Все новости
ХРОНОМЕТР
29 Мая 2022, 15:00

Место подвига

Как-то вечером, после работы ко мне заехал сын и с порога заявил, что вопрос с отпуском решен и теперь уже никто и ничто не сможет помешать нашей поездке на Бородино. Я наконец-то вздохнул облегченно – когда-то пообещал сыну, что 200-летие победы в Отечественной войне 1812 года мы обязательно встретим на Бородинском поле.

Я не забыл о своем обещании, а сейчас, когда решены последние формальности, осталось упаковать амуницию, исторические мундиры Первого Башкирского полка корпуса атамана М. Платова и другие принадлежности, необходимые для участия в реконструкции Бородинского сражения, и ждать дня отъезда.

Впервые мы с ним были на Бородино в 1992 году, на праздновании 180-летия Бородинского сражения. 20 лет прошло с тех памятных событий, моему сыну тогда едва исполнилось восемь лет. Все мальчишки в таком возрасте любознательны, но то, что за несколько дней он увидел на Бородинском поле, удовлетворило не только его любопытство, но удивило и меня. До сих пор в памяти остались яркие неизгладимые впечатления этого праздника. Но самое главное, именно на Бородинском поле мой сын получил первый наглядный урок истории. Он узнал, что это не просто поле битвы, а символ высочайшего героизма, мужества и стойкости русской армии в борьбе с иноземными захватчиками. Он увидел, что башкирские конники были участниками этого сражения, и понял, что мы принадлежим к народу-воину, который не запятнал своего имени и чести на полях сражений.

Мне больше не пришлось объяснять сыну наше происхождение. На Бородинском поле он получил первый урок патриотизма, и в душе мальчика родилось чувство национальной гордости.

* * *

Не только в юбилейные годы, а ежегодно в начале сентября дым от бивачных костров собирает на Бородинском поле людей всех возрастов, профессий и социального положения. Сюда приезжают почти со всех стран Европы – потомки народов, которых привел Наполеон в составе своей полумиллионной армии в Россию.

Со всех сторон, даже из самых дальних уголков нашей необъятной страны, приезжают на Бородино и наши военно-исторические клубы, они представляют овеянные славой на полях сражений полки русской армии.

Ежегодно на реконструкцию сражения на Бородино приезжают и военно-исторические клубы из Уфы – «Уфимский пехотный полк» и «Первый Башкирский полк корпуса атамана М. Платова». Они представляют наших земляков – участников Бородинского сражения.

В 1992 году на празднование 180-летия победы в Отечественной войне, впервые после 1917 года, на Бородино приехали наследники дома Романовых. Почетными гостями стали потомки Багратионов, Тучковых и других прославленных фамилий, чьи предки на полях сражений проливали кровь ради славы своего Отечества.

Приехали воспитанники и ветераны иностранных кадетских корпусов, для них, потомков «белоэмигрантов», Бородино тоже является примером чести, славы и мужества русской армии.

На Бородино собираются потомки воинов, а не бывших врагов, и для них это не просто боле брани, а место почитания своих славных предков – участников битвы. Важно сохранить память о героях для будущих поколений, память о самой кровопролитной битве XIX века как о примере высочайшего мужества и стойкости воинов, одни из которых по воле императора шли на смерть, другие сражались за свободу и за честь своего Отечества.

Ахияр Хакимов
Ахияр Хакимов

БОРОДИНСКИЙ ЛАГЕРЬ

В тот далекий уже 1992 год, накануне празднования 180-летней годовщины Бородинского сражения, мы приехали из Москвы на Бородинское поле втроем: я с сыном и народный писатель Башкортостана Ахияр Хакимов. Когда я приглашал Ахияра Хасановича на Бородино, немного волновался, сможет ли он найти время в своем плотном графике работы. Но старый фронтовик только уточнил дату поездки и без лишних слов принял мое приглашение. Он был рад возможности лично встретиться с нашими земляками, поговорить с ними и поддержать в их благородном и бескорыстном деле. Когда я заехал в редакцию, Ахияр Хасанович, не отрываясь от телефона, поздоровался со мной, а сам продолжал переносить встречи, отменять совещания и откладывать неотложные дела. Затем он еще раз пролистал свой толстый блокнот и, решительно захлопнув его, улыбнулся и предложил поторопиться, пока снова не зазвонил телефон.

Когда мы приехали на Бородино, репетиции по реконструкции сражения были уже закончены, и участникам представилась возможность отдыха и общения, что было самым ценным во всей этой предпраздничной суете.

Мы увидели пестрый и шумный лагерь, говорящий на всех европейских языках. Не зря называют Бородинское сражение «битвой народов» – вспомнил я где-то прочитанное крылатое выражение, наблюдая за этой разноликой и разноязычной толпой.

Гренадеры, гусары, егеря, среди них вестфальские гвардейцы, польские уланы, французы в форме старой и молодой гвардии о чем-то спорили, смеялись и с гордостью демонстрировали друг другу свои мундиры и оружие.

Я представил, сколько дней и ночей ушло у них на изучение и тщательное восстановление формы и снаряжения воинов той героической эпохи. Любой из них мог ответить за достоверность каждой пуговицы на своей одежде и часами рассказывать о батальонах и полках, чьи мундиры они носили. Итог их кропотливой работы теперь можно было не только увидеть, но и пощупать руками.

Меня не покидало ощущение, что я давно знаю этих людей. Может быть, потому что здесь собрались единомышленники, которые были объединены общей идеей и общим интересом к истории, все это помогало без труда находить и общий язык. Каждая встреча и каждое знакомство обогащало нас не только новыми открытиями, но и новыми друзьями.

Мы медленно шли по лагерю. Среди этой шумной и разноязычной толпы нам предстояло найти бивак наших башкир. Мой сын успевал рассмотреть оружие гренадер, расчехлить пушку гвардейских батарейцев, померить гусарский кивер и, захлебываясь от восторга, рассказывать нам о своих впечатлениях, при этом не забывая засыпать нас вопросами.

Недалеко от нас гусар на ломаном немецком пытался выяснить у вестфальского вольтижера, что означают вензеля «JN» на его кивере. Немец улыбался, не до конца понимая, что хочет от него бравый кавалерист. И я поспешил на помощь гусару. Я учился в то время в военной академии и обладал навыками «допроса военнопленного». Моих знаний хватило на то, чтобы выяснить, что обозначают вензеля на кивере немца. Оказалось, что это начальные буквы командира 8 вестфальского корпуса Жерома Наполеона, о чем я и сказал гусару. Гусар удивленно и недоверчиво посмотрел на меня.

Небрежно откинутый на левое плечо ментик, пышные усы, сабля и ташка, прикрепленные к портупее, цвет доломана указывали на принадлежность гусара Ахтырскому полку.

– А вы знаете, с венгерского «гусар» переводится как «один из двадцати», – отметил Ахияр Хасанович. – Конные отряды венгерского дворянского ополчения состояли из двадцати конников, отсюда и название, которое на венгерском звучит как «хузар».

– Я слышал об этом, – оживился наш новый знакомый. – Кстати, редко встретишь людей, которые не только разбираются в гусарских мундирах, но и знают историю происхождения гусар.

Недоверие в глазах гусара исчезло, он широко и доброжелательно улыбнулся. Мы познакомились, гусара звали Александр (в обычной жизни инженер-конструктор одного из московских НИИ).

Не успели мы представиться, как Александр удивил нас знанием особенностей гусарского мундира.

– А вы знаете, – торопливо начал он. – Даже в фильме «Гусарская баллада» поручик Ржевский, обращаясь к Шурочке Азаровой, говорит: «Мундир на вас я вижу Павлоградский». – Он многозначительно посмотрел на нас. – На самом деле на ней мундир Сумского гусарского полка! И никто из зрителей не подозревает, что мундир-то не тот. Как можно перепутать синий мундир павлоградских гусар с песочного цвета доломаном Сумского полка! – возмущался Александр.

На самом деле я не задумывался об этом, когда смотрел один из своих любимых фильмов. Больше того, я уверен, что вряд ли кто-нибудь из зрителей обращал внимание на такие тонкости. Только такой знаток истории гусарских полков мог увидеть несоответствие мундира Азаровой.

Мундир же Александра до последней пуговицы, опушки на ментике, цифровки на чикчирах, кивера с белым султаном соответствовал историческому мундиру гусара.

– Вы не обращайте на это внимание, – улыбнулся Ахияр Хасанович, поправляя кашне из тонкого шелка, которое он носил вместо галстука. – Поручик Ржевский – герой бесконечных анекдотов, и если бы с ним не происходили нелепые случаи, если бы он с серьезным видом не говорил бы глупости, то и не было бы историй, над которыми мы дружно смеемся. И я думаю, что режиссер и сценарист специально вложили в его уста очередную глупость, чтобы образ поручика Ржевского соответствовал нашему представлению о нем.

Ахияр Хасанович был удивительный человек, и в этом я убеждался неоднократно. Он мог найти общий язык с любым, его мудрость, душевность, природный такт, внимательность, доброжелательность и сдержанность притягивали к нему людей.

Гусарский доломан
Гусарский доломан

– А в одном вы правы, – продолжил он, обращаясь к гусару, – в старину очень строго оценивали внешний вид. За нарушение формы в гвардейских полках отдавали под суд. Известен случай, когда молодого князя Голицына, служившего кавалергардом в лейб-гвардейском полку, снизили на две ступени в звании и отправили на Кавказ за то, что он после пирушки по ошибке надел сюртук своего друга, который не отличался от его формы ничем, только серебряными пуговицами вместо золотых. В таком виде попался он на глаза великому князю Михаилу Павловичу. И после долгих разбирательств, несмотря на свое княжеское происхождение, Голицын был направлен на войну с горцами. Вот так наказывали раньше за пуговицы.

Мы спросили у гусара, не знает ли он, где находятся наши земляки. Когда тот узнал, что мы башкиры, он еще раз горячо и искренне пожал нам руки и вызвался проводить до башкирского стана.

Гусар был в восторге от общения с Ахияром Хасановичем, после пятиминутного знакомства смотрел на него с восхищением и разговаривал с уважением и даже с некоторым почтением. Я заметил, что он обрадовался возможности продолжить беседу с таким интересным человеком, как Хакимов, и заодно оказать нам небольшую услугу, и уже на ходу начал рассказывать о том, что практически в любой книге, посвященной Отечественной войне 1812 года, есть сведения о башкирах…

Он рассказывал о своем кумире – легендарном гусаре Денисе Давыдове, о том, что он в своих записках «Тильзит в 1807 году» и «Дневник партизанских действий в 1812 году» оставил воспоминания о башкирах, а также описал героическую атаку Уфимского полка на Бородино во главе с генералом Ермоловым...

Говорил он быстро и искренне радовался, когда ему удавалось удивить нас своими знаниями истории.

– Кстати, – воскликнул наш гусар. – Денис Давыдов впервые написал в своих записках «Тильзит в 1807 году», что французы прозвали башкир северными купидонами («les amours du nord») за их стрелы и луки.

Оказывается, благодаря Денису Давыдову за башкирами закрепилось называние «северные амуры», и гусару в очередной раз удалось удивить меня – я считал, что об этом впервые написал французский генерал Марбо.

Гусарский мундир изюмского полка
Гусарский мундир изюмского полка

Потом он рассказывал о том, что одиннадцать гусарских полков, участвовавших в Отечественной войне 1812 года, отличались друг от друга расцветкой своих мундиров, киверами, петлицами, кокардами, штандартами, репейками и прикрепленными на кивера султанами, а также наименованиями полков. Названия Мариупольский, Изюмский, Гродненский, Елизаветградский, Сумской, Ахтырский и другие указывали на места, где формировались гусарские полки.

В гусарских полках служить было дорого, даже известная всем кавалерист-девица Надежда Дурова, служившая корнетом в Мариупольском полку, из-за недостатка средств вынуждена была перейти «тем же чином в Литовский уланский, где служить было гораздо дешевле». Мелкопоместные малороссийские и белорусские дворяне считали за честь записать сыновей в гусарские полки, и нередки были случаи, когда ради экипировки их на службу родители закладывали свои имения.

Заслушавшись гусара, я не заметил, что мой сын, который все время крутился возле нас, куда-то исчез, и я вынужден был заняться его поисками.

В лагере было много детей. Маленькие солдатики в униформе бегали среди походных палаток, из-за них лагерь становился еще более шумным и суетливым. Игрушечные сабли путались у них в ногах, они то и дело спотыкались и падали. Потом вставали, отряхивали свою форму и виновато оглядывались на родителей, которые в исторических мундирах, увлеченные встречей со старыми друзьями, совершенно не обращали внимания на проделки детей. Среди детишек я и нашел своего сына, он уже полностью включился в игру и бегал среди них, изображая лихого наездника.

Я знаю много примеров, когда мальчишеское увлечение историей, знания и навыки, приобретенные в военно-исторических клубах, помогали приобрести необходимые качества, а самое главное – сформировать характер, который в будущем помогал осуществить детские мечты.

Но, кем бы они ни становились, какое бы ни занимали положение в обществе, они оставались верны своему увлечению историей и раз в году, сняв с себя офисные костюмы или рабочие спецовки, облачались в мундиры, превращались в гвардейцев, улан или гусар.

Пока искали среди этой шумной суеты своих земляков, обратили внимание на отдельно стоящего на высотке огромного бородатого шотландца в клетчатом килте. На голове у него вместо гленгарри – пилотки с помпончиком и ленточками – непонятно почему была надета медвежья шапка британских гвардейцев, на поясе нож, а в руках – волынка.

Неожиданно над лагерем зазвучал пронзительный шотландский марш. Кто-то рядом объяснил, что шотландские наемники тоже участвовали в Бородинском сражении, другой добавил, что шотландцы служили во французской армии, они со времен Уоллеса мечтали о своей независимости от англичан. И когда Наполеон объявил о континентальной блокаде и запретил ввоз английских товаров в Европу, у них появилась надежда о скором крахе Великобритании.

– Да нет же, – возразил третий,– шотландцы был воины, они нанимались в любую армию, лишь бы платили, так что они были как в русской армии, так и во французской.

– Наверное, на Бородинском поле они нашли друг друга по звукам волынки, – начал фантазировать еще кто-то.

– И что?– спросили его.

– Ну и побили они друг друга, так как были верны своим обязательствам, – продолжил тот же голос.

Не знаю, есть ли доля правды во всем, что мы услышали, но ироничный тон в разговоре указывал на то, что наемников у нас не любят.

А шотландец стоял на Бородинском поле и продолжал играть свой воинственный марш. Музыка бодрила. Я представил, как шотландцы, презирая смерть, бесстрашно сквозь грохот пушек и треск ружейной пальбы шли в атаку под звуки волынки.

«Безумная музыка, зовущая на смерть», – подумал я.

Наконец волынка замолчала, кто-то захлопал, вспышки фотоаппаратов в руках гвардейцев и гусар испортили впечатление, полученное от древней музыки.

В наступившей тишине где-то за палатками мы услышали негромкую мелодию курая, звуки старинного инструмента привлекли внимание людей. После пронзительной волынки курай успокаивал, музыка степей, лесов и гор призывала людей к жизни.

Ахияр Хасанович улыбнулся и сказал: «Вот и нашлись наши башкиры!»

Мы поспешили на звуки курая.

Северные амуры 1812г.
Северные амуры 1812г.

РАССКАЗЫ У БИВАЧНОГО КОСТРА

Нас уже ждали. Накануне я целый день занимался погрузкой лошадей и транспортировкой их из Москвы на Бородино. Вечером, когда я наконец добрался до Бородинского поля, успел предупредить Рустама Искужина – руководителя военно-исторического клуба «Северные амуры», что на следующий день приеду с Ахияром Хакимовым.

Рустам Искужин встретил нас как долгожданных гостей.

Башкиры хорошо знали Ахияра Хасановича по его книгам, но многие из них впервые увидели нашего народного писателя, и потому немного смутились. Но Ахияр Хасанович с присущей только ему простотой тепло и радушно поздоровался со всеми, пошутил, восхитился их внешним видом, похвалил ребят за экипировку, и они тут же плотным кольцом окружили народного писателя, каждый хотел лично пожать ему руку.

К башкирскому стану мы подошли с новыми друзьями, среди них были наш знакомый гусар, вольтижер, гренадеры, донские казаки и даже шотландец со своей волынкой. Иностранцы удивились башкирскому радушию, наши же гусары и гвардейцы без лишних церемоний расселись вокруг костра, их примеру последовали остальные. Нам предложили чай, который готовился тут же, на походном костре. Многие впервые пили чай с курутом и башкирским медом. Все шумели и с любопытством рассматривали одежду и кольчуги, луки и стрелы башкир. За вечер мне показалось, что весь лагерь побывал у нас в гостях, благо чая и радушия наших башкир хватило на всех.

Недалеко от бивачного костра на привязи позвякивали уздечками и удовлетворенно фыркали наши кони. Вчера, когда я забирал их из спортивного клуба в Кузьминках, предусмотрительно забросил в машину несколько мешков с овсом. Теперь расседланные и ухоженные кони с удовольствием поедали свою любимую пищу. Пока только у башкир были лошади, и мы этим гордились.

Нашим же гостям представилась возможность впервые встретиться и поговорить с башкирами, предки которых изумили всю Европу. Как писал Денис Давыдов: «Их многолюдство, наружность, обычаи, необузданность, приводя на память гуннов и Аттилу, могли сильно поразить европейское воображение». Именно поэтому царь Александр I велел, чтобы башкиры расположили свой бивак в Париже на Елисейских полях. Многие командиры корпусов в период заграничных походов с удовольствием включали башкир в состав своих конвоев, они хотели показать Европе, что не стоит больше вторгаться в Россию, иначе не только регулярная армия, но дикая и загадочная сила придет с бескрайнего Востока, и тогда пощады больше ждать им не придется…

На Бородинском поле у бивачного костра сама обстановка создает настроение для задушевных разговоров. В ходе этих бесед можно было услышать истории, которые нельзя прочитать ни в одной книжке, найти ответ на любой интересующий тебя вопрос, услышать легенду, приукрашенную романтикой благородной эпохи.

Такие неспешные разговоры у костра обогащали меня новыми сюжетами и впечатлениями. За двадцать лет, прошедших со дня празднования 180-й годовщины Бородинского сражения, многое стерлось из памяти, но благодаря заметкам на клочках бумаги, которые чудом сохранились с тех времен, мне удалось восстановить содержание наших бесед, которые и легли в основу небольших рассказов. Я дополнил их лишь некоторыми историческими фактами и своими представлениями о событиях героического времени.

В центре нашего внимания был наш гость Ахияр Хакимов, многие знают его как талантливого писателя, ученого, редактора, философа, историка, воина, прошедшего по фронтовым дорогам до Вены и Праги. Вот что он нам рассказал.

Окончание следует...

Автор:Махмут САЛИМОВ
Читайте нас: