Тархан и батыр Алдар Исекеев. Часть двадцать третья

В начале марта 1728 г. челобитная о защите вотчинных прав и об учинении розыска по поводу притеснений, перенесенных ими от воевод и прочих чиновников, была доставлена башкиром Еланской волости Яркеем Янчуриным «с товарыщи» в Коллегию иностранных дел в Москву. Под ней были поставлены подписи и тамги глав кланов: от Казанской дороги – Елан, Еней, Кыргыз, Гирей, Буляр, Байлар, Ельдяк; от Ногайской – Кыпчак, Бурзян, Минг; от Сибирской – Кушчи, Салжиут; от Осинской – Уран. Как видим, среди подписантов была широко представлена Казанская дорога и весьма незначительно все остальные. Бурзянскую волость ожидаемо представлял не Алдар Исекеев, а Ярлогай Кулуков, сын вотчинника Кулука Азаматова [МИБ. Ч. 1. С. 123–124; РГАДА. Ф. 1773. Оп. 1. 836. Л. 2–3.].

В результате в конце июля 1728 г. был подписан именной указ императора Петра II «Об отделении Уфимской провинции от Казанской губернии, о состоянии оной в особенном ведомстве Сената», в котором, в частности, говорилось: «Указали Мы, по челобитью присланных от вас выборных челобитчиков, башкирцов Яркея Янчурина с товарищи, в помянутую [Уфимскую] провинцию послать воеводу, Нашего бригадира Петра Бутурлина и быть той провинции в особливом ведомстве Нашего Сената, и о всяких делах писать ему и требовать Нашего указа от того Сената, а Казанскому губернатору той провинции не ведать». Таким образом, Уфимская провинция была выведена из ведомства Казани, а губернская реформа потерпела крах, так как Башкирия, как особая территория, была подчинена непосредственно Сенату. Новому воеводе предписывалось «башкирцам и прочим иноверцам никакого озлобления и обид и налог отнюдь никому никаких не чинить» и провозглашался возврат к отношениям между центральным правительством и Башкирией, существовавшим в эпоху Московского царства: «…и во всем поступать по данным вам от Предков Наших Великих Государей жалованным грамотам». Кроме того, башкиры добились традиционной привилегии непосредственного обращения к монарху: «А когда вы пожелаете для челобитья и всяких своих нужд ехать к Москве или в Сенат, тогда для проезду давать ему (воеводе. – авт.) вам проезжия письма за своею рукою, а воспрещения в том вам не чинить». Взамен этого царь требовал следующее: «…того ради надлежит вам, видя Нашу Императорского Величества к себе милость, служить Нам верно, как деды и отцы ваши служили и положенный ясак платили и беглых русских, мордвы, чуваш и черемис и никаких народов людей, подданных Наших, не принимать и не держать» [Полное собрание законов Российской империи с 1649 года / Под ред. М. М. Сперанского. Т. VIII (1728–1732 гг.). СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. № 5318. С. 69–70.].

Алдар-батыр и казахское подданство

В течение 20-х гг. XVIII в. Российская империя сумела взять под свой контроль все очаги нестабильности, которые сотрясали государство на протяжении многих лет. Некогда свободное Донское казачье войско в 1721 г. было подчинено Военной коллегии. После смерти Аюки-хана в 1724 г. Калмыцкое ханство стало управляться наместниками из числа его потомков, назначаемыми правительством. Мятежная Башкирия под названием Уфимской или Башкирской провинции к 1728 г. полностью умиротворилась и перешла под ведомство Сената. Однако вооруженная борьба башкирского народа – «Алдаровщина» – помешала правительству включить край в систему губернского управления в качестве типовой территории. Башкирия не только восстановила статус-кво, заставив вернуться Российскую империю к модели взаимоотношений XVII в., но и добилась снижения фискального бремени. Поэтому решающая битва за Башкирию еще была впереди.

Судьба Казахского ханства определилась еще раньше. В 1723 г. джунгарский хунтайджи Цэван-Рабдан заключил мир с маньчжурским (цинским) богдыханом Китая Юнчженом и, сосредоточив основные силы на западном направлении, нанес сокрушительное поражение казахам и каракалпакам. Казахи, отступая на северо-запад, заняли вотчины башкирских кланов Ногайской и Сибирской дорог, располагавшиеся по рр. Иргиз, Эмба, Илек, Орь, Уй, Тобол, Яик. И хотя затем Абулхаир-хан и другие предводители сумели несколько оттеснить джунгаров обратно, они уже не собирались покидать занятые башкирские земли. Между двумя народами усилилось противостояние, сопровождавшееся взаимными набегами. П. И. Рычков писал: «Киргиз-кайсацкой Меньшой орды Абулхаир-хан претерпевал великие разорения и обиды, с одной стороны – от зюнгорских калмык, которые время от времени разными киргиз-кайсацким ханам в Великой Татарии принадлежащими городами завладели и непрестанно их утесняли, а с другой стороны – от смежнаго им башкирскаго народа. Не меньшая ж опасность им была близ р. Яика (где лучшия к кочеванию их места) пребывать, ибо башкирцы на их киргизские улусы непрестанно чинили набеги и многие тысяч лошадей у них угоняли…» [Рычков П. И. История Оренбургская (1730–1750) / Издание Оренбургского губернского статистического комитета под ред. и с прим. Н. М. Гутьяра. Оренбург, 1896. С. 5.] Одним словом, башкиры не желали без боя отдавать свои земли.

Территория исторического Башкортостана охватывала значительную часть современного Западного и Северного Казахстана. Секретарь багдадского посольства Ахмед ибн Фадлан в 922 г. писал, что он и другие участники 5-тысячного каравана опасались нападения людей из числа тюрок, именуемых ал-Башгурд (الباشغرد) при форсировании р. Йаганды (Чаган), вытекающей из южных отрогов Мугоджарских гор и текущей у подножия Северного Чинка плато Устюрт [Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 гг. / Статьи, переводы и комментарии. Харьков, 1956. С. 130, 190.]. Арабский географ XII в. Мухаммад ал-Идриси писал: «И впадает ниже города Хиам со стороны севера большая река, текущая с севера из большой горы. Она является барьером между страной ал-Гузийа и страной ал-Башджуртийа. Эта гора носит название Мургар» [Al-Idrisi. Nuzhat al-mushtaq fi-ikhtiraq al-afaaq. Vol. II. Cairo: Maktaba al-thaqafa al-denia, 2010. P. 839.]. Гора Мургар (مرغار) обычно идентифицируется с Мугоджарскими горами, тянущимися с юга на север на протяжении 200 км между Аральским морем и Южным Уралом. На знаменитой карте ал-Идриси земля так называемых «внутренних башкир» (басджурт ад-дахила) тянется по всему течению р. Сукан, которую исследователи отождествляют с Яиком (Уралом) [Коновалова И. Г. Ал-Идриси о странах и народах Восточной Европы. Текст, перевод, комментарий. М.: Восточная литература, 2006. С. 252.] – вплоть до ее впадения в Хазарское море (Каспий). Таким образом, в IX–X вв. к востоку от Мугоджар кочевали огузы, а к западу от них начинались владения башкир, которые охватывали бассейн Яика от истока до устья.

Ввиду нашествий кочевников – монголов, ногайцев, калмыков – башкиры в определенные периоды истории утрачивали контроль над этими землями, но затем вновь возвращали их себе. После падения Казанского ханства и ослабления Ногайской Орды башкирские бии – Бикбау-князь Усерганский, Мешевли Кара-Кужак-князь Кыпчакский, Искебий-князь Бурзянский, Шагали Шакман-князь Тамъянский – в начале XVII в. получили подтвердительные грамоты на старинные башкирские вотчины вдоль всего течения р. Яик. В сохранившейся копии грамоты утверждается, что «нижняя межа по Яику реке в урочище Сарайчук» [Сарайчук – это золотоордынский город, располагавшийся в низовьях Яика (р. Урал) выше современного казахстанского города Атырау.]. И далее границы башкирских вотчин тянутся «от Сарайчука по степям до трех Узеней, по течению оных до трех Чижей, по обе стороны вверх до Деркула, особенно Бурзяну…» [Рябинин А. Уральское казачье войско // Материалы для географии и статистики России. Ч. II. СПб., 1866. С. 4.]. Из текста грамоты узнается р. Узень и Чижинские разливы на границе Саратовской области и Казахстана, а также р. Деркул, приток Шагана, впадающего в р. Урал близ г. Уральск (Казахстан). В документах XVIII в. указывается, что южные вотчины башкир Бурзянской и Кыпчакской волостей, в том числе Алдар-батыра, находились на р. Иргиз нынешней Актюбинской области Казахстана [РГАДА. Ф. 1773. Оп. 1. Д. 1312. Л. 2–9.].

И. В. Ерофеева пишет: «В условиях жесткой конфронтации с северными соседями пред казахами Младшего и Среднего жуза встала проблема официального закрепления за ними плодородных пастбищ по нижнему и среднему Яику, где открывался путь к заманчивым пастбищным угодьям по его правобережью и имелись большие возможности расширения связей с русскими рынками» [Ерофеева И. В. Указ. соч. С. 178.]. В этой ситуации у Абулхаир-хана окончательно созрела мысль принять русское подданство и тем самым решить сразу две проблемы – защитить себя от нашествий джунгар и узаконить явочным порядком захваченные башкирские земли. Д. А. Сафонов пришел к мысли, что «причина такого решения более чем понятна – он пытался обеспечит себе район, своеобразный страховочный вариант, куда смог бы отступить, если бы джунгары одержали верх» [Сафонов Д. А. Начало Оренбургской истории (Создание Оренбургской губернии в середине XVIII в.). Оренбург: Оренбургская губерния, 2003. С. 15–16.]. П. И. Рычков оценивал решение казахского хана как очень дальновидное: «И тако он, Абулхаир, будучи пред прочими киргиз-кайсацкими владельцами гораздо умнее, принужден искать и просить о принятии его всею тою Меньшою ордою в российское подданство…» [Рычков П. И. История Оренбургская (1730–1750). С. 5.] С высоты сегодняшнего дня можно с уверенностью сказать, что Абулхаир-хан своим решением приобрел для будущего Казахстана огромную территорию в западной и северной частях страны.

__________________________

История башкирских родов. Бурзян. Том 31. Ч.I. / С. И. Хамидуллин, Б. А. Азнабаев, И. Р. Саитбатталов, И. З. Султанмуратов, Р. Р. Шайхеев, Р. Р. Асылгужин, С. У. Таймасов, В. Г. Волков, А. А. Каримов, А. М. Зайнуллин – Уфа: НОЦ «История башкирского народа» ИИГУ БашГУ, 2018. С.127-209.

Салават ХАМИДУЛЛИН

Продолжение следует…

Часть двадцать вторая

Часть двадцать первая