Страсти по Николаю II

Одной из характерных черт современного идеологического климата в России является тенденция к распространению политического культа императора Николая II. Тенденцию эту не следует путать с прославлением Николая II и членов его семьи в лике святых. Святость вовсе не равнозначна признанию политических заслуг, тем более что Николая II канонизировали как страстотерпца, то есть как человека, безропотно принявшего мученическую смерть, а вовсе не как борца с революцией или главнокомандующего русской армией в войне с Германией. Отсюда ясно, что сам факт канонизации Николая II логически вовсе не влечет за собой его культа как политика. Более того, среди современных православных в России чрезвычайно много тех, кто, почитая Николая II по всем канонам церкви, тем не менее признает его царствие неудачным, а его деятельность на политическом и военном поприще – не выдерживающей критики и даже значительно приблизившей государственную катастрофу.

Но есть в России и сторонники другой точки зрения. Они стремятся представить царствование Николая II как период необычайного экономического, политического, научно-технического, социального расцвета России, а причины революции, прервавшей этот «золотой век», видят в кознях западных врагов и деятельности злонамеренных фанатиков-революционеров. Николай II в этих статях, книгах, интервью, проповедях предстает как великий государственный деятель, «архитектор» реформ Столыпина и Витте, который уверенно вел корабль Российской Империи к процветанию и европейскому стилю жизни, но которому не дали воплотить в жизнь его планы. Все неудачи царствования списываются либо на приближенных царя – алчных и глупых бюрократов, окруживших трон, либо на происки внутренних и внешних врагов.

Страницы прошлого

Эта тенденция не нова – еще в среде русских эмигрантов первой волны были подобные умонастроения, хотя старшие представители эмиграции, хорошо помнившие ситуацию в дореволюционной России, их не разделяли, большинство из них оценивали политическую деятельность Николая II негативно, а некоторые даже возлагали на него вину за три революции. Первые политические апологеты Николая II появляются среди эмигрантской молодежи в 1930–50-х гг., затем подобные взгляды распространяются уже в СССР 1960–70-х гг. (во многом под влиянием зарубежья), среди диссидентов-«почвенников», лидерами которых были Солженицын и Шафаревич. Наконец, с перестройкой и либеральной революцией в России их придерживаются так называемые «белые патриоты» – монархисты, прежде всего из церковных и околоцерковных кругов. Но вплоть до 2000-х годов они все же были уделом маргинальных групп и только в начале нынешнего XXI века начали распространяться среди более или менее широких кругов церковной и околоцерковной интеллигенции.

Сегодня о царе пишут книги и статьи, создают интернет-страницы и фильмы, которые охотно показывает российское ТВ. Сторонники неомонархической идеологии, в центре которой политический культ Николая II, активно продвигают в общественное сознание идею политической состоятельности русской монархии начала ХХ века и возрождения монархии в наши дни (конечно, в урезанном конституционном варианте), предлагая возвести на престол кого-либо из живущих в эмиграции представителей династии Романовых. Неомонархисты выступают с соответствующими призывами не только к общественности, но и к Правительству, вообще госаппарату современной России.

На наших глазах происходит попытка создать новую идеологически-политическую святыню постсоветской России, которая призвана занять место святынь ушедшей советской эпохи, а отчасти и уходящей либерально-космополитической эпохи 1990-х годов. Это изрядно «отредактированный» образ царя-страстотерпца Николая II, приправленный рассуждениями о «процветающей дореволюционной России» и «немецких шпионах» – большевиках. В этой пропаганде новой идеологии смыкаются усилия отдельных деятелей церкви (политические взгляды которых, надо заметить, не отражают взглядов большинства православных России) и государства.

Но почему?

На последнее хочется обратить особое внимание. Очевидно: сколько бы сторонники политического культа Николая II ни высказывались по этому поводу, без поддержки со стороны государства их голос не был бы услышан. А возможно, он бы тогда и вовсе не прозвучал, поскольку руководство РПЦ не заинтересовано в конфликте с руководством государства, с которым претендует на «особые отношения». Однако мнения высших иерархов церкви тиражируются проправительственными СМИ, фильмы о царской семье и о политике царя, снятые режиссерами, в одночасье превратившимися в монархистов, идут в прайм-тайм по каналам проправительственного ТВ. Наконец, даже в проекте «Имя Россия» администрация сайта, связанная с руководством официального государственного телевидения, встревоженная лидерством Сталина, добавила «очков» не кому-нибудь, а именно Николаю II. Отсюда вытекает, что сегодняшняя власть прямо заинтересована в создании культа Николая II как политика и в идеализации периода его царствования.

Вряд ли требуется пространно доказывать, что такая трактовка событий начала ХХ века – прямая фальсификация исторической действительности (об этом уже достаточно писали профессиональные историки). Однако критиками политического культа последнего императора не ставятся чрезвычайно важные вопросы, а именно – почему идеалом широких кругов современной интеллигенции стал именно Николай II, а не какой-нибудь другой русский император или политический деятель? Почему эта идеализация Николая II как политика получает распространение, несмотря на свое очевидное противоречие историческим фактам? Почему это происходит именно сегодня, в 2000-х годах, а не 15-20 лет назад, в эпоху перестройки и в первые годы либерализации? Наконец, почему власть недвусмысленно поддерживает эту монархическую пропаганду? Мы найдем ответы на эти вопросы, если поймем, что перед нами не что иное, как идеология.

Правильный метод

Одно из самых глубоких определений идеологии дал Карл Маркс. Сегодня в моду вошла разгромная критика марксизма, не менее вульгарная и неумная, чем его апология в советском официальном истмате и диамате. В действительности, можно не соглашаться с Марксом во многих, даже принципиальных, вопросах, но нельзя отрицать, что некоторые его концепции имеют общенаучное значение. Это значит, что они обладают эвристической ценностью независимо от нашей оценки Марксовой философии в целом, и значит, их можно и нужно применять, даже не будучи марксистом. Концепция идеологии – из их числа, и я, не будучи марксистом, намерен применить ее здесь для анализа взглядов современных неомонархистов.

Итак, Маркс характеризовал идеологию как «ложное сознание». Это значит, что идеология представляет собой не произвольные фантазии кого-либо из идеологов, а отражение экономически-политической жизни общества, но искаженное, перевернутое с ног на голову: ««в идеологии люди и их отношения оказываются поставленными на голову, словно в камере-обскуре». Причем идеолог сам не осознает ложность исповедуемой или создаваемой им идеологии, он думает, что высказывает совершенную истину о современности или о прошлом.

Выходит, ни одну идеологию нельзя понимать буквально. Каждый образ идеологии – знак, который указывает на нечто иное, о чем в этой идеологии прямо не говорится. Идеологию нельзя принимать наивно, некритически, ее нужно уметь дешифровывать. Приступим же к дешифровке политического культа Николая II.

По косточкам

Прежде всего, осознаем то обстоятельство, что этот культ не имеет никакого отношения к реальной дореволюционной исторической ситуации и к реальному историческому Николаю II. Пропагандисты этой идеологии чрезвычайно мало интересуются самими фактами – они с легкостью манипулируют ими, представляя на обозрение таблицы о росте производства и продаже пшеницы за рубеж, но умалчивая о перманентом голоде среди крестьян, о крестьянских выступлениях, которые с 1902 года полыхали по всей России. Их не интересует, что на самом деле происходило в России перед революцией, какова на самом деле была политика правительства, как на самом деле жил народ. Они – не важно, сознательно или нет – стремятся найти выгодные им факты, чтобы «подтвердить» и продвинуть уже готовую концепцию, родившуюся не из глубокого и непредвзятого осмысления исторических событий, а из политических страстей дня сегодняшнего.

Нынешние неомонархисты, рассуждая о Николае II и «России, которую мы потеряли», на деле осмысливают в терминах России начала ХХ века нашу современность, эпоху «стабилизации». Николай II, Столыпин, Ленин для них – такие же внешние, вполне условные псевдонимы, какими для политиков времен Французской революции были римские и греческие герои – Гракхи, Алкивиад, Брут. И совсем не случайно политический культ Николая II пышным цветом расцвел в России именно в период правления Президента-«державника» Путина и его преемника. В 90-х власть поднимала на щит Столыпина, Витте и других реформаторов, представляя Николая II слабым царем, окруженным дерзновенными и гениальными «проектировщиками России». Это отражало политическую ситуацию 90-х, когда младореформаторы использовали как марионетку больного Президента Ельцина.

Сегодняшнее возвеличивание Николая II есть идеологическое отражение превращения России в авторитарное государство во главе со всесильным Президентом, который даже власть передает «по наследству» выбранному им преемнику, а выборы представляют собой лишь род плебисцита, призванного легитимизировать этот выбор. Причем не случайно идеологическим воплощением этого нового авторитаризма стала именно фигура Николая II. При Николае II в политическом устройстве России причудливо сочетались сосредоточение политической власти в руках одного человека – императора – и существование Государственной Думы, оппозиционных партий, умеренно «свободной» прессы. Естественно, современники понимали фальшивость такой «демократии», при которой от Госдумы ничего не зависит. Или условность такой «свободы слова», при которой одно упоминание императорской особы в негативом смысле влекло за собой запрещение печатного издания, – журналисты были вынуждены прибегать к «эзопову языку», а недовольные режимом читатели учились читать между строк. Распространенная опальная шутка дореволюционных газет, помещаемая в юмористических разделах: «Собрались младенцы и требуют: долой ромашку!». Современный читатель ни за что не догадается о том, что было ясно читателю дореволюционному: перед нами призыв: «долой Романова!». Однако современные неомонархисты, в отличие от представителей общественности начала ХХ века, считают такой политический строй идеальным – а значит, нынешняя власть их целиком устраивает.

Отсюда также понятно, что все их антиисторические россказни о невиданном экономическом благополучии и резком прогрессе Российской Империи начала ХХ века – лишь идеологическое отражение относительной стабилизации сегодняшней России. Во всех этих идеологических писаниях в качестве единственной причины такого вымышленного «прогресса царской России» называется мудрая политика царя-державника, который самодержавно правит страной, «следуя воле народа». В этой причудливой псевдоисторической форме перед нами предстает простая мысль: в нашей стране возможно вести народ (и особенно вечно шатающуюся во взглядах интеллигенцию) к идеалу либерально-рыночного благополучия лишь при наличии сильной авторитарной власти, которая ни от кого не зависит и ни перед кем не отчитывается. То есть посредством апологии последнего императора как политика фактически осуществляется апология руководства нынешней России.

Наконец, показательно, что для политического культа Николая II характерно рассмотрение революции – и Февральской, и Октябрьской – как переворотов, совершенных кучкой злоумышленников на германские деньги и не имеющих никаких объективных социально-политических, экономических, культурных причин. По их мнению, Россия была процветающей страной, которая уверенно шла по пути индустриализации, модернизации, развития социальной инфраструктуры, она практически уже побеждала в войне, и ее ждал невиданный геополитический куш в виде контроля над Константинополем и проливами, – и тут все было сорвано «платными агентами немецкого генштаба». Так что распространившийся в последние годы политический культ Николая II – не что иное, как политическая идеология. Она отражает ситуацию в современной России, но искаженно, используя термины и исторические фигуры вековой давности, и оправдывает действия нынешней власти. Именно поэтому современное российское государство так охотно поддерживает неомонархический миф, противоречащий историческим фактам.

Итого

Напоследок еще раз вернемся к Марксову определению идеологии. Там идет речь именно о ложном, а не о лживом сознании. Это значит, что те, кто создает и пропагандирует идеологию, сами в нее совершенно искренне верят и не понимают ее настоящей, символической сути. В этом и сила идеологии – если бы ее создал обманщик, кто бы пошел за ним? Особенно ярко это заметно по тому обстоятельству, что современные неомонархисты беззаветно убеждены: превращая Николая II в политический идол, они приближают тот день, когда в России будет восстановлена монархия и на престол взойдет православный царь из династии Романовых. Хотя в действительности все обстоит как раз наоборот: политическая идеология, изображающая Николая II великим государственником и жертвой обстоятельств, объективно «играет на руку» нынешнему руководству России, которое ни о какой реставрации монархии не говорит…