Все новости
ХРОНОМЕТР
4 Февраля 2023, 15:00

Звезда крылатого счастья

Первый летчик земли башкирской, он же первый начальник Уфимского аэроклуба Г. М. Ишмурзин принадлежит к плеяде удивительно талантливых организаторов, которыми богат наш древний край. Он не только сам достиг высот поднебесья и испытал великое счастье овладения крыльями, но и создал целую школу летчиков, специалистов авиационного профиля и подготовил сотни высококлассных кадров для Красной Армии. Создав аэроклуб практически на пустом месте, обеспечил его необходимой материально-технической базой, надежными кадрами. Уфимский, Стерлитамакский и Белорецкий аэроклубы, объединенные в Башосоавиахиме, внесли в Победу над немецко-фашистской Германией в Великой Отечественной войне неоценимый вклад.

Еще мальчишкой грезил Галей о небе. Не мог спокойно воспринимать парящих над головой птиц. Все пытался понять, разузнать секреты взмаха крыльев. Чуть позже взялся сооружать нечто крылатое из бумаги, фанеры. Затеи крестьянского паренька, призванного править лошадью и пахать землю, были многим непонятны, и эти «чудачества» прощались потому, что мальчишка исправно выполнял и непростые земледельческие обязанности.

Конечно, успехи были, но неудач, ошибок и огорчений было куда больше. Продолжалось это до тех пор, пока парень не записался добровольцем в Красную Армию. Крутой вираж в его непростой биографии оказался решающим, мечта о звезде крылатого счастья позвала его вдаль от отцовского дома. Записался в отдельную Башкирскую стрелковую бригаду, не раз участвовал в боях гражданской войны. Вскоре способности молодого красноармейца были оценены по достоинству, и он получил направление в школу командиров. В 1928 году Ишмурзин поступает в военно-теоретическую школу летчиков в Борисоглебске. По ее окончании в 1930 г. служит там же курсовым командиром и в 1934 году получает направление в школу летчиков в г. Оренбург.

В летной школе он постиг многие секреты профессии, получил теоретическое образование и прошел полную программу тренировочных полетов. И вот настал решающий день. Сев в кресло летчика, курсант Ишмурзин начал подготовку к полету. После недолгих, но тщательно отработанных движений привел самолет в состояние готовности и вслух произнес заветную молитву. Не оплошать бы перед госкомиссией… В себе он уверен, а вот как поведет себя самолет?..

Он взлетел. Предписанные регламентом маневры выполнил умело и красиво, ни на секунду не забывая о том, что придирчивая комиссия все фиксирует. В какой-то момент чуть было не увлекся виражами – больно уж хотелось покрасоваться на глазах у всей публики – но удержался от соблазна.

После приземления его вызвали к начальнику летной школы.

«Видел, хорошо отлетал, – сказал седой вояка, – так же хорошо, как учился. Молодец! Не думал, что ты у нас станешь первым курсантом». Далее разговор перешел в деловое русло. Начали с того, что в Башкирии, как и во всей стране, начата большая работа по подготовке специалистов для Красной Армии. В частности, по постановлению правительства создан аэроклуб, но возглавить дело некому… Так Ишмурзин оказался в Уфе.

Аэроклуб размещался в церквушке, что стояла на углу улиц Пушкина и Аксакова. На куполах церкви красуются модели самолетов, реют красные флаги. Будущему руководителю сразу же сообщили, что самолеты для учебных полетов уже приобретены, парашютная вышка построена, летно-планерная станция открыта. Но здание аэроклуба представляло собой жалкое зрелище, да и летно-планерная станция тоже. «Аэродром» за Агиделью – просто пустырь с кочками и овражками. Нет ни учебных классов, ни специалистов.

Историческая справка.

В 1923 году в республике создано общество друзей воздушного флота, через год – общество друзей химической обороны и химической промышленности. В 1925 году общества были объединены в Башавиахим. В 1926-27 гг. создается военно-научное общество, общество содействия обороне, в 1927 году на их базе образуется Башосоавиахим.

В 1923 году на средства, собранные по добровольному пожертвованию граждан Башкирии построен самолет «Башкирский ультиматум» (имеется в виду ответ на наглый ультиматум английского правительства с клеветническими обвинениями в адрес СССР), переданный Красной Армии. Вслед за этим средства были собраны на строительство еще одного самолета, но уже для внутренних нужд самой республики.

Это был период повального увлечения молодежи небом. На фоне развития авиации многие пробуют себя в испытаниях летающих моделей, планеризме, в прыжках на парашюте. Счастливчики записывались в аэроклубы…

Сделав заказ, уфимцы стали готовиться к встрече «своего» самолета. Между деревней Глумилино и Восточной слободой (где ныне проходит улица Зорге), подготовили место посадки.

Самолет «Фарман-30» был построен в Нижнем Новгороде. Пароходом его доставили в Николо-Березовку, и 25 мая 1924 года, взяв почту, самолет прилетел в Бирск. Этот день и можно назвать днем открытия воздухоплавания в небе Башкирии. Но возникли сложности. Подлетая к Уфе, летчики Прокофьев и Макаров столкнулись с неприятностью: двигатель отказал, пришлось совершить вынужденную посадку. Только после устранения неисправности своими силами, летчики смогли подняться в воздух и предстать пред восторженными очами уфимцев. На календаре было 3 июня 1924 года. Агитсамолет, на фюзеляже которого было выведено «Лицом к деревне», «Сельскосоюз» и прочее, за два года совершил 10 агитполетов. Этапным для развития авиации был 9 съезд комсомола в 1931 году, когда молодежь взяла шефство над Военно-Воздушным Флотом. «Комсомолец – на самолеты!» – этот призыв с энтузиазмом был подхвачен молодежью Башкортостана. По решению совета Осоавиахима в Уфе 5 мая 1934 года открывается аэроклуб. Первым руководителем этого клуба и стал Г. М. Ишмурзин.

Он был не только замечательным сыном своих родителей, но и подлинным любителем своей профессии и истинным патриотом своей великой страны. Кстати о родителях. В автобиографии Ишмурзина значится, что он «родился в бедной крестьянской семье». На самом деле отец Галея был муллой, известным в округе своим происхождением и ученостью. Этот факт никак не вписывался в биографию красного командира, члена партии. Вот и вынужден был Ишмурзин становиться «сыном бедных крестьян».

Но начальнику аэроклуба приходится не столько летать, сколько бегать. Первый набор курсантов уже завершился, а учебные классы не готовы, преподавателей нет… Начинается хождение по мукам. Ишмурзин смело стучится во все ведомственные и правительственные инстанции, требуя для аэроклуба всего того, что положено по штату. Первым делом добивается ощутимого пополнения парка самолетов, за короткое время в аэроклубе намечаются изменения к лучшему. Укрепление материально-технической базы – это, конечно, результаты хлопот начальника аэроклуба, но помогают и обком партии, и правительство. Результат: занятия во всех трех секциях – авиамодельной, планерной и самолетной – начались в запланированные сроки.

Уже во втором учебном году комплектуется дополнительная группа парашютистов, увеличен состав всех групп, организованы три группы учлетов, в которые вошло 30 человек. Начался приток молодежи коренной прослойки. В результате получения новых самолетов улучшились условия обучения. Это напрямую связано с прибытием опытного специалиста С. Е. Колпакова и назначением его начальником летной части аэроклуба. Инструкторами назначены летчики К. И. Малышев, А. Г. Волохов, А. Л. Лазарев, планеристы В. И. Хохлов, Ф. В. Хохлов. Из Ульяновска приглашены преподаватели В. И. Акопьев, К. С. Сучков, М. А. Мищенко, из Чистополя – А. И. Кондров.

Первоначально, до прихода Ишмурзина, руководство аэроклубом было возложено на председателя Совнаркома БАССР Зинатуллу Гизатовича Булашева. Практическое руководство осуществлял начальник авиации совета Башосоавиахима Александр Павлович Поляков. Хоть и имели они армейское прошлое, но были далеки от авиации. Поэтому не могли заниматься глубинными вопросами организации аэроклуба. Возвращение Ишмурзина в Уфу означало серьезный поворот в делах. С его именем связана постановка учебно-тренировочного процесса на научно-профессиональной основе.

Через год работы клуба авиамоделисты Юрий Цветухин, Владимир и Лена Байковы, Владимир и Сергей Камкины, Рауза Габидуллина, Леонид Челнинцев, Михаил Шибиркин, Юрий Потанин, инструкторы Александр Деменков, Константин Игнатьев на соревнованиях установили десять всесоюзных рекордов. Собственно, это было продолжением прежних успехов. Уфимские планеристы и в прошлые годы на престижных соревнованиях добивались замечательных результатов. Не пересказывая всего, остановлюсь лишь на одном, весьма показательном примере. Случилось это в 1934 году. На третьем Всебашкирском съезде авиамоделистов 16-летний Петр Левченко (ученик инструктора Карабаева) демонстрировал свою модель «Утка», которая пролетела по прямой аж 5300 метров. Результат был ошеломляющим и признан мировым рекордом.

Галей Ишмурзин
Галей Ишмурзин

Придя к руководству клубом, Галей Ишмурзин первым делом поставил условие: прежде всего – строгая дисциплина во всем. И это возымело действие: если в 1935 году, до прихода Ишмурзина в клуб, случилось две аварии, то по итогам 1936-го – ни одной. Да и другие негативные явления удалось изжить. Зато росла численность членов клуба, появились именные парашюты, именные самолеты. Учебно-тренировочный процесс по итогам инспекторской проверки был признан соответствующим требованиям. Гордостью аэроклуба стали инструкторы Бикмухаметов, Соколов, Слобинский, Деменков.

Плоды усиленной организаторской работы начальника клуба, коллектива преподавателей и инструкторов не замедлили сказаться: по итогам 1936 года, первого календарного года работы Ишмурзина, Уфимский аэроклуб во Всесоюзном соревновании среди клубов автономных республик был признан лучшим.

* * *

Это сегодня каждый знает, что такое аэроклуб и аэропорт. А тогда, в 30-х, приходилось начинать с нуля. Чтоб создать подобие взлетно-посадочного поля, нужно было созывать субботники и воскресники. «Скоро весна, нужно интенсивно готовиться к полетам, а мы не имеем возможности приступить к ремонту самолетов. Предстоит увеличить подготовку летчиков до 300, но нет четырех классов, ремонтная мастерская все еще только на бумаге», с болью в сердце говорил на собрании Ишмурзин. И вновь стучался в правительственные кабинеты.

Ликвидировать поломки, производить ремонт под открытым небом было обычным делом. И люди, увлекаемые романтикой неба, с трудностями не считались. Роптание отдельных недовольных терялось в общем хоре энтузиастов, работа кипела. Галей Мухамедьянович находит поддержку и понимание в союзных министерствах.

В то же время он неустанно следит за учебно-тренировочным процессом. Да, признание во всесоюзном масштабе – хорошо. Но почивать на лаврах не время, в деятельности аэроклуба все еще уйма недостатков. В апреле 1937 года обнаружилось, что для подготовки столовой на летнем лагере из требуемых 100 тысяч рублей имеется лишь 7 тысяч. Для строительства ангара из 40 тысяч нет ни рубля. С болью в сердце Ишмурзин вынужден признать, что выход в лагерь под угрозой срыва. Он бьется как рыба об лед, а «выбить» финансы не удается. Нет продуктов для столовой, нет автотранспорта, сложности с зарплатой… В ходе ревизии обнаружилось, что один из руководителей Башосоавиахима искусственно перекрыл пути поступления финансов для аэроклуба. А имеющиеся незначительные суммы денег начислил себе в качестве премиальных, причем дважды!

В сложившейся ситуации Ишмурзину пришлось очень туго. Ценой огромных усилий он добивается исправления положения. Изыскивает необходимые средства для организации летного лагеря. С началом тренировочных полетов свой штаб перебазирует туда же. И в течение пяти дней ведет анализ полетов, в результате чего приходит к весьма безрадостным выводам: каждый из самолетов находится в полете только 1 час 13 минут в день, другими словами, парк самолетов используется неэффективно. Слаба дисциплина у учлетов, нет организованности у инструкторов, техники не спешат с подготовкой самолета к полету. Много времени тратится на бесцельную перебранку, взаимные обвинения. По итогам анализа был издан приказ, приняты меры по исправлению положения. Однако морально-психологический климат не так-то легко было исправить …

Страсти по поиску и обнаружению непролетарских элементов, а то и врагов народа охватили всю страну. В сентябре 1937 года на собрании аэроклуба бурно дебатируется вопрос «о шпионско-диверсионной деятельности иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры». Подозрительность, вопреки воспитательным мерам Ишмурзина, приобретает всеобщий характер. Подвергается проверке все… Страсти кипят. Большей частью они напоминают бурю в стакане воды. Но звучит и деловая критика. После выступлений ряда дежурных ораторов разоблачительный пыл как бы начинает терять свою силу. Тут поднимается с места представитель вышестоящей организации и говорит: «Товарищи в основном правильно оценивают политическую обстановку в стране, но я почему-то совсем мало слышу об Ишмурзине. Он ведь хотел заразить (!) Белорецкий аэроклуб, посылая туда худшие кадры, а в качестве техника вовсе неизвестного человека. Вам это понятно, товарищи, куда клонится вектор деятельности Ишмурзина?»

Сказал – будто бросил спичку в разлитый бензин. Притихший было зал вдруг заволновался. Нетрудно догадаться, что подумали собравшиеся: «А ведь дело говорит. Мы тут бьемся в поисках врага, а он, может, рядом с нами сидит…»

«Правильно, – крикнул кто-то из зала, – порядок у нас очень плохой. Как кто провинился, так его в Белорецк. Будто на ссылку. Все это происходит по воле Ишмурзина!»

Выпады в адрес Ишмурзина, как пламя с крыши на крышу, перекинулись на Колпакова – его напрямую назвали врагом народа, проголосовав за исключение из партии. Та же судьба постигла Мищенко – за сокрытие связей, порочащих достоинство большевика, а также случаи пьянки. А дело об Ишмурзине постановили передать на рассмотрение первичной организации Башосоавиахима «на предмет разбора его принадлежности к партии». И это несмотря на то, что упрекнуть Ишмурзина было не в чем.

Страсти накаляются день ото дня. Статьи о буржуазных националистах в Башкирии, опубликованные в «Правде» и «Известиях», вызвали в некоторых активистах бурю негодования. В аэроклубе начинают искать следы национализма. Не найдя, разводят руками. Однако дело так оставлять нельзя – раз обсуждали, значит нужно найти, пусть даже среди руководящего и преподавательско-инструкторского состава из представителей коренной национальности почти что никого и не было. Среди курсантов – были: в тот период настойчиво проводилась политика «коренизации», то есть вовлечения представителей титульной нации в среду промышленности, транспорта, науки, культуры. Газиз Назаров из села Нижнее Лемеза за год учебы на «отлично» освоил пилотирование. Студентка мединститута Фатиха Галикеева, заядлая мотоциклистка, имеющая рекорды по многим видам спорта, также на «отлично» сдала экзамены на летчика, став первой девушкой среди курсантов. В аэроклуб она поступила вопреки категорическим возражениям своих родителей. «Хочу сразу на самолет!», требовала она. Но комиссия согласно нормативам зачислила ее в секцию планеризма. Годичную программу она завершила за три месяца, успешно сдав экзамены, первой среди женщин Башкирии получила звание «нештатный инструктор-планерист». Затем также досрочно сдала экзамены на летчика. 1 мая 1935 года Галикеева совершила первый полет и посадку. Звание пилота запаса ей присвоили в декабре того же года. Вслед за ней в небо потянулись Антонина Спицына, Екатерина Осипова, Бибинур Назирова, Закира Хафизова, Евгения Зенцова, Любовь Маслова, Лариса Резанова, Надежда Чайкина.

Среди курсантов компонент молодежи коренной национальности еще незначителен, плановое задание не удается выполнить. Возможно, именно поэтому молодежь Аургазинского района (родного района Ишмурзина) обратилась ко всем колхозникам и трудящимся республики с письмом через газету: «Мы гордимся тем, что дали родине лучших своих представителей – летчиков Ишмурзина и Алексеева. Спасибо, они с честью оправдали наши надежды. Теперь же обязуемся выдвинуть из своей среды десятки лучших претендентов на звание авиаторов. Призываем молодежь других районов следовать нашему примеру!»

Наплыв молодежи в авиацию растет. Филиалы аэроклуба функционируют в Стерлитамаке и Белорецке, частично и в Благовещенске (кстати, здесь прошел обучение Г. И. Мушников, будущий Герой Советского Союза).

Успехами башкирской молодежи в деле изучения авиации постоянно интересуется обком партии и правительство Башкирии…

* * *

…Но тучи сгущаются. В 1937 году на очередном пленуме Центрального Совета Осоавиахима в Москве были отмечены недостатки организационно-политической работы в осоавиахимовских организациях, и выдвинута установка «об очистке организаций от врагов». Одновременно начинается массовое увольнение кадров, прежде всего руководящего состава.

События в Москве быстро аукнулись в Уфе. Упоминание фамилии «Ишмурзин» на собрании – это и есть эхо московских событий.

Г. Ишмурзин, начальник летной части аэроклуба С. Колпаков, председатель центрального Совета Башосоавиахима Г. Мищенко были арестованы. Стало известно о том, что отец Ишмурзина тоже арестован. А ведь слыл в округе благочестивым муллой и опытным земледельцем.

Огромный мир сузился до размеров сырой камеры. Дни, недели, месяцы. Допросы, пытки, истязания. Надуманные обвинения. Обещание свободы в обмен на подписи. Признание – и ты по ту сторону колючей проволоки. «Мы тут за тебя все запротоколировали, приложи только руку и делу конец». Звезда крылатого счастья погасла. Галей перестал летать во сне.

Но он стоял на своем. «Не виновен», «не участвовал», «не связан», «не знаком»… Обвинений подложных много, и одно нелепее другого.

Сергей Колпаков умер. Ишмурзина выпустили – с оправданием, правом восстановления в партии и на прежней должности.

По-прежнему солнце сияло, люди улыбались, птицы пели… Однако Ишмурзин еле ногами двигал. Возвращенная свобода не радовала. «Мне бы подлечиться, – думал он, – но где?»

Пришлось возвращаться в родное село Мурадымово. Здесь, в родительском доме, он залечивал раны, восстанавливал подорванное здоровье. Во многом помогли сельские знахари, сельчане отдавали последнее, лишь бы поставить на ноги дорогого Галея.

Возвращение в родной аэроклуб особых радостей не вызвало. За время его отсутствия достойной замены не нашлось (зря говорят, что свято место пусто не бывает). Аэроклуб так и не оборудован, автобуса как не было, так и нет, реммастерская влачит жалкое существование…

Тем не менее стремление народа к новой жизни обеспечивает огромные успехи. Стремление молодежи овладеть крыльями всячески поощрялось. 18 августа 1938 года, когда в стране впервые отмечался День авиации, Ишмурзин обратился к молодежи республики с пламенной речью: «Учитесь летать, для этого у нас созданы все условия. Не робейте, смелее записывайтесь в аэроклубы. Здесь вас научат авиамоделизму, планеризму, парашютному делу, научат летать на самолетах. Учитесь летать, но помните, что в авиации нет малозначимых специальностей. Здесь все работники равноценно нужны. Наша задача – готовить как можно больше летчиков, штурманов, авиамехаников и инженеров. Начинайте с создания кружков авиамоделизма в школах, не только в городских, но и в сельских».

Однако вокруг Ишмурзина и других освобожденных из-под следствия страсти все еще кипят. Клеветники не хотят сдаваться, продолжают строчить доносы, составлять подложные протоколы, иногда в открытую выступают на собраниях.

Обнаружилось даже, что наградной лист на Ишмурзина был похищен комиссаром аэроклуба, неким В. Этот В. в течение ряда лет только и занимался тем, что подбивал слабовольных на грязные дела, несмотря на то, что был сам далеко не чист на руку. Об Ишмурзине он продолжал писать почти до начала войны, пока его самого не отдали в руки правосудия за крупные хищения.

Тем не менее Ишмурзину за короткое время удалось наладить работу, и уфимский аэроклуб вновь вышел в передовые. Ишмурзин при поддержке и практической помощи властных структур приобретает станки, аппаратуру, создает условия для повышения качества ремонта двигателей, строит помещения для запасных частей, ремонтных материалов, укомплектованию набора инструментов и аппаратуры, расстановке и воспитанию кадров.

Всего в предвоенные годы воспитанники уфимского аэроклуба поставили 7 мировых и всесоюзных рекордов по планеризму. Подготовка летных кадров и спортсменов была хорошо организована. Здесь получили путевку в небо будущий дважды Герой Советского Союза Муса Гареев и другие замечательные летчики.

…В то роковое утро над учебным аэродромом медленно кружились легкие самолеты, раскрывались купола парашютистов – курсанты держали экзамен на профессиональную зрелость.

В полдень появился Ишмурзин – в поношенном, выцветшем обмундировании, весь какой-то взъерошенный. Не отвечая на приветствия, объявил: «Война, товарищи, война!»

Многие тут же изъявили желание записаться добровольцами. Но Ишмурзин их пыл остудил:

«…Всем оставаться на местах. Заниматься своим делом: заниматься более серьезно, с учетом нынешней обстановки. Не допускать послаблений…»

Вскоре весь постоянный состав – сотрудники аэроклуба – ушли на фронт. Спортсмены были отправлены в военные училища. Ишмурзин, оставшись без подготовленных и испытанных кадров, вынужден был комплектоваться за счет новичков. Плановое задание возросло в три раза, а технически подготовленные самолеты также были мобилизованы. Перестройка учебно-тренировочного процесса потребовала мобилизации всей внутренней энергии. «Готовьте кадры», отвечали на его неоднократные рапорты. Ишмурзину путь в армию отрезали, и это крайне угнетало его. Радовало одно: прекратились анонимки.

Вскоре стали поступать вести с фронтов. Владимир Михайлович Камкин погиб в воздушном бою 25 июня 1941 года. Группа Кузнецова в первом бою сбила немецкий «юнкерс», во втором бою – уже два. Сам Кузнецов получил ранение, но нашел в себе силы, чтоб «дотащиться» на поврежденном самолете на свой аэродром.

В подмосковном небе героически проявили себя десятки выпускников Уфимского аэроклуба. Вскоре после того, как вражеские войска были сурово отброшены прочь от Москвы, ЦК комсомола прислал в Уфу телеграмму: «Ваши земляки показывают себя верными сынами Родины, способными не считаться ни с чем ради выполнения боевого приказа», говорилось в ней. В бою за Москву погибли Петр Макаренко, Михаил Никонов, Борис Жданов, Петр Грибов, Иван Ясин, Анатолий Миланин, Карим Хабиров, Дмитрий Стародубов, Михаил Ситников, Виктор Дьяконов. Все они были учениками Ишмурзина. Руководя одновременно тремя аэроклубами (Уфимский, Стерлитамакский и Белорецкий), Галей Мухаметьянович не перестает выполнять задания руководства республики по доставке людей и грузов во все города и районные центры, причем каждый рейс – «самый срочный». В начале 1942 года Ишмурзину присваивается звание майора.

Однако Ишмурзин чувствовал, что горизонт не так уж чист. Не зря же говорится, что счастье и несчастье идут друг за другом…

Было это в небе близ Стерлитамака. Поднявшись в небо, Ишмурзин показал высокий класс маневрирования. Летал легко и красиво. Но, когда подошло время заходить на посадку, самолет перестал слушаться руля. Как потом было установлено, произошел обрыв троса…

В некрологе были высоко оценены заслуги Галея Мухаметьяновича Ишмурзина перед родиной. Он был для людей олицетворением боевого духа родного края. Он не только обучал первых летчиков, но и проложил первые маршруты во многие районы и города республики.

С другой стороны, он был образцом человеческих добродетелей и безупречно преданным существующей системе, служил честно, каковы бы ни были его взгляды. Верность избранной профессии, долгу перед государством и народом, он ставил выше всего. Безмерно любил безбрежное небо, прочность земной тверди и нежность полевых цветов. Шум ровно работающего мотора воспринимал как музыку. И по-мальчишески мог бегать по утренней росе босиком. А общение с односельчанами было для него лучшим праздником.

Нет сомнения в том, что его имя можно поставить в один ряд с именами других доблестных сыновей республики. Однако оно в течение десятилетий находилось в тени. Кусочек неба над памятью этого славного человека всегда закрывала туча.

7 мая 1971 года на Бульваре Славы в Уфе состоялся митинг по случаю открытия мемориальной доски в честь 14 Героев Советского Союза. Вот текст с той памятной доски: «За героизм и отвагу, проявленные на фронтах Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., воспитанники Уфимского аэроклуба ДОСААФ удостоены высокого звания:

Дважды Герои Советского Союза:

Гареев Муса Гайсинович.

Герои Советского Союза:

Вакульский Александр Васильевич;

Киселев Геннадий Семенович;

Комлев Петр Александрович;

Косолапов Филипп Макарович;

Максимча Иван Васильевич;

Мельников Борис Васильевич;

Минибаев Гумер Хазинурович;

Мушников Георгий Иустинович;

Пятяри Иван Викторович;

Саевич Тимофей Александрович;

Томаров Василий Александрович;

Шишков Михаил Федорович;

Яковлев Алексей Александрович».

Все они ученики и воспитанники Ишмурзина. Уже одно это дает основания говорить о его заслугах в полный голос. Имя Г. М. Ишмурзина старожилы его родной деревни не забывают, передают из поколения в поколение. В год 90-летия со дня его рождения в память об Ишмурзине на сабантуе провели соревнования с вручением именных призов, учрежденных руководством Аургазинского района и республиканским комитетом ДОСААФ. Тогдашний корреспондент башкирского телевидения Зухра Алтынбаева подготовила и выдала в эфир передачу о нем.

Летом 2003 года мероприятия по случаю столетия со дня рождения Г. М. Ишмурзина приняли более открытый характер. Самым значительным из них можно считать установление самолета-памятника близ села Мурадымово, подаренного односельчанам Республиканским Советом РОСТО.

«Центральный авиационно-спортивный клуб имени дважды Героя Советского Союза М. Г. Гареева» – так называется теперь эта общественная организация. Спасибо нынешним руководителям – генералу Тангатарову, полковнику Фархиеву и другим: их усилиями и при поддержке правительства РБ Совет РОСТО вновь обрел крылья, возрождаются славные традиции. Начав с малого – с подготовки парашютистов – в клубе планируют подготовку специалистов для выполнения некоторых видов авиационных работ. Уже приобретено два самолета, на подходе так называемые парашютные системы – самые лучшие отечественные и американские. Авиационно-технические клубы функционируют в Сибае, Кумертау и Октябрьском, а авиационно-спортивный клуб – в Стерлитамаке. Здесь начинают готовить летчиков на базе кадетского корпуса.

Автор:Фарит ВАХИТОВ
Читайте нас: