И жива Россия только с ней!
Все новости
ПРОЗА
11 Октября 2020, 18:10

Бизнес по-узбекски

Нет, господа, искренне скажу я вам – чертовски жаль, что ни в Башкортостане, ни где-нибудь в другом месте России, не распространено такое увлекательнейшее зрелище, как петушиные бои. Держу пари, что по своему накалу и эффекту они мало в чем уступают самой корриде в Испании или Португалии. Ну, а по желанию победить, неистовому стремлению выиграть эти древние, как мир, поединки боевых дрессированных птиц живо напоминают гладиаторские сватки не на жизнь, а на смерть.

Мы прожили в Ташкенте уже более десяти лет, но я ничего не слышал и не ведал об этих боях. Ведь, откровенно говоря, я никогда специально этим видом людской забавы не интересовался. В то время иные заботы и проблемы волновали меня. Как это обычно и бывает в жизни. Просто подвернулся ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО СЛУЧАЙ…
Как-то раз в обеденный перерыв, сидя в кафе под открытым небом, знакомый журналист-коллега совершенно случайно обмолвился, что-де через час-полтора в одном условленном местечке состоятся петушиные бои. Разве можно было упустить такую экзотику, о которой я раньше читал только в книжках. Я тут же загорелся желанием немедленно увидеть такое редкостное зрелище.
Спустя полчаса мы очутились на одной из окраин Ташкента, в районе махалли. Махалля – это жилой массив города, где преимущественно проживают узбеки в нескольких поколениях и все они друг друга знают как в больших деревнях. Здесь нет государственных и административных учреждений, тут вы не увидите рабочих поселков с заводами и фабриками. К слову сказать, во всем Ташкенте нет ни одного промышленного завода с дымящимися химическими трубами. Ташкент исключительно чистый город в экологическом отношении. И прибалты, и грузины, и жители среднеазиатских республик ревностно берегли себя от химического смога и отравленных рек, хитроумно сплавив эти беды на головы замордованных законопослушных россиян.
В этих удаленных от центра столицы тихих и спокойных уголках нет также никаких милицейских участков и бывших райвоенкоматовских уютно-благополучных особняков с местными представителями власти. Здесь, как правило, обитает простой люд со своими нехитрыми радостями и горестями. Дома построены из глинобитных кирпичей и все побелены, как украинские хаты. В каждом дворе колонка с водой, достархан, фруктовые сады и густые лозы виноградника, низко свисающие над головой.
Наша машина петляла по лабиринтам узких кривых улочек, пока не подъехала к какой-то старенькой низкой чайхане с распахнутыми дверями, вокруг которой сгрудилось около десятка «Жигулей» и «Москвичей». Притормозив, мы тоже вышли из машины. Позади чайханы в большом дворе за редким дощатым заборчиком мы увидели плотную толпу, стоявшую неровным кругом. И что сразу же бросилось в глаза – среди них не было ни одной женщины. Сплошь смуглые грубо-черноволосые мужики и парни с резкими азиатскими чертами лица. Мой спутник, как свой человек, уверенно протолкнулся вперед, я за ним, и перед нами предстала следующая картина.
Посередине живого шумно-говорливого круга праздных зевак, прямо на сухой пыльной и серой земле сидели два человека в нескольких метрах друг против друга, словно боксеры на ринге. Они с трудом удерживали в руках небольших по размеру петухов. Один из них был ярко-рыжий, пестрый, другой – весь черный, с красным маленьким гребешком. Птицы грозно-устрашающе смотрели друг на друга и, низко пригнув головы к земле, нетерпеливо скребли когтями грязную пыль. Возбужденные предстоящей битвой пернатых, собравшиеся зрители (а рабочий день в разгаре, черт побери!) громко заключали пари и спорили. Как быстро выяснилось, мы подоспели к самому началу нелегального в те времена промыслу…
Раздался громкий хлопок в ладоши – и, словно пущенные мини-торпеды, петухи устремились навстречу друг другу, вздымая за собой легкий шлейф горячей пыли. Они столкнулись грудью прямо в середине широкого круга. И, как сказал поэт, «грянул бой, смертельный бой»… Упруго, молниеносно затрещали-захлопали крылья. Птицы одновременно высоко подскакивали вверх и били шпорами, цеплялись клювами за красные бородки, гребешки и шеи, пытаясь во что бы то ни стало вскочить на противника верхом, как это делают на ковре борцы. На площади постепенно воцарилась мертвая тишина.
Пожалуй, самым впечатляющим в этой жестокой драке было то, что бились пернатые совершенно молча, яростно, неотступно. И даже такому новичку, как я, без слов было ясно, что у этих петухов настоящий бойцовский характер, они драчуны по крови. Они клевали друг друга так зло, ненасытно и люто, словно были старыми смертельными врагами, и сегодня один из них непременно должен был умереть на этом ташкентском «Колизее». Петухи отскакивали для передышки назад, ходили по кругу, точно привязанные незримой веревкой по одному диаметру окружности, почти касаясь хищно загнутыми ястребиными клювами земли, распустив узкие сильные крылья. А затем, как заправские каратисты, подпрыгивали и били ногами – шпорами, царапались когтями, часто наносили хлесткие удары крыльями.
Я незаметно оглядел своих соседей. Лица всех были напряжены и вытянуты, глаза блестели азартным огнем, и все молчали, всецело захваченные кровавым поединком. Пекло летнее солнце, но казалось, никто из зрителей не замечал ни испепеляющей жары, ни полуденного зноя, и даже убеленные сединой три десятка аксакалов не отрываясь наблюдали за горячей схваткой этих птичьих гладиаторов…
Бой длился уже минут пятнадцать. Никто из петухов не уступал. Или, говоря более точно, никто не хотел умирать. Оба были достойны друг друга. Уже клювы обоих свирепых драчунов были в крови, красные капли живо стекали по перьям, чтобы мгновенно исчезнуть в пыли. Однако кто-то должен был уступить, и черный петух стал постепенно сдавать. Его былой яростный натиск ослабел, он реже бил и клевал, больше защищался. Вот уже несколько раз рыжий боец сбивал его с ног и, взбираясь на него верхом, долбил поврежденного врага, но черный находил еще в себе силы, чтобы вставать на ноги, и снова защищался…
Хозяин рыжего пернатого гладиатора сидел на корточках, по-восточному, обхватив растопыренными волосатыми ладонями круглые толстые колени и всеми силами старался придать жирной физиономии равнодушно-невозмутимое выражение. Хотя было видно, что удавалось это ему с большим трудом…
Владелец черного петуха стоял на полусогнутых ногах, наклонившись вперед сухопарым маленьким телом, будто готовый в любую минуту броситься на выручку своего питомца. И действительно, эта минута не заставила себя долго ждать. Рыжий драчун вцепился клювом в горло черного и повалил в очередной раз на землю. Тут же вскочил на него, растаптывая противника ногами, долбя острым клювом. И тут впервые из клубка трепыхавшихся запыленных растрепанных тел громко вырвался хриплый полузадушенный клекот. Это сдавался, признавая свое поражение, погибающий черный петух. И тут же резкие гортанные вопли зрителей, надо полагать, ставивших на рыжего драчуна, сотрясли маленькую азиатскую площадь.
Оба хозяина со всех ног кинулись к птицам. Толстяк, владелец рыжего петуха, уже не скрывая больше своей бурной радости и распиравшей его гордости, кричал что-то, высоко поднимая над головой своего петуха, и поворачивался лицом во все стороны. Он явно был вне себя от счастья. Зрители нестройно хлопали, приветствуя и его, и победителя.
Выбираясь из расходящейся толпы, я узнал, что эти поединки боевых птиц устраиваются не ради потехи. Проигравший хозяин отдавал десять тысяч рублей. По тем временам сумма достаточно крупная – почти целое состояние. На эти деньги можно было купить хорошую машину либо приличный домик.
В заключение, можно сказать, что в те 90-е достопамятные годы в Казахстане, недалеко от Алма-Аты, устраивали собачьи бои. Хозяева четвероногих свирепых бойцов сколачивали большие состояния. Здесь ставки уже шли на сотни тысяч рублей.
До сих пор боль и недоумение свербят мое сердце. Я не понимаю и не люблю тех людей, кто стравливает птиц и четвероногих. Кто же тогда они сами?..
Галимьян ЗИНАТУЛЛИН
Читайте нас: