История одной публикации. Часть четвёртая

Честно говоря, мне было совсем неловко, когда я провозглашал в своих лекциях прописные истины. По идее, они должны были меня учить, но что происходило, то происходило, из песни слово не выкинешь. На семинарских же занятиях, когда мои «студенты» делились опытом предотвращения конфликтов и скандалов в трудовых коллективах, приходилось строчить мне самому.

Я старательно записывал услышанное и учился, учился, учился… Многое мне потом пригодилось, когда сам стал руководителем…

Вернемся к «нашим баранам».

Собкор «Правды» по-прежнему смотрел в упор, глаза в глаза, и ждал ответа.

– А нельзя ли, чтобы кто-то из ученых написал, – робко произнес я. – Мог бы порекомендовать.

– Ученых везде, в том числе и в Москве, хватает, однако нюансик один имеется – они так напишут, что читать скучно, а у нас газета массовая, и читателей нам обижать не с руки. Ты вон какой детектив нацарапал – не оторвешься. А тут всего-навсего статья, пусть даже на подвал, неужто не осилишь? Ни за что не поверю. Только одно условие – побольше критики.

– Чего? – с ужасом спросил я.

– Непредвзятый анализ конкретных действий конкретных лиц. Выяви все их ошибки и недочеты, где не получилось, где прокололись…

– Так меня раздавят как вошь и в пыль разотрут, – отчаянно прошептал я.

– Преувеличиваешь, волков бояться – в лес не ходить. За тобой будет стоять «Правда». Осознаешь? Ну, все, у меня времени в обрез. Пиши и привози материал ко мне в Уфу.

Уткин протянул мне визитку с домашним адресом.

«Да, тебе хорошо говорить, – размышлял я по дороге в методкабинет. – Это за твоей спиной «Правда», а за моей – жена с восьмидесятирублевым окладом и два малыша. Могут и сгинуть без папани».

В тот день я вообще ничего не мог делать – руки не поднять, и в голове пустота. Наутро же все наоборот, – энергия била ключом. К обеду я написал статью. Мне ее напечатали на отличной бумаге в бухгалтерии гороно.

Через день я стоял перед дверью квартиры Уткина, которую открыл сам Николай Терентьевич.

– Проходи, – пригласил он. – Если честно, то не ждал так скоро.

– Вот так получилось, – ответствовал я, перешагивая через порог и удивляясь спартанской обстановке квартиры собкора центральной газеты: ни полированной модной в то время мебели, ни ковров, ни хрустальных люстр, ни прочей «обстановки», отчего комнаты «сталинской» квартиры казались еще просторней. Проведя меня в свой кабинет, Уткин с авторучкой в руке внимательно прочитал рукопись, делая многочисленные пометки, затем отложил ее, вздохнул и произнес:

– Плохо, очень плохо, намного скучнее, чем у профессоров, крепко ты меня разочаровал.

– Как уж получилось, – в свою очередь вздохнул я.

– Значит так, не прикидывайся малахольным, езжай обратно и переработай согласно моим пометкам.

– Добро, – согласился я. – Пусть только статью вместе со мной подпишет кто-то из секретарей горкома.

Уткин задумался, а затем кивнул головой.

– Хорошо, я с ними переговорю.

8

Нельзя сказать, что далее все пошло как по накатанному. Уткин еще раз завернул другой вариант статьи, его мы перерабатывали вместе с первым секретарем горкома – вдумчиво подбирали факты, хорошие и не очень. Секретарь, когда я его узнал поближе, оказался не просто умным человеком – мудрым. Он, понятно, лучше меня разбирался в хитросплетениях интриг ишимбайской верхушки. Я же в этот момент выступал в роли технического секретаря. Записывал, переписывал, подчищал.

Развязка себя не заставила ждать. Статья появилась на свет 21 августа 1974 года подвалом сверху на второй полосе «Правды», что стало событием не только у нас в Ишимбае – во всей Башкирии. Ее перепечатали республиканские и многие местные газеты. Моей подписи под статьей, конечно, не оказалось, только первого секретаря, и тем не менее немало славы досталось и мне: первый секретарь не скрывал, кто являлся главным закоперщиком статьи. Об этом он прямо заявил на заседании бюро горкома партии, когда зачитывал гранки статьи, присланные из «Правды». Я тоже присутствовал на этом заседании, и он указал на меня. Большие начальники стали здороваться со мной за руку даже на улице. Газета «Советская Башкирия», орган обкома партии, в те дни напечатала мою очередную юмореску, где главным героем оставался мой неизменный Кошкин. Фамилию автора на псевдоним не заменили. Ренат Габидуллин по этому поводу

заметил:

– Вот и рассекретили твоего Кошкина.

Что он этим хотел сказать, я так и не понял.

Отрицательных героев статьи никаким санкциям не подвергли, но то, что они глубоко затаили обиду, я вскоре стал ощущать на себе. Мне начали «перекрывать кислород». Делали это довольно умело – не придерешься, а вот денежный ручеек в семейный бюджет начал иссякать. Так я понял, что далее в Ишимбае мне будет еще хуже. Делать нечего – я уехал на Север, где платили двойную зарплату.

Часть третья

Часть вторая

Часть первая