Все новости
КИНОМАН
9 Сентября 2021, 14:00

Любимое кино: «12» (2007 г.)

Фильм Никиты Сергеевича Михалкова «12» позиционируют как ремейк знаменитых «12 разгневанных мужчин» Сидни Люмета, и сам Михалков данный факт отнюдь не отрицал. Только от фильма Люмета здесь остается лишь фабула, а называть «12» ремейком как-то совершенно бессмысленно.

«12» – это слишком русское и современное кино, по меркам 2007 года, построенное по своим принципам, и чтобы его смотреть – от оригинала нужно отстраниться.

Двенадцать совершенно разных мужчин-присяжных должны решить судьбу чеченского мальчишки, обвиняемого в убийстве своего отчима – офицера русской армии. В закрытом пространстве школьного спортивного зала (потому что в суде ремонт, а соседнее здание школы не против приютить на время представителей судебной машины) эти люди разных социальных слоев, национальностей, характеров обязаны придти к единогласному мнению – виновен парень или нет. Первоначально ответ вполне ясен: парень совершил преступление, но достаточно лишь одному усомниться в столь определенном решении («Как-то все слишком быстро. А поговорить?»), и человек может утянуть за собой в сторону сомнений и более детального разбора фактов, нежели чем вывести приговор столь быстрым образом. Естественно, не будет спойлером (это понятно с самого начала), что подсудимый не виновен, и это именно так и окажется.

"Может, этому мальчику суждено сгнить в тюрьме, кто знает. Я тоже должен был сдохнуть под забором. Но не сдох. Потому что один человек отнесся ко мне внимательнее, чем все остальные"

В этих двенадцати присяжных и помещении спортивного зала Михалков выводит энциклопедию русской жизни, населяя пространство характерными и даже карикатурными образами. Когда мы слышим слово «еврей», представляется именно такой Валентин Гафт, или скептический настроенный русский таксист в исполнении Гармаша, который весь фильм и тащит этот образ настоящего собирателя штампов, что все понятно (примерно, что если чеченец – то точно убийца, а то понаехали тут). Ну или если ученый-интеллигент – то это точно Маковецкий. Михалкову много не нужно было думать, чтобы подобрать подходящих актеров. Калейдоскоп карикатурных типажей здесь довольно обширен и в этом так легко заподозрить фальшь, если бы это не было блестяще сыграно великолепным актерским составом. Это и сам Михалков (чей выход на сцену состоится ближе к концу, ну а как еще иначе), Сергей Маковецкий, Валентин Гафт, Алексей Петренко, Сергей Гармаш, Михаил Ефремов, Юрий Стоянов и другие, чье перечисление здесь довольно бессмысленно.

Сыграть и поставить законсервированную драму – детектив в закрытом пространстве, да и так, чтобы это было интересно, с определенным накалом страстей и психологизма, довольно сложно, но Михалков, помимо шикарных актерских работ, решает задачу расширением пространства, что зритель может вылетать за пределы зала, путешествуя по флэшбекам, сквозь хронометраж с моментами экшена. Ибо Михалков делал картину, ориентируясь на современного массового зрителя, который может заскучать в пределах одного помещения. При этом подобный ход выглядит как всепоглощающая попытка разнообразить и насытить действие, хотя если бы зритель выбрался вместе с героями на свежий воздух после целых суток, проведенных под замком, активно при этом споря и вынося решение, чувства облегчения от этого было бы явно больше. Не говоря уже о финале картины (их здесь, кстати, несколько), когда, после принятия решения, за несколько минут проворачивается будущее этого оправданного судом паренька, а также показывается реальный преступник.

"— Сколько лет здесь эта труба? — Сорок. — Сколько еще здесь пробудет? — Столько же. — Именно, столько же. — Да при чем тут это? — Да при всем, при всем... Увидали, осудили, потрындели, махнули, покурили и все... И все..."

Михалков здесь идет по проторенной дорожке, когда недосказанность и неопределенность отметается вовсе, потому что если зритель желает хэппи-энд, то пожалуйста. Если что-то сокрытое, то это все равно выводится в лоб слишком очевидными образами, за исключением, пожалуй, одного повторяющегося кадра с улицей, забитой трупами, танками и бегущей собакой, которая что-то несет в зубах (что именно – будет ясно в конце, но ясности это не принесет).

Впрочем, и эти двенадцать мужчин предпочитают говорить о себе, нежели чем о деле, вытаскивая наружу прецеденты из своей жизни, дабы применить их на практике; вот только человеческие чувства и эмоции не поддаются букве закона, и фильм «12» сталкивает между собой большую судебную машину и простое человеческое отношение, в целом показывая, что все не так однозначно, как кажется на первый взгляд. Люди могут совершать ошибки, быть в плену у штампов и ярлыков, позволяющих навесить на других какие угодно прегрешения, даже не разобравшись в фактах. Герои выводят многоминутные, душещипательные монологи, показывающие неоднозначность ситуации и образа носителя, позволяющие убедить кого-то в своем мнении по поводу невиновности подсудимого. И в этом главное отличие от фильма Люмета – там, где юриспруденция и грамотный разбор фактов торжествовал над чувствами, в фильме Михалкова все поворачивается зеркальным образом: человеческое торжествует над законом. Точнее даже не торжествует, а позволяет заглянуть чуть дальше норм и правил и нащупать там что-то живое. Осознать, что мы все люди и судим таких же людей. Имеем ли такое же право указывать пальцем на того, кто нам не нравится и вынести необдуманный приговор? История полна случаев, когда чисто по-человечески человека можно было бы оправдать, даже когда на лицо все факты совершения преступления, но норма закона отрицает многостороннее рассмотрение человеческого поведения, и уж тем более эмоции и чувства. Но это может работать и в обратную сторону.

"Я с недавних пор верю, что в жизни все возможно, даже то, что невозможно"

«12» Никиты Михалкова – фильм далеко не идеальный, а сейчас даже кажется странным, почему я каждый раз заворожено его смотрю. Почему при столь гипертрофированном, явно театральном действии, при столь многозадачной теме и какой-то наивности глаз все равно не оторвать от экрана. Раз за разом все-таки всплакнешь от какого-нибудь монолога, или от шикарной музыки Эдуарда Артемьева, или от довольно очевидных образов в виде вылетающего из окна воробья, который случайно залетел в зал в начале фильма и был заперт вместе с этими двенадцатью мужчинами почти до самого конца, пока один не удосужился в конце открыть окна (довольно очевидная метафора несвободы и освобождения, и довольно контрастная: ведь на свободе стужа, а в зале тепло, и где лучше остаться – вопрос тоже хороший).

Если отмести идеологические, расовые моменты и попытки сравнения Люмета с Михалковым (не говоря уже о том, что Никита Сергеевич советского периода и Никита Сергеевич российского – это все же большая разница) и рассматривать «12» как некий исконно русский драматическо-актерский капустник, то можно получить от фильма удовольствие, благо актеры играют блестяще, режиссура на уровне, вполне хороший сценарий, да много на самом деле всего, включая все недостатки и некий назидательный тон.

"Вы посинели как удавленники от вашей ржачки. Вам хочется смеяться. Вам смешно. Вы смеётесь везде, всегда, надо всем. Вы ещё в зал не вошли, а уже хари свои ржать приготовили. Вам смешно абсолютно всё: жизнь, смерть, цунами, землетрясение. А вы ржёте. Пол страны замёрзло, а вы ха-ха-ха, милиционера убили – ха-ха-ха, пять миллионов детей без призора – ха-ха-ха. А почему смеётесь, почему это ха-ха-ха? А потому что когда серьёзно – вам страшно!"

«12» Михалкова столь многогранен, сколь и простоват. Это хорошее, пусть и спорное, кино. Для меня «12» – это прежде всего человеческий фильм, и он снят для нас, про нас и про наше время. Это хорошо поставленная и сыгранная судебно-психологическая драма, позволяющая нащупать какие-то человеческие чувства, увидеть в другом не просто набор каких-то штампов, а разглядеть такого же человека со всем набором положительного и отрицательного. Ситуации бывают разные, люди бывают разными, и подвести их к единому стандарту или закону как-то не получается, но и индивидуально мы их рассматривать не можем. Поэтому живем, как приходится.

Автор:Егор Окунев
Читайте нас: