Память – это оплата за самое дорогое. Часть вторая

Салавата, конечно же, по-человечески жалко. Историки рисуют с него опытного полководца, обладавшего политическим чутьём, дипломатическими способностями. Если следовать этой логике, конечно, Салават Юлаев, возглавляя доверенный ему конный отряд, осознанно перешёл на сторону Пугачёва. Нужно было обладать исключительно чутким сердцем и проницательностью, чтобы юноша, выросший в отнюдь не обделённой семье, смог прочувствовать трагическое положение своего народа и сделать столь решительный выбор. Если бы было возможно узнать мысли Салавата в этот момент: что его волновало, чего он мог опасаться... Я, к примеру, не могу представить Салавата Юлаева лишь бездумным исполнителем приказаний Емельяна Пугачёва, в целом-то человека с неопределёнными целями, который попытался сыграть на наивной вере народа в доброго, справедливого царя. И вообще, почему этот донской казак для камуфляжа своей личности выбрал именно Петра III? Ведь супруг российской императрицы Екатерины Алексеевны при жизни не отличался высоким умом. Об этом свидетельствуют большинство историков. Нельзя отказать в хитрости Пугачёву, который при выборе своего образа учёл менталитет простого народа, всегда жалевшего гонимых да обиженных. Царь Пётр Фёдорович в этот период был представлен народу именно мучеником, пострадавшим от рук злой царицы, но чудесным образом уцелевшим.

Салават Юлаев, да и многие другие вожди повстанческого движения поддались очарованию спасшегося царя, искренне поверив в реальность его обещаний. Но когда крестьянская война пошла на убыль после поражения Пугачёва в Поволжье и Предуралье и массового отхода казаков от восстания, Салават, его сподвижники татары Абдулла Токтаров, Ермухаммет Кадыргулов, мишары Канзафар Усаев и Бахтияр Канкаев, по сути, остались одни против возрастающих сил императрицы в регионе. Единого, централизованного руководства боевыми операциями повстанцев уже не было. Повстанческое движение перешло в фазу очагового сопротивления разрозненных отрядов. Многие участники восстания не желали уходить далеко от родных мест, наблюдалась большая текучесть в личном составе повстанческих войск. В этих условиях излишне говорить о жёсткой воинской дисциплине и организационной структуре войск. Без чёткой организации и дисциплины, как известно, любое войско превращается в толпу.

Всякая война имеет как своих героев, так и их антиподов. На заключительном этапе восстания Салават в отчаянии метался по Башкирии, пытаясь организовать сопротивление наступающим царским войсковым командам. Но людские ресурсы истощились, призывы и увещевания не действовали. К тому же в продолжение восстания часть башкирских и татарских предводителей родов активно сотрудничала с царскими войсками и администрацией. Многие искали снисхождения у царицы, и не всегда привлекательными путями. То, что глубокой осенью 1774 года Салават фактически оказался без сторонников и войск и возможностей продолжить борьбу уже не было, свидетельствует о психологической атмосфере в народе в те месяцы. Любимец тысяч башкир, татар, русских, храбрый и доверчивый юноша, не подозревавший о природе подлости и предательства, один оказался в лесу, словно зверь, на которого охотились каратели.

Дальнейшая судьба его известна более достоверно, ибо горький путь Салавата Юлаева от поражения восстания до его кончины зафиксирован в документах следственных и надзорных органов. Жаль только, что эти бесстрастные документы не могут передать нам глубину переживаний юного батыра, его горя, безысходности, тоски и отчаяния. В этом мы остались в неведении. А может, это и к лучшему? Во всяком случае, в нашем представлении Салават остался несломленным батыром. Трагедия Мустая Карима «Салават», как мне кажется, более всех произведений о нём очеловечила образ героя. В его монологах мы слышим не только героическую патетику, но и сомнения в нужности заведомо обречённой борьбы.

Образ Салавата, вернее, его духовный облик, проник во все поры жизни Башкортостана. Поколения за поколениями в республике воспитываются на примере героизма Салавата и его беззаветной преданности своему народу. История, к сожалению, не сохранила подробного описания внешнего облика героя. Зато создан образ, который симпатичен людям и соответствует их представлениям о легендарном батыре, полководце и стихотворце. В картине Алексея Кузнецова «Допрос Салавата Юлаева» мы видим могучего мужчину, которого страшатся даже те, кто его допрашивают. Могуч Салават и в конной скульптуре Сосланбека Тавасиева. Самый привлекательный образ Салавата с его человеческими сомнениями и верой, трагизмом и мужеством вывел Загир Исмагилов в опере «Салават Юлаев». Его ария, ключевая в этом произведении, наполнена глубоким драматизмом.

В современном Башкортостане герой популярен как никогда. Город и район носят его имя. Герб республики украшает конная статуя Салавата Юлаева. Даже визитная карточка республики – хоккейная команда, выступающая в суперлиге России, названа его именем. Образ Салавата продолжает вдохновлять поэтов, писателей, композиторов на создание новых произведений.

Екатерина Великая, изо всех сил старавшаяся стать по-настоящему русской императрицей, жестоко подавила народное восстание. Башкиры, татары, русские, мишары, принимавшие участие в восстании, заплатили дорогую цену за попытку как-то ослабить крепостническую кабалу – этот вековечный позор России. Многие селенья были стёрты с лица земли, а вновь отстроенные носили новые названия. Вот почему до сих пор сохранились в Башкортостане деревни с двойными названиями. А имя Салават исчезло вовсе, на века. Зато сейчас в республике многие достойные мужчины носят это имя и оно, несомненно, будет передаваться из поколения в поколение.

Легенды и предания о Салавате, сыне Юлая, несмотря на былые запреты, живут уже более двух веков. Минуло время табу на эту личность. Но с другой стороны, чем больше было запретов, тем упорнее возникали легенды и предания. С годами они обрастали новыми подробностями и гипотезами. Простые люди не могут жить без объекта поклонения, им во что-то и в кого-то обязательно нужно верить. Такой верой служил и служит Салават.

Каждый из нас, давая свою оценку Крестьянской войне 1773–1774 годов, вправе усомниться в её правомерности, но я ещё не встречал человека, который бы сомневался в подлинности личности Салавата Юлаева и его славных дел. Он по-настоящему жил только чуть больше двадцати одного года. Каторгу с унижающими человеческое достоинство условиями, когда даже у сильных истощаются физические силы и остаётся только дух, называть жизнью нельзя. Идеалистически настроенный сын доверчивого, но мужественного народа принял мученическую смерть. Как бы высоко ни возносили мы сейчас память Салавата, факт подобной его гибели не может не угнетать. Несмотря на документальное подтверждение смерти Салавата, поверить в неё так и не удаётся. Хочется надеяться на иной поворот событий.

Есть в горах Башкортостана небольшой городок – Белорецк. Тут до сих пор стоят корпуса железоделательных заводов, возведённых Твердышевым и Мясниковым. В Белорецке отливал пушки для Пугачёва его атаман полковник Белобородов-Хлопуша. В этих местах происходили жаркие схватки повстанцев с царскими карателями. Вообще, Белоречье и поныне хранит дух мятежных времён. В этом городе живёт журналист и писатель Александр Егоров, крещёный татарин. Он написал интереснейший, на мой взгляд, роман о жизни горных башкир до Пугачёва, во времена восстания и после него.

По его версии, оставшиеся верными Салавату джигиты, переодевшись офицерами, с помощью лояльно настроенных к башкирам русских влиятельных дворян смогли-таки вывести батыра из каторжной крепости, с большими приключениями доставить его в Южный Урал. Дорогой земляки и сподвижники Салавата не раз заводили с ним разговор о необходимости продолжить борьбу против империи, на что батыр отвечал отказом. Его довод: нельзя без ясной цели выходить на противоборство с мощной государственной машиной. Подобные выступления лишь приносят невосполнимый урон народу. Надо научиться терпимости, умению решать спорные вопросы доброй волей, а не посредством оружия.

И Салават, попрощавшись с земляками, уходит в казахские степи. Пусть это – лишь авторская версия, одна из многих, о судьбе батыра, но люди всегда должны верить в чудо. Там, где возможно, нельзя лишать их надежды.

... Вновь вспоминаю детство, нашу убогую избушку с желтым кругом лампы посреди комнаты. Шорох вращающегося веретена и мать, внимательно слушающую мое монотонное чтение баита о Салавате. Она бы никогда не поверила в его смерть, ибо до конца своей жизни продолжала считать батыра живым. Ведь легендам свойственно переживать не одно поколение людей.

… После затяжных весенних сухих дней небеса смилостивились гулкими теплыми ливнями. Это произошло как раз накануне торжеств, посвященных памяти Салавата Юлаева – народного богатыря, поэта-импровизатора, символа вечности нации. Вновь по небосводу засияли-заиграли многокрасочные радуги. По которому из этих крутых мостов вознесся к небу Салават? Может, ему суждено вернуться к нам по ним?

Марсель КУТЛУГАЛЛЯМОВ, публицист, награжденный орденом Салавата Юлаева

Часть первая