Смешение кровей

На моей памяти в селе Киргиз-Мияки Башкирской АССР смешанных браков практически не случалось. Преобладали татары. Русские или украинцы, волею судьбы осевшие в наших краях, свободно говорили по-татарски! Однако непечатная по тем временам ходовая лексика была заимствована по неведомым причинам из великого и могучего…

Между тем, в школе были как русские, так и татарские классы. С нашей улицы им. Героя Советского Союза имени Минигали Губайдуллина в русский класс пошли только я и мои братья. Все остальные ребята учились в татарских классах. Некоторые нас даже дразнили: «Урыс, урыс и т. д.» с переходом на не очень приличные татарские частушки (такмаклар). При этом в школе я не говорила по-русски года три — с первого по третий класс. В ясли и садик мы же с братом не ходили и говорили дома только по-татарски. Уже умела читать и писать без ошибок по-русски, а заговорить что-то мешало… Может, многократно повторяемое внушение папы, Давлетшина Булата Валеевича: «Все надо делать лучше всех!» Особенно учиться — значит, и говорить-рассказывать. Со временем у меня как будто прорезался дар слова (много с братьями читали), и даже учителя литературы и истории подолгу слушали меня на уроках как будто с удовольствием! Что не есть норма, наверное, но так было…

Вошла в историю школы, как первая золотая медалистка. В музее Миякинской средней школы № 1 фотографии медалистов уже занимают целую стену. Мой фотопортрет висит в центре, под самым потолком. Весь выцвел. Sic transit gloria mundi! (Так проходит мирская слава!) Посетила музей в первый раз в жизни в 2019 году, на свое 70-летие.

Папа гордился моей золотой медалью до слез. Пока я писала выпускное сочинение, он сидел на крыльце школы часов пять с большим кульком шоколадных конфет — единственный из всех отцов выпускников Миякинской средней школы 1966 года. А выпуск был двойной: восемь классов — 4 десятых и 4 одиннадцатых. Угостили шоколадками всех желающих!

А рассказать-то я хотела о первом в истории нашей семьи смешанном браке! Младшая сестра отца, тетя Фануза, окончив десять классов татарской школы в деревне Зильдярово, жила с нами в Мияках (райцентр), и год проработала в швейном цехе районного комбината бытового обслуживания. Потом наш папа, директор этого комбината, отправил ее в Уфу учиться на закройщицу. Пока училась, жила там с подругой на квартире. Снимали комнатку на двоих.

А в соседней с подругами комнате обитал Саша Медведев, молодой художник. Работал на кондитерской фабрике. Рисовал фантики: красивые разноцветные бумажки, в которые заворачивались конфеты. Стал заглядываться на нашу, еще юную, тетю Фанузу. Белокожая, синеглазая. Коса до пояса, тонкий нос с небольшой горбинкой. Очень маленького роста, около 152 сантиметров, наверное. Скромная до диковатости, из глухой деревни. Промелькнет после занятий, как тень, и больше не появляется! И по-русски, похоже, почти не умела говорить…

В своей семье Саша был единственным сыном. Про отца его я помню только, что за столом у нас он пел русские (белогвардейские?) романсы под гитару. И его мать — маленькая тихая женщина, как будто слегка обалдевшая от шума деревенского татарского застолья. Они приехали к нам сватать Фанузу из города Мичурина Тамбовской области. Саша, ладно скроенный высокий брюнет, копна густых черных волос, большие карие глаза. Курносый. Позже кто-то вспоминал: «Саша шутил, что женился на Фанузе ради ее благородного профиля. Ему не нравился собственный курносый нос! Считал, что его дети должны унаследовать выбранный им тонкий профиль с горбинкой…» Кстати, эта мечта его осуществилась! Высшие силы пошли навстречу…

Далее появляюсь я!

Лет четырнадцати, с коромыслом и ведрами, в резиновых сапогах, во дворе родного дома. Собралась идти за водой. И вдруг неожиданно распахивается калитка на улицу, и в наш двор вбегает растрепанный молодой человек в облезлом темно-синем плаще и стоптанных сапогах:

— Где Фануза?

Почему-то не удивляюсь. Держу лицо. Отвечаю незнакомцу почти хладнокровно:

— В деревне.

— Замуж не вышла?

— Не знаю.

— А деревня далеко?

— 35 километров.

— А как туда добраться?

— На попутке.

— А где попутку поймать?

— Не знаю. Скоро мама с папой на обед придут. Они знают.

Позже из семейных разговоров я поняла, что в поезде Сашу обокрали, и сердобольная проводница выдала ему вышеописанный плащ и сапоги, оставленные кем-то в вагоне за ненадобностью или непригодностью! Саша, конечно, в тот же день доехал на попутке до Зильдярова. Бабушка Шамсиямал простодушно пыталась его прогнать:

— Кончал, что ли, тебе русский девка? Зачем наш девка трогаешь? Уходи!

Фануза мечется в отчаянии. Привыкла же родителей слушаться… Так уж было заведено тогда в деревенских татарских семьях. А Саша, видимо, ей все-таки нравился. Да еще наша мама-озорница подначивала ее:

— Такой парень! Художник! Загляденье! Больше никогда такого тут не встретишь! Ну и что, что русский?! Он чернявый и больше на татарина похож, чем ваша порода белобрысая! Да ты посмотри на себя: ни роста, ни красоты какой-никакой! А он красавец!

Факт: мы больше похожи на прибалтов почему-то. В глубине веков вопрос решился именно так, а не иначе. Возобладали в роду нашего отца гены финно-угорских племен, видимо. Согласно научным источникам, между Волгой и Уралом смешались тюркские, финно-угорские и славянские племена. Антропологические типы сложились таким образом, что в наших краях сформировалось очень разнообразное народонаселение.

Кое-какие подробности: когда Фанузу с курсов закройщиков отправили из Уфы на практику в город Салават, она жила некоторое время в семье тети Фатимы, младшей сестры нашей мамы. Там в двухкомнатной квартире как-то размещались сваты (супружеская пара), актеры Салаватского драматического театра Бикташ Калимуллин, его жена Газиза Насырова, их сын Марат Калимуллин с женой Фатимой и двумя их малышами — Радиком и Салаватом. Приютили в своей тесноте и практикантку Фанузу. Родня! Принято было привечать и помогать…

Однажды Саша приехал из Уфы в Салават навестить Фанузу. Соскучился, наверное. Фанузе, конечно, было неудобно, что и он еще вторгся в это крошечное пространство, и она как-то проявила свое недовольство. По этому поводу сват Бикташ-агай, актер, пошутил так: «До выключателя еле дотягивается (про Фанузу), а еще от такого приглядного парня нос воротит!» Опять нос в контексте проклюнулся…

По жизни сложилось так, что в начале своего супружества Саша с Фанузой жили в городе Мичурин Тамбовской области, с родителями Саши. Возможно, тете Фанузе было сложно адаптироваться в сугубо русскоязычной среде… Даже много лет спустя она говорила, что у нее «зуб болеет». Не «болит», а именно «болеет». Никакой памяти не хватит, чтобы все эти и прочие тонкости русского языка уложились в сугубо татарскоязычной голове! В 1973 году они переехали в Татарстан, город Набережные Челны, где тогда затеяли большую стройку брежневской эпохи — КамАЗ, Камский автозавод по производству большегрузных автомобилей.

И тут опять появляюсь я!

Два года учительства в средней школе на рабочей окраине Уфы довели меня до нервного срыва. Впечатлительная сильно оказалась… Половина детей — безотцовщина! Ремонтировать класс по окончании учебного года классные руководители приглашают родителей (так было заведено), а у меня из 36 родителей моего шестого класса приходят от силы пятеро. Паникую… В конце второго года работы в школе уволилась и сбежала в тур на Черное море еще в апреле, до окончания учебного года. Побывала на этом море в первый и последний раз в своей жизни. Зато целых 24 дня нас возили вдоль побережья моря с остановками и ночевками в разных приморских городках и поселках. Однажды ночевали даже в келье бывшего монастыря! Возникало какое-то особенное чувство…

В начале июня 1975 года по адресу родителей в Мияки пришла телеграмма с приглашением меня на работу в качестве переводчика на КамАЗ, где в марте, во время весенних каникул, я заполнила нужные для трудоустройства там бумаги. Разумеется, гостила тогда с неделю у Саши с тетей Фанузой. Апрель и май ушли на проверку моей благонадежности и пригодности для работы с иностранцами. 5 июня 1975 года вышла на работу на литейный завод, в корпус стального литья. В феврале 1976 года с конвейера КамАЗ сошел первый грузовой автомобиль, и я сподобилась быть среди очевидцев этого знаменательного события. Работала техническим переводчиком на монтаже и пуско-наладке импортного оборудования для литейного завода комплекса с июня 1975 по ноябрь 1979 года. Состоялась моя переквалификация, можно сказать, благодаря и им — Саше и Фанузе Медведевым. Процесс (!) этот уже описан в моей автобиографической книжке «Жизнь, жизнь. Не только о себе», опубликованной в 2019 году в литературно-художественном издании «Истоки» (Уфа).

Они оба тогда работали во Дворце культуры КамАЗа: Саша — художником, а Фануза костюмером. Каждый по своей специальности — логично же! Жили уже в современной двухкомнатной квартире в новом доме. У них росли дочурки Эльвира (1965) и Ирина (1972) — еще малышки, но резвые и самостоятельные уже вполне. Саша был папа очень трогательный. Сам по утрам варил для девочек кашу. Вкусно жарил рыбку. Наверное, и меня подкармливали, раз запомнились эти житейские мелочи. Жила я в общежитии для переводчиков, но их навещала довольно часто. Оставалась иногда присматривать за их квартирой, когда они всей семьей уезжали куда-нибудь на отдых. На Азовское море — покупаться и позагорать, в Мичурин Тамбовской области на яблоки или в Зильдярово, Башкортостан, на деревенское молоко, сметану и мед.

Как-то посреди зимы Саша высыпал в углу детской на расстеленные газеты ведро песка: «Дети же любят играть в песочнице!» Рассмешил меня до слез, что было нетрудно — юмор вроде воспринимала адекватно и любила посмеяться от души. В студенчестве хохотала так, что в общежитии на весь этаж было слышно. Девчушки-малышки быстро растащили песок по всей квартире. Пришлось прибраться и отложить игры в песке до лета… Во дворе, однако.

Отметили в это время Сашино сорокалетие. Стол накрывали в квартире, в большой комнате. Мой кормилец от КамАЗа Джордж Рогген, шеф-монтажник из Бельгии, купил по этому случаю для меня в «Березке» (магазин, где торговали только за твердую валюту) коробку баночного пива, неслыханную роскошь по тем временам! При условии: «Только не для распития с бой-френдом, Зоя! На семейный праздник, юбилей дяди, пожалуйста!» Бойфренда, кстати, и не существовало… Но Джордж как будто ревновал. Все-таки три года я для него переводила в самых разных рабочих и жизненных ситуациях. Процесс, неизбежно сближающий людей естественным образом. При этом иностранный специалист, «шеф-монтажник», как их там называли, был 1926 года рождения, как наш отец. Проявлял обо мне почти отеческую заботу, но привезти американские джинсы не додумался!

Тетя Фануза сшила мне несколько нарядов: 1 — сарафан из тонкой шерстяной ткани изумрудного цвета, который можно было носить с разными блузками, водолазкой или тонким свитерочком; 2 — платье из кримплена василькового цвета (к синим глазам) и 3 — юбку-клеш из мягкой шерстяной ткани терракотового цвета, чтобы комбинировалась со свитерочками и вязаной безрукавкой. Эти наряды запечатлелись на черно-белых и даже цветных фотографиях камазовского периода и просматриваются и сегодня. Я и сама упражнялась в шитье: домашний халатик и летние сарафанчики получались как будто неплохо. Кроить помогала тетя. В магазинах купить что-либо нужное из одежды было почти невозможно — ДЕФИЦИТ! Некоторым переводчицам иностранные специалисты привозили джинсы и прочие недоступные у нас предметы одежды из-за границы. Просить кого-либо из иностранцев купить и привезти что-либо «оттуда» я считала невозможным. Так и проходила без джинсов все четыре года! Брючки (темно-коричневые и песочного цвета) вполне прилично сшила двоюродная сестра Галия, которая тоже выучилась на портниху, и начала тогда работать в Набережных Челнах, тоже обитая в общежитии.

Я же покинула КамАЗ в конце 1979 года на новом повороте Судьбы…

Девчушки смешанных кровей выросли красавицами и умницами. Эльвира (идеальный благородный профиль) закончила химический факультет Башкирского государственного университета и стала инженером-химиком. Ирина (дивный прямой носик) работает бухгалтером. Мечты Сашины сбывались…

Цитирую по памяти: «Скрещивание далеко отстоящих друг от друга биологических видов дает порой потрясающие результаты». Переводила когда-то с английского на русский материалы по генетике для одной аспирантки.