"Полгода плохая погода, полгода - совсем никуда..."

Как обычно, народ толкует, что никогда такого не было. Им вторят ученые, указывая на температурные рекорды аж за 130 лет метеорологических наблюдений. Может, и вправду конец света? Ну, простым людям простительно так утверждать: они ориентируются на свой жизненный опыт, опыт своих родителей, в крайнем случае на опыт своих дедушек и бабушек, а жизнь трех людских поколений – миг в масштабах человеческой истории и уж совсем бесконечно малая величина в истории нашей планеты. А вот ученые лукавят: они-то знают, что подобное бывало на Земле, и не раз; более того, бывало и хуже. Сведения об этом есть в книгах.

К одной такой книге, написанной доктором физико-математических наук Е. Борисенковым и доктором исторических наук В. Пасецким, носящей говорящее само за себя название «Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы», мы сейчас и обратимся…

Эпиграфами книги являются цитаты из русских летописей, и первый эпиграф гласит: «Сухмень велика и знойно добре. Глад бысть великий». Почти как про сегодняшний день: глада, к счастью, пока нет, а в остальном…

Хотя в книге использованы по большей части отечественные источники («Полное собрание русских летописей», «Журнал Министерства внутренних дел», отчеты губернаторов, газетные и журнальные публикации), приводятся также отрывочные сведения и о явлениях тех времен, когда ни только русского летописания, но и самой Руси еще не было.

Совершим же краткий экскурс по страницам этой книги (орфография и пунктуация цитат сохранена).

Так, еще в самом начале нашей эры, в 34 году, «бысть глад велик по всей вселенной», а в 208 г. даже в Риме голод был таким, «яко и человеча мясо ясти». В 355 г. в Скифии (Южной России) зимой толщина снежного покрова достигала семи локтей, а морозы были такие, что вино в сосудах замерзало. На рубеже IV и V веков замерзало все Черное море. В зиму 717–718 годов в Царьграде (ныне Стамбуле) 100 дней лежал снег, в 763–764 гг. Черное море и Дарданеллы покрылись слоем льда толщиной 75 см, а в мае 787 года в Европе шел снег, от мороза птицы замерзали на лету и падали на землю.

Про 742 год читаем: «И зима бысть люта: Поньтьское (Черное – В. А.) море померзе на 30 лакоть, а снег пади на нем 20 лакоть… Февраля же месяца на многи кры лед той разломался, и быша яко горы». Зато летом «бездождие велико, яко иссякнуте рекам и источникам, и глад великий бысть». А в 928 году Темза в Англии была покрыта льдом 14 недель. Не раз упоминается и замерзший Рейн. Зато в 988 году в Западной Европе «с 15 июля по 13 августа стояла такая жара, что погиб весь хлеб… И наступил страшный голод».

Правда, это все было очень давно – более тысячи лет назад.

Может быть, следующее тысячелетие, в конце которого родилось большинство читающих эти строки, было много лучше?

Вот что говорится о событиях 1000 года: «29 марта сильное землетрясение на всем земном шаре. Землетрясение в Кракове. Разрушено множество зданий». А затем Западную Европу охватила такая засуха, что в Германии и Франции пересохли все реки, а рыба в них гибла. И опять голод и мор.

В 1011 году произошло и вовсе небывалое – на Ниле (!) появился лед! А вот в 1066 году в Богемии и Чехии пять недель стояла сплошная мгла от лесных пожаров, а смрад от горевших торфяников держался более 300 дней. Ну, а запись про 1094 год звучит как крик отчаяния: «Пришла саранча на Русскую землю 26 августа, и поела всякую траву и много хлеба. И это неслыханно было с первых дней в земле Русской». На следующий год все опять повторилось.

Еще трагичнее звучит запись о лете 1161 года: «Того же лета бысть ведро и жары велицы и сухмень чрез все лето и пригоре всяко жито и всякое обилие, и озера засохша, болота же выгореша, и лесы и земля горела… Скорбь в людях и нужа, плач неутолим».

А вот уже лето 1222 года: «Была засуха великая… Погорели великие леса и болота, и был дым долгое время по всей земле, что много дней солнца и звезд было не видно». Следующие два года были не лучше: из-за дыма люди не могли различить друг друга, а птицы не могли летать, падали и погибали. Через полтора века в 1371 году все опять то же: «…места черны по солнцу яко гвозди и мгла стояла два месяца, толь велика мгла, яко за едину сажень перед собой не видете… а птицы по воздуху не видяху летати… сухмень же бысть тогда велика и зной и жар мног».

Второй раз из-за голода Русская земля была на грани исчезновения в начале XVII века. Во многих местах в разгар лета, а в Москве 28 июля (!) 1601 года ударил мороз: «…великий мраз и позябе всякое жито и всякий овощ, и бысть глад велик 3 лета». В 1603 году цены на хлеб выросли в 18 (!) раз по сравнению с 1601-м. В одной только Москве погибших от голода и учтенных при захоронении было 127 тысяч человек, а сколько осталось неучтенных – неизвестно. Современники считали, что от голода погибла «треть царства Московского». Погода выдавала «сюрпризы»: «На Москве среди лета выпал снег великий и мороз был, в санях ездили». Именно от погоды и вызванного ею голода, а не от дурных качеств царя Бориса Годунова началось на Руси Смутное время!

А вот просвещенный XIX век. Он начался для России засухой 1802 года на значительной территории страны и очень морозными даже по российским понятиям зимами: замерзала ртуть в термометрах, то есть не раз было ниже минус 39 градусов по шкале Цельсия. В 1809 году во время русско-шведской войны русские войска по льду Балтийского моря (Ботнического залива) прошли прямо к Стокгольму. В 1810 в Петербурге было минус 30˚ Реомюра (– 37,5˚С), а в Москве замерзала ртуть. В зиму 1812–1813 годов, которую современник назвал «французской», тоже замерзала ртуть, поэтому Наполеона сгубили не «ужасные двадцатиградусные морозы», как иногда утверждают, а действительно страшные морозы.

1851 год. «Неурожай от Вятской до Черниговской и Харьковской губерний. Голодный год».

В 1856 году в Нижегородской губернии «ночью на 16 декабря во время бывшей оттепели вместе с дождем выпало огромное количество червей, похожих цветом на навозных, длиною в четверть вершка». И это пишет не «желтое» издание, а «Журнал Министерства внутренних дел»!

Зима 1890–1891 годов была настолько снежной, что даже на юге России снегом заметало товарные поезда по крышу, кое-где снег достигал уровня телеграфных проводов. Сильные морозы распространялись от Западной Европы до Сибири и Сахалина.

С конца XIX века все чаще начинает упоминаться Уфимская губерния, правда, в основном в связи с неурожаями. 1891 год: «В июле район плохого урожая из-за засухи охватил Казанскую, Симбирскую, Самарскую, Саратовскую губернии, Донскую область и восточную часть Вологодской губернии. Хлеба были плохи в Оренбургской, Уфимской и отчасти в Астраханской губернии». В 1893 году летний заморозок, сопровождавшийся инеем, погубил урожай гороха в Уфе. 1897 год: «Неурожай в 18 губерниях, которые были большей частью постигнуты голодом в 1891 г. и не успели от него оправиться (а именно Воронежская, Калужская, Курская, Орловская, Пензенская, Рязанская, Самарская, Саратовская, Симбирская, Тамбовская, Тульская и Астраханская, а также отчасти Нижегородская, Казанская, Уфимская, Пермская)».

Много чего еще удивительного и страшного можно найти на страницах «Тысячелетней летописи необычайных явлений природы»: не раз выгоравшие от пожаров русские города (Новгород, Ростов Великий, Москва), не раз замерзавшее вместе с датскими проливами Балтийское море и покрытая льдом Адриатика, текущий вспять Волхов и замерзший Дунай, жуткие грозы и бури, срывающие с места церкви и уносящие людей и животных, ужасные засухи и сильнейшие морозы, эпидемии и эпизоотии.

Все эти факты сгруппированы по годам и образуют отдельную часть книги – единый «Свод экстремальных природных явлений, отмеченных в русских летописях». Едва ли не на каждой странице этого свода, охватывающего период с 736 по 1914 год, по нескольку раз стоит приписка: «Голодный год». Это к сведению любителей порассуждать, как сытно жила Россия до 1917 года. Наши предки в буквальном смысле боролись за жизнь с могущественными силами природы, выживали. И выжили не благодаря, а наперекор всему!

Нет смысла дальше пересказывать книгу объемом свыше пятисот страниц, снабженную мощным справочным аппаратом, – лучше взять ее в библиотеке и почитать. Уверен, она подорвет многие стереотипы общепринятого представления о природных явлениях и их влиянии на человеческую жизнь.

Читая же летопись природных явлений за многие века, начинаешь лучше понимать зависимость человека от великих, загадочных и неподвластных ему сил природы.

Я не знаю, переиздавалась ли эта книга с 1988 года, поэтому для тех, кто захочет найти ее в библиотеке, привожу более полные сведения о ней: Борисенков Е. П., Пасецкий В. М., «Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы» (издательство «Мысль», Москва, 1988 год).

* * *

Напоследок же вот о чем.

Есть такой анекдот. Пессимист ноет: «Все плохо, хуже просто быть не может!» А оптимист радостно отвечает: «Может!»

Уже даже мое поколение пережило много аномальных лет и зим. Я помню и суровую зиму 1968–1969 годов, и экстремальную зиму 1978–1979 годов с 50-градусными морозами, завершившуюся столь же экстремальным паводком рек Башкирии. Помню, как летом 1972 года наш поезд Москва – Уфа в Подмосковье «прорывался» через плотную дымовую завесу. Помню, как в сентябре 2002 года дым от лесных и торфяных пожаров заволакивал небо под Можайском, а вдоль знаменитой Владимирки (шоссе Москва – Владимир – Нижний Новгород) отряды МЧС тушили горящие сосновые леса. В 2006 году где-то в Нижегородской или Владимирской области полыхало так, что даже в закрытом наглухо вагоне поезда Уфа – Петербург пламя, горевшее вдоль полотна, обдавало жаром. Хорошо помню и лето 1980 года, когда в Башкирии три месяца ежедневно шли дожди, и шевелящийся от огромного количества мышей-полевок лес на берегу реки Демы внутри городской территории Уфы в начале 90-х. Помню обильный снег в мае и установившийся в сентябре снежный покров, зеленую траву в середине марта и цветы, распускавшиеся в начале ноября… Можно уже писать свою, хоть и короткую, летопись необычных природных явлений.

Так что погода еще не раз покажет нам свой характер и преподнесет сюрпризы. И лучше не охать, как нам не везет с погодой, а, изучая прошлое, готовиться к будущему. Оглянемся на наших предков, переживших все невзгоды, и будем не слабее их.

Владимир АГТЕ