что?

– Я посплю, а ты наблюдай за фрицами. Кстати, где бинокль? Там я офицера снял в самом начале атаки. Метров 350 отсюда. Отправь бойца. Пусть обыщет.

– Опасно. Могут накрыть минометами.

– Согласен. Тогда ночью сам сползаю. Через два часа разбуди меня.

Я вошел в достаточно просторный блиндаж с нарами и печкой. По шинели с сержантскими треугольниками узнал свое место и, повесив винтовку на гвоздь, уснул очень быстро.

Мне приснилось, как я танцую с Леной в баре. Вот бы ей рассказать о своих приключениях! Что же произошло на самом деле? Если я здесь, то кто там? Или я и там, и тут? Я так долго мечтал снять свой фильм о земляке-снайпере, что вдруг оказался на его месте? Кстати, насчет тела я не понял, руки вроде свои, а лицо? Где взять зеркальце? …

Блинов растолкал меня.

– Сержант, пора к капитану.

– Пить принеси.

– Вон в котелке свежая вода.

– Зеркало есть?

– Да вот же, бриться собрался?

Я оглядел себя. Лицо вроде мое и не мое. Что-то среднее между мной и Им. Как все запутано, ладно, пока все получается. А вот как зовут капитана?

– Блинов, меня что-то после разрыва гранаты мутит, капитана как фамилия? Комбата?

– Макаров он. Сергей Сергеевич.

Не помню такого. Отвечаю:

– Веришь, не помню. Взрывом память вышибло. А лейтенанта как звать?

– Ты что, шнапса перепил?

– Отвечай!

– Лейтенант Пильник!

Ну как так? Лейтенант Пильник – из моего сценария? Причем это фамилия старшего лейтенанта Пильника из моего времени, мой командир.

Я сполоснул лицо водой, сделал глоток.

– Я к комбату. Смотри тут.

Комбат Макаров был худой и невысокий. Но из кадровых командиров.

– Ахметьянов! Проходи!.. – Капитан был навеселе. – Лейтенант ваш жить будет, просто контузия. Я тебя прошу: ничего никому про этот случай не рассказывай, ну про то, что Пильника немцы чуть с собой не уволокли. Сам понимаешь, считай, в плену он побывал пару минут. Ну ты свой, не проболтаешься?

– Я понял, товарищ капитан. Вот тут снайперскую книжку надо бы заполнить, сами видели, я отработал сегодня.

– Сколько за сегодня?

– Так двадцать два фрица. Один точно офицер. Ночью за документами сползаю. Метров за 350 он лежит.

– Так, давай снайперскую книжку. Молодец. Было 7. Стало 29. Повезло, сами под пули набежали.

– Так точно, повезло! А то за каждым фрицем надо сползать к их окопам, лежать, караулить. А потом ползком назад.

– Найди старшину, там масхалаты привезли в разведку, себе возьми один.

– Есть! Разрешите идти?

– Давай! Иди!