Дембельский альбом солдата ЮГВ. Часть четвертая

Опять же вернемся к альбому. Специальная страница отведена семейной династии. Здесь у меня фотография отца, был командиром танка «Т-34», отслужил после Великой Отечественной войны на срочной и затем сверхсрочной службе 7 лет. Также старший брат Николай, служил на Украине в Черновцах, в топографических войсках. Младшего Федора вклеил позже, он на 4 года младше меня, служил пограничником под Читой на китайской границе. Все честно и достойно отдали свой долг Родине.

Девушки – отдельная тема. Разве могли альбомы парней, на годы обделённых девичьим вниманием, обойтись без романтической темы! Девчонки присутствуют и на кальке, и в стихах и в фотографиях. Практически у каждого солдата в альбоме была страничка, посвященная единственной и неповторимой. По крайней мере, вклеена ее фотография. Ждет ведь она, страдает, а провожала как в песне, которая под аккомпанемент гитары по вечерам трогательно звучала в каждой казарме:

Помнишь, как ты при всех,

Целовала меня на прощание?

Помнишь дым паровозный

И восемь коротких минут?

Ты любила тогда –

Я поверил в твои обещания

И увёз я пластинку –

«Девчонки, которые ждут».

На самом деле чаще случалось по-другому. И совсем нерадостно:

Мне подружка твоя –

Некрасивая, с рыжею чёлкою

Написала по дружбе,

Что замуж ты вышла весной.

Называл я тебя

Самой лучшей на свете девчонкою

И не думал, что будешь

Ты зваться чужою женой.

Ну, конечно же, довольно часто девушки, не дожидаясь своего любимого, выходили замуж. Об этом парням сообщали родители, друзья, или она сама.

Тех солдат, что получали такие письма, внимательно отслеживали. Командиры отделений обязаны были докладывать об этом руководству. Парня пару недель контролировали, не ставили в караульные наряды, чтобы исключить контакт с боевым оружием, мало ли что в голову придет! У нас, к счастью, самострелов не было.

Девушка, что провожала, была и у меня. Жила в Уфе, но родом из небольшого городка Кувандык Оренбургской области. Письма от неё ждал с большим желанием, чем из дома. Ах, какими ароматными, тонкими, пахучими духами она пропитывала их, прежде чем заклеить конверт. Запах стоял на всю ленинскую комнату. Но, уже к окончанию первого года службы, написала: возвращаюсь на родину, наверное, больше не встретимся, не пиши. Нет, так нет, вернусь, найду другую! Но фото в альбом вклеил.

А вот фото с друзьями в отпуске. Надо признать, на побывку в родной дом из-за границы может попасть не каждый. Один-двое из 10 солдат. Но без ложной скромности скажу, я был хорошим солдатом. Помогли навыки, полученные в школе на НВП (начальная военная подготовка). У нас был очень строгий военрук Виктор Петрович Фролов, дрессировал нас как в армейском карантине. К окончанию школы мы прекрасно маршировали, стреляли, бойко разбирали и собирали автомат, хорошо знали армейский устав, военные команды и сигналы. Автомат Калашникова, например, я разбирал и собирал за половину положенного нормативами времени, чем очень удивлял своих командиров, а на полицейском стрельбище выбивал 47 – 48 очков из 50, на марш-бросках нес автоматы уставшим бойцам. Благодаря хорошей физической форме, сдал нормативы на знак «Воин-спортсмен 1 степени»,  а вскоре получил нагрудной знак «Отличник Советской Армии». Прекрасно знал техническую часть станции и организации электроснабжения в полевых условиях (помогли навыки электромонтажника), отличался на политзанятиях, так как каждый вечер знакомился с новостями из газет. И уже через 10 месяцев службы, первому из моего призыва, мне присвоили звание ефрейтора. 

Кстати, к ефрейторам в армии относятся неоднозначно, считают их выскочками и «сухаристами». По распространенному мнению, его получают «любимчики» командиров. Существуют десятки армейских поговорок, высмеивающих его носителей. Ефрейтор – испорченный солдат, от рядовых отбился, к сержантам не прибился. Лучше иметь дочь – женщину с древнейшей профессией, чем сына ефрейтора. Чистые погоны – чистая совесть! Но в принципе, ефрейтор – это просто лучший солдат. В нашей части званием ефрейтор отмечались наиболее опытные солдаты, имеющие дополнительную квалификацию или особую солдатскую должность. Я был старшим электромехаником, со своим расчетом из трех человек отвечал за работу в полевых условиях 20 Квт дизельной электростанции. И вот как-то на строевом смотре четко ответил на все каверзные вопросы начальника штаба. Например, какой длины должна быть нитка, намотанная на иголку в пилотке у солдата, отчетливо ответил – 70 сантиметров. В конце занятий капитан Пустогов, увидев вдалеке кого-то из офицеров, окликнул его, поднял правой рукой фуражку и покрутил ею над головой.

– Ну, бойцы, какой знак я подал?

– Разрешите ответить, рядовой Коровкин. «Сбор начальников», товарищ капитан.

На следующий день вышел приказ о предоставлении мне отпуска, с выездом на родину в течение 10 дней, не считая дороги. Был апрель, я прослужил всего год, еще даже почки на деревьях не распустились, и ехать в это время как-то не хотелось. Но, не было бы счастья, да несчастье помогло! Дней через пять после приказа, ночью у меня случился приступ аппендицита, после операции почти три недели я провалялся в армейском госпитале (погода весной в Венгрии очень сырая, промозглая, рана долго не заживала), затем две недели отпуск при части. Не надо ходить на утреннюю зарядку, физподготовку. И только в июне поехал в отпуск в родную Башкирию. Из 20 дней, отпущенных на отпуск, дома был две недели. Дело в том, время на дорогу домой нам рассчитывали на поезде, я же весь путь: Будапешт – Киев – Москва – Уфа проделал на самолете. Сэкономил 4 дня. А еще дважды (туда и обратно) побывал в Москве. Полюбовался Московским Кремлем и Красной площадью, Царь-пушкой и Царь-колоколом, Храмом Василия Блаженного, побывал на Воробьевых горах, Старом Арбате, в ГУМе. Неизгладимое впечатление произвело Московское метро, не чета Будапештскому с его унылыми и серыми станциями.

А вот еще один реальный случай, скорее похожий на солдатскую байку. Один наш сослуживец Коля Пустовойко попал в отпуск, просто как в лотерею выиграл. Как-то на занятиях в ленинской комнате нас за политическую неграмотность долго отчитывал политрук, майор Епихин. «Служите за границей, а что творится в мире не знаете! Вот ответьте, кто сегодня с визитом находится в Советском Союзе? Сразу обещаю отпуск домой». И тут с задних рядов встает Николай, тихий неприметный паренек второго года службы родом из Кривого Рога, который никогда ничем не выделялся и особым не отличался: «Разрешите ответить, товарищ майор. В Союзе с дипломатическим визитом находится государственный секретарь Соединенных Штатов Америки Вэнс. Обсуждает с ЦК партии подписание с СССР договора на ограничение стратегических вооружений». (Сайрус Робертс Вэнс был американским адвокатом и Государственным секретарем Соединенных Штатов при президенте Джимми Картере с 1977 по 1980 гг. – прим. авт.)

«Молодец, рядовой Пустовойко! Садись, скоро увидишь родных».

После занятий мы, после нависшей тишины, ошеломленные и обескураженные поворачиваемся к Николаю: а ну колись, откуда такие познания?

– Так… Так, я это…, в туалете газету читал. Запомнил.

Да, туалетной бумаги в те годы не было. В ход шли и «Красная Звезда», и «Комсомольская правда», и «Ленинец». И кроссвордов в солдатском туалете не было, как говорится, что оторвал, то и прочитал!

Слово свое замполит сдержал. Вскоре поехал Николай на родину.

Довольно часто солдаты, кто побывал на родине, становились контрабандистами. Нелегально провозили через границу советские деньги, то бишь валюту. Объясняется это просто, официальная сумма, разрешенная к провозу и декларированию – 30 рублей. Но что можно купить на эти деньги? Денежное довольствие солдата в Венгрии – 115 форинтов, чуть больше 7 рублей. Хватает на пару пачек хороших сигарет, душистое мыло «Омо», одеколон, мороженое и пепси-колу, да разок сходить в чайную, а соблазнов много. При обмене на форинты, например, на 60-70 наших рублей можно купить хорошие фирменные джинсы, за 20 – модный батник, а еще нужны деньги на сувениры – кошельки с подмигивающими девушками, яркие пакеты с рисунками модных рок-групп, плавающие авторучки (как у Жоржа Милославского в фильме «Иван Васильевич меняет профессию»), пластинки, духи, косметику, жвачку и прочие безделушки. Поэтому, побывав в Союзе, практически каждый нелегально привозил небольшую сумму, обычно до 300 рублей. «Старики» учили, куда спрятать деньги от таможенников. Делалось это так, разрезался гитарной струной кусок мыла, середина выскабливалась, туда клали туго свернутую сотенную купюру, затем половинки соединились, раз-два помыл руки и шва не видно. Или в зубной пасте, в те годы (старое поколение помнит) тюбики «Жемчуг» были металлические, отрезаешь его с нижней стороны, купюры помещаешь в медицинский напальчник, купленный в аптеке, и кладешь в наполовину заполненный тюбик. Низ несколько раз подворачиваешь, что не вызывало никаких подозрений, все так делали, тайник готов. Прятали, опять же в напальчниках в банках с вареньем, можно пластырем приклеить на подошву, сделать тайник в каблуке ботинка и прочее. А один наш сослуживец провез деньги в шоколаде, мама работала на шоколадной фабрике, и залила купюры в полиэтилене в фигурки зверей. Вот такие шоколадно-денежные зайцы! Наверняка таможенники эти уловки знали, но дотошным обыскам солдат не подвергали.

Продолжение следует…