Назови его свободой. Часть третья

Примеров, когда консервировались, в том числе из-за картельных сговоров, достижения науки и техники, множество. А самый свежий дала российская олигархия, которая предложила обложить налогом роботов, что заменяют человека, то есть умалить применение машин. Для России, в которой роботов в сотни раз меньше, чем в развитых странах, это идея не только реакционная, а просто вражеская.

Но на другой стороне, на стороне труда, также развивается противоречие. Потому что с концом капитала станет не нужен, уйдет в небытие и труд. Человека на производстве заменит робот, и рабочий потеряет зарплату, вроде бы средства к существованию. Но беда рабочего относительна, поскольку жизненные блага ему доставят и доставляют уже сейчас высокопроизводительные машины. Поэтому рабочий с коммунизмом примирялся, примиряется и примирится, так как он получает доступ ко всему, ко всем средствам производства – роботизированным машинам и ко всем жизненным благам. Капиталист же предмет своих жизненных стремлений – капитал теряет абсолютно и безвозвратно. Поскольку средства производства перестают нуждаться в людях вообще, и в нем, в частности.

Коммунизм – это освобождение от капитализма. Коммунизм освобождается от капитализма как поле от снега – все больше и больше. Вот и все. Коммунизм есть высвобождение из животного кошмара поиска «хлеба насущного», переход от животного состояния человека к полностью человеческому, к самому себе. В этом и есть революционное содержание этого перехода, переворота. Маркс вывел, что он совершится для всего человечества, когда концентрация и централизация производства доделают свою работу по всему миру. То есть в области социальной материи Маркс открыл природное явление, подобное которому физики в своей науке сформулируют намного позже и назовут Большим взрывом. Не знаю, насколько глубоко изучал великий поэт Владимир Маяковский марксизм. Но уничтожение, самоуничтожение капитализма и капиталистов выразил бесподобно: «Они упадут переспевшею грушей, как только их потрясут».

Коммунизм не строй и не строительство, поскольку никакой формы у него нет. Капитализм – высший строй, высшая общественно-экономическая формация, за которой ничего нет, только свобода от всех форм. Капиталистическое государство – высшего уровня государство, и развитие его – это освобождение от него. Нет никакого социалистического государства, если под этим не понимать уничтожение, отмирание государства (эту тему замечательно Ленин растолковал в своих философско-экономических рукописях 1916 года, что не помешало ему в дальнейшем путаться в ней и в ряде других вопросов как теоретически, так и практически). Если есть какое-то общество, государство или их отдельные институты, то это капиталистические общества, государства или институты. Нет никакой социалистической собственности, сменяющей капиталистическую, так как частная, капиталистическая собственность – высшая форма собственности (здесь надо уточнить, что под собственностью политэкономы и Маркс в том числе всегда имели ввиду частную собственность на средства производства, а покоробившая немало умов «личная собственность» в сущности представляет из себя жизненные блага). И преодоление, уничтожение частной собственности есть освобождение от нее машинным производством, роботом, искусственной природой. В капиталистическом обществе нет и не может быть иной формы собственности, кроме частной. Ни государственная, ни общая, ни общественная в нынешнем понимании как государственная (в марксистском понимании общественная собственность связана с отсутствием наемного труда, то есть при капитализме, в рамках, в форме капитализма – царстве наёмного труда общественной собственности быть не может) или коллективная варианты собственности социалистическими, коммунистическими, приближающими к коммунизму не являются. Развитием отношений собственности при капитализме, движением их к коммунизму является освобождение от них, уничтожение их машинным производством. Коммунистическое – это не общее, а машинное. Точно так же коммунистическое – это не бесплатное, а машинное, а потом уже, произведенное машинами в количестве, исчерпывающем потребности, и тогда и поэтому – бесплатное. А при наемном труде ничто не может быть бесплатным...

Вообще развитие, проникновение свободы в общественно-экономические отношения, линейка соответствия степеней свободы и общественно-экономических формаций выглядит так: естественная необходимость (минимум свободы) – и первобытнообщинный строй, осознанная необходимость (осознание необходимости как жизненной ценности, важной для жизни, выживания в условиях общества) – и феодальный строй, осознанная свобода (осознание свободы как жизненной ценности в условиях общества) – и капитализм, естественная свобода, царство свободы – и коммунизм.

Чтобы лучше понималось, свободу надо мерить от противного, отрицательного. Как степень демократичности выверяется не правом свободного выбора, а правом легкого отзыва. Или как право собственности определяет главным образом не возможность что-то сделать с предметом, а право его уничтожить. Так и высшая степень свободы не в том, чтобы делать все, что угодно, где и когда угодно, а в том, чтобы ничего не делать, нигде и никогда. Хотя, конечно, последнее рассуждение – всё-таки некоторая натяжка, потому что без человеческой деятельности прекратится вся человеческая история…

Почему формула Маркса всемирно-историческая и всеобщая, хотя описывает вроде сущность капитала? Потому что капитал глубоко историчен: он, в свою очередь, порождение частной собственности, а частная собственность в исходной точке разделения труда, то есть собственной исходной точке, древнее, чем капитал, а может и человек. Маркс полагал, что самое первое разделение труда имеет место в половом акте. Так что от наслаждения бывают не только венерические болезни, но случается и экономика.

Выглядит формула так: масса прибавочной стоимости (она же прибыль) M равна произведению нормы прибавочной стоимости m’на массу переменного капитала (зарплаты) V, то есть M= m’V. Так как норма прибавочной стоимости m’ есть отношение прибавочной стоимости m к переменному капиталу v (m/v), то еще одно выражение массы прибавочной стоимости выглядит как произведение прибавочной стоимости на отношение массы переменного капитала к единичному переменному капиталу M=mV/v. Отношение V/v в этой формуле есть попросту количество рабочих n, что дает третью формулу вожделения капиталиста: масса прибавочной стоимости есть произведение единичной прибавочной стоимости на количество рабочих M=mn. Она самая очевидная и понятная. Зачем нужны тогда другие? Чтобы научно обосновать вышенаписанную публицистику.

Третья формула обосновывает бесчеловечность капитала, потому что от человека здесь осталась лишь цифра, число – количество. И, конечно, поясняет капиталистическое эксплуататорское начало – стремление как можно больше удержать у себя неоплаченного труда, прибавочной стоимости. Вторая формула объясняет, почему капитал, развиваясь, стремится к самоуничтожению, победе над собой машинного производства, коммунизма. Все дело в том, что переменный капитал значится как в числителе, так и в знаменателе. В числителе – масса переменного капитала, которая должна быть как можно больше, чтобы увеличивать массу прибавочной стоимости. В знаменателе – единичный переменный капитал, который, наоборот, должен быть как можно меньше, стремиться к нулю. Величину же переменного капитала уменьшает только рост производительности труда, применение машин вплоть до полной замены переменного капитала машинным трудом, сведения его к нулю и получения бесконечно большой массы прибавочной стоимости… Наконец, первая формула обнажает первую, священную заботу капиталиста – о росте переменного капитала, о новых рабочих местах. Из чего капитал сделал молитву, вечное оправдание собственного существования. И обнаруживается, что создание рабочих мест – забота капитала о себе, хотя она лицемерно подаётся как забота о людях, якобы капиталист-благодетель как-то не очень по рыночному «дает» работу. Однако работа собственностью «дателя» не является, ему не принадлежит – это не вещь, а процесс применения собственной рабочей силы тружеником, и дать ее капиталист не может, а может лишь купить рабочую силу на рынке, чтобы она оживила его мертвые средства производства. Что капиталист присваивает и что он у рабочего в его с ним отношениях частично отнимает, так это произведенный им продукт, товар. Поэтому «работодателя» по сути надо назвать товароотнимателем.

Сергей ДУЛОВ

Продолжение следует…

Часть вторая

Часть первая