Муса Муртазин. Часть пятая

Несмотря на то что Красная гвардия и представители гражданской Советской власти были встречены при вступлении в Оренбург приветствием Ксе-Курултая (т. е. Малого Курултая или Предпарламента Башкирии. – авт.) и несмотря на лояльное отношение последнего к Советской власти вообще, некоторые видные из башкирских работников под давлением татарских организаций были арестованы. В то же время ни один из работников мусульманских (татарских) организаций не подвергся преследованию. Скоро были распространены слухи о том, что башкирское движение за национальное самоопределение в корне контрреволюционно» [Муртазин М.Л. Указ. соч. С. 58.].

Показательно, что Гали Шамигулов, татарский коммунист, возглавивший вновь созданный Оренбургский мусульманский военно-революционный комитет, открыто признавал свое непосредственное участие в аресте башкирских лидеров. В начале марта 1918 г., когда в Оренбург прибыли члены башкирской делегации, участвовавшей в работе II Всероссийского мусульманского военного съезда в Казани, в составе Мусы Муртазина, Хафиза Кушаева, Закарии Абитаева, Усмана Куватова и Мстислава (Мухаметхана) Кулаева и потребовали объяснений, Г. Шамигулов цинично заявил им: «Членов Башкирского правительства арестовал я. Причина ареста: они получили от Дутова 60 тыс. рублей денег и 300 винтовок (…). Члены предпарламента (малого курултая) работали рука об руку с Дутовым» [НГУБ. Т. 1. С. 246.]. Однако приведенные обвинения были лишь поводом, а истинная причина крылась в неприятии идеи самоопределения башкирского народа и отдельной Башкирской Республики.

Арест Башкирского правительства 16 января 1918 г. не был спонтанным решением. Одновременно с ним С.М. Цвиллинг подготовил расправу с командным составом Баймакского отряда, хотя вина за это злодеяние Муртазин возлагает опять же на татарских коммунистов: «Еще до занятия Баймакского района Красной Гвардией башкирский отряд вел переговоры с баймакскими рабочими организациями о создании смешанной русско-башкирской Красной гвардии. Соглашение было достигнуто, и представители обеих сторон были командированы в Орск за получением предметов вооружения, но в этот момент из Оренбурга по настоянию татарских работников дано было распоряжение об аресте руководителей башкирских добровольческих отрядов, которое и приводится в исполнение» [Муртазин М.Л. Указ. соч. С. 58.]. Формированием отряда занимались башкирские и польские офицеры – А. Карамышев, Х. Биишев, Г. Магазов, Г. Идельбаев, Бритц, Столбовский и др.

17 февраля по приказу Цвиллинга, переданному по прямому проводу, вооруженные рабочие Баймакского завода напали на ничего не подозревавший безоружный башкирский отряд, схватили офицеров и уполномоченных Башкирского правительства. Поручик Амир Карамышев, избежавший ареста, собрал окрестных крестьян и атаковал Баймак. Однако из Оренбурга подоспел отряд Красной гвардии во главе с неким Н. Барановым. 22 февраля после долгих издевательств и пыток заложники – 2 башкирских (Г. Магазов и Г. Идельбаев) и 4 польских офицеров – были расстреляны.

Эти два инцидента – арест Башкирского правительства и расстрел офицеров Баймакского отряда – вызвали огромный резонанс в Башкирии, став поворотной точкой в отношениях с большевиками и татарскими националистами. Со всех уездов, волостей и учреждавшихся в это время кантонов в Москву полетели телеграммы со словами протеста. Башкиры Бурзянской волости отправили телеграмму в адрес 2-го Всероссийского мусульманского военного съезда, проходившего в Казани, со словами: «По какой причине арестованы члены Башкирского правительства? Если они арестованы военным комитетом татар, то бурзянское население требует освободить их, так как татары все время были против свободы башкир» [Цит. по: Кульшарипов М.М. Башкирское национальное движение (1917–1921). Уфа: Китап, 2000. С. 145.]. Возмущение действиями татарских националистов было настолько сильным, что некоторые горячие головы стали призывать к расправе над татарским населением, проживавшим на территории «Малой Башкирии». Так, член управы Ток-Чуранского кантона Мухаметша Бурангулов сообщал, что башкиры, «считая арест делом рук татар, доходили до мысли о необходимости нападения на татар в уездах и объявлении последним “священной войны”». Чтобы успокоить соплеменников, он опубликовал на страницах газеты «Янги Вакыт» воззвание, в котором объяснял, что «арест членов Башкирского правительства последовал по общим обстоятельствам», т. е. вследствие нигилистического отношения большевиков ко всем национальным правительствам – Сибири, Украины, Туркестана, Крыма. «После того, – писал он, – как вы увидели эти данные и истинное положение, вы сами по своей доброй совести взвесьте на весах своего разума и обсуждения, правы ли или нет те, которые приписывают арест татарам, грозятся объявлением “священной войны” юлыцким татарам [Т. е. татарам из аула Юлук нынешнего Баймакского района РБ.] в Орском уезде и гонят татарских учителей и библиотекарей со всего Верхнеуральского уезда» [НА РБ. Ф. 122. Оп. 18. Д. 614. Л. 96–97.]. Таким образом, М. Бурангулов принял меры к удержанию башкир от расправы над татарским населением, взвалив всю вину за произошедшее на политику большевиков и лично Цвиллинга.

5 марта 1918 г. оренбургские большевики выпустили ультимативное обращение к башкирскому населению. В нем говорилось: «Башкиры Орского и Оренбургского уездов (…) формируют отряды вместе с офицерами, юнкерами и всякой сволочью против Советской народной власти (…). Ревком приказывает башкирам и их организациям немедленно разоружаться, сдавать все оружие местным Советам и красногвардейцам», выдавать властям укрывающихся «офицеров и юнкеров, прекратить разбойничьи набеги». В противном случае губвоенревком угрожал расстрелять арестованных членов Башкирского правительства, а «все башкирские селения, заподозренные в противодействии Советской власти, будут сметены с лица земли артиллерией и пулеметами» [НА РБ. Ф. 9776. Оп. 2. Д. 393. Л. 92.]. Угрозы не подействовали. 4 апреля казаки и башкиры, которых возглавлял поручик А. Карамышев, организовали нападение на Оренбург. Несмотря на то, что гарнизон города в несколько раз превосходил нападавшую сторону (5,6 тыс. красноармейцев против 700 всадников), операция закончилась успешно – все арестованные башкирские деятели, в том числе Валидов, были освобождены. Около 100 большевиков, а также С.М. Цвиллинг, находившийся в это время в станице Изобильная, были убиты.

Ротмистр Амир Карамышев

Следует отметить, что во время нахождения Башкирского правительства под стражей группа революционно настроенных башкир из молодежной организации «Тулкын» («Волна») предприняла попытку создать левую альтернативу «валидовцам». Они объявили о создании Временного революционного совета (шуро) Башкортостана (ВРСБ), надеясь, что большевики отнесутся к ним более дружелюбно, чем к «буржуазным националистам». Основной костяк нового пробольшевистского правительства составили А. Давлетшин, Б. Шафиев, Г. Алпаров, Ф. Султанбеков, Г. Альмухаметов и др. В середине марта в состав ВСРБ были кооптированы члены Башкирского Шуро Усман Куватов, Тагир Имаков, Галиахмет Аитбаев, а также Муса Муртазин. Они переработали на социалистический лад некоторые программные документы, выработанные Учредительным курултаем башкирского народа, и собирались уже провозгласить автономию Башкортостана на советской платформе, как вдруг 30 марта Оренбургский ревком по предложению Оренбургского мусульманского военно-революционного комитета принял постановление, осуждающее идею национальной автономии и распускающее ВРСБ. Гали Шамигулов заявил, что «Революционное шуро Башкортостана своими действиями не отличалось от прежнего Шуро и Башкирского правительства, занималось черчением границ между национальностями (читай: между татарами и башкирами. – авт.)» [Цит. по: Кульшарипов М. М. Указ. соч. С. 150.]. После такого разворота событий даже башкиры левых убеждений, подобных М.Л. Муртазину, поняли, что с большевиками и татарскими национал-коммунистами им не по пути.

Тем временем освобожденные из тюрьмы члены Башкирского правительства перебрались в Челябинск, где при поддержке чехословацкого легиона приступили к организации Башкирского войска. В это самое время, т. е. в апреле–мае 1918 г., в Тамъян-Катайском, Бурзянском, Яланском и других кантонах самопровозглашенной Башкирской Республики под руководством Амира Карамышева, Ахмедуллы Биишева, Галимъяна Таганова полным ходом шло формирование добровольческих и партизанских отрядов. Одновременно активизировались оренбургские казаки. К лету 1918 г. в горах Башкирии и степях Оренбуржья численность повстанцев выросла до 6 тыс. чел. [Таймасов Р.С. Участие башкир в Гражданской войне. Книга первая. С. 40.]

Салават ХАМИДУЛЛИН

Продолжение следует…

Часть четвёртая

Часть третья