Китайская астрономия

Указаны некоторые затмения Солнца, которые уже в то время рассматривались как предзнаменования. Обозначающий затмение термин “ши” буквально означает “поедать, пожирать”. Вероятно, шанцы думали, что некий монстр пожирает Солнце и Луну во время затмения.

Начатая в эпоху Шан-Инь практика вести записи небесных явлений не прекращалась во все периоды истории традиционного Китая, образуя самый длинный, почти непрерывный ряд астрономических записей, по сравнению с любой другой цивилизации. Подобные записи оказываются неоценимыми для современных астрономических исследований, поскольку дают возможность анализировать на большом промежутке времени такие циклические явления, как затмения Солнца и появления комет.

В период Чжоу астрономическим наблюдениям уделялось большое внимание. В начале эпохи Чжоу правитель У-ван (1121-1115) приказал воздвигнуть астрономическую башню в Гаочэнчжэне, на юго-восточной окраине города Лояна (современная провинция Хэнань, уезд Дэнфэн, город Гаочэн), который в древние времена рассматривался китайскими астрономами как центр мира. Это была первая из известных нам обсерваторий в Китае. Впоследствии она была названа в честь младшего брата У-вана “чжоугунской обсерваторией”.

Чжоуская астрономия служила исключительно для целей составления календаря и для предсказаний, касающихся погоды, ведения государственных дел и войны. Например, в “Гоюй” описан случай, что правитель У-ван сверялся с астрологическими предсказаниями прежде чем начать войну. Не изменился характер традиционной китайской астрономии и в последующие времена.

Поскольку цивилизация Китая была сельскохозяйственной, надежный сезонный календарь имел в ней первостепенную важность. Однако календарь обладал и политическим значением. Вступление на престол каждой династии рассматривалось как начало новой эры в мироздании. Поэтому при смене династий необходимо было установить обновленный календарь, который все, кто хотел показать свою лояльность власти, должны были принять.

Китайцы, можно сказать, имели “социокосмологическую” религию. Они мыслили Вселенную как целостный организм, в котором объединены человек и природа. По традиционным верованиям, Небо вручало правителю “мандат Неба” (тянь мин), благодаря которому он наделялся правом выполнять функции посредника при распределении небесной благой силы дэ в Поднебесной. Знание воли Неба входило в обязанности власти, а познать эту волю можно было на основе изучения небесных явлений. Поэтому власть поддерживала развитие астрономии. Неспособность правительства предсказывать наступление важных небесных явлений считалась указанием на то, что добродетель государя недостаточно высока, чтобы соответствовать небесному предопределению.

В Китае астрономией не занимались частным образом, ради удовлетворения собственного интереса. Если в Греции астрономию изучали “любители мудрости”, то в Китае с незапамятных времен она была в ведении астрономов государственной службы и считалась ортодоксальной наукой. Астрономы подчинялись правительственной администрации и, как правило, размещались в пределах стен имперского дворца. Несанкционированное властью занятие астрономией с целью создания каких-либо новых неортодоксальных астрономических теорий или изменения календаря рассматривалось как попытка свержения династии. Такой подход тормозил развитие астрономии как науки, но исправно служил политическим целям.

Астрономические тексты были сосредоточены во дворце и использовались для служебных надобностей. После изобретения печати в Китае издается чрезвычайно мало книг по астрономии. Большая часть сохранившейся китайской астрономической литературы находится в династических историях в главах, имеющих дело с астрономией, календарем и необычными природными событиями.

В эпоху Чжоу возникло большинство основных традиционных астрономических концепций и были определены все необходимые для составления точного календаря числовые отношения и константы. Китайская астрономия переплеталась с математической теорией музыки (люй) и арифмосемиотикой, что давало взгляд на астрономические явления как на части мирового целого, гармонически сочетающиеся со всеми остальными его частями.

Для китайских астрономов не казалось важным выразить астрономические представления в геометрической форме. Они считали, что вещи в едином космосе следовали невыразимому закону дао, каждая согласно ее собственной природе, и не было необходимым, чтобы причины их были геометрическими. Поэтому изучение планетарного движения в китайской математической астрономии (ли фа) было только алгебраически-числовым. Китайская астрономия никогда не строила геометрические модели планетарных движений.

Теряя ту наглядность, какой обладает геометрия, китайская астрономия была свободна от некоторых ошибочных идей европейцев, связанных с геометризацией астрономии. Китайцы не считали, что планеты должны двигаться по кругу, поскольку последний является совершенной фигурой, не выдумывали хрустальных сфер, окружавших землю, не были склонны к вере в неизменность небес и прочее. Подобно всей китайской науке, китайская астрономия, если не считать ее соприкосновения с арифмосемиотической теорией, была в достаточной степени эмпирической и наблюдательной, что сохраняло ее как от отклонений, так и от триумфов западного теоретизирования.

Начиная с эпохи Хань, астрономические явления изучаются достаточно регулярно. При дворе была учреждена должность “великого историографа-астролога” (тайшигун), в обязанности которого входило ведение исторической хроники, составление астрологических прогнозов и уточнение календаря с учетом календарных констант, нумерологических значений чисел, выкладок теории стихий и музыкальных тонов, традиций предшествующих династий и географического положения столицы.

В 1973 г. в Мавандуйском могильнике был обнаружен самый древний из сохранившихся в Китае астрономический трактат “Предсказания по пяти светилам” (“У син чжань”), датируемый 180-170 гг. до н. э. Его содержание показывает, что ханьская астрономия достигла высокого развития.

О прогрессе китайской планетарной астрономии эпохи Хань можно судить по возрастанию точности в вычислениях синодических периодов (точнее, периодов между гелиакическими восходами) пяти планет и сидерических периодов трех планет, приведенных в трех разнесенных по времени источниках: “Исторические записки” (“Ши цзи”) Сыма Цяня (составлены около 100 г. до н. э.), “Ханьская история” (“Хань шу”) Бань Гу (около 80 г. н. э.) и “Поздняя ханьская история” (“Хоу хань шу”) Фань Е (около 440 г. н. э.). Числовые значения периодов планет, зафиксированные в хрониках династии “Поздняя Хань”, являются достаточно точными. На Западе подобной точности не удавалось достигнуть вплоть до XVI в.

В эпоху Тан при дворе императора было создано специальное ведомство “Тайшицзюй”, в задачи которого входило наблюдать небесные светила, уточнять календарь, предсказывать солнечные и лунные затмения, вычислять благоприятные дни для государственных дел и церемоний. Для работы в “Тайшицзюй” были приглашены индийские и арабо-мусульманские астрономы. Их знания обогатили китайскую астрономию, особенно в вычислении затмений и планетарных позиций. С этого времени значительная часть вычислительной работы производилась в Китае иностранцами, вооруженными более совершенной методикой количественной астрономии.

При династии Тан индийскими и арабо-мусульманскими астрономами, служившими в Китае, были составлены календари “Цзинвэй ли”, “Гуанчжай ли” и “Тэнцзо”. В этот же период из Индии в Китай был завезен индийский астрономический календарь, получивший китайское название “Цзючжи ли”.

Основной задачей традиционной китайской астрологии, как и в вавилонской культуре, было предсказание судьбы государства и ее правителя. Гороскопная астрология, подобная эллинистической, не была известна в Китае вплоть до династии Тан, когда она была завезена в Поднебесную индийскими и арабо-мусульманскими астрономами. Переход от веры в космический порядок к астрологической вере в прямое влияние звезд на человеческие дела был медленен. Во времена династии Юань западная гороскопная астрология была объединена с китайскими астрологическими представлениями в единый астрологический корпус. В более поздних столетиях в имперском Китае было уже обычной практикой составлять гороскоп для каждого новорожденного ребенка и перед каждым решающим событием в жизни.

В 1154 г. по распоряжению ведомства “Тайшицзюй” в Пекине была установлена первая армиллярная сфера, что послужило началом создания Пекинской обсерватории, называемой “Баоцзихэ”. В 1190 г. здание обсерватории было разрушено сильнейшим ураганом, а большинство астрономических инструментов было повреждено. Только в 1279 г. обсерватория была отстроена заново.

В период Юань усилились связи китайцев с арабо-мусульманскими астрономами. В это время не только иностранные астрономы работали в Китае, но и китайцы выезжали из страны для обмена научными достижениями. Так, например, китайские астрономы работали в Марагской обсерватории (г. Марага близ Тавриза), созданной Насирэддином ат-Туси (1201-1274). Однако основные концепции астрономии в Китае остались китайскими, и не было сделано никакой попытки принять арабо-мусульманскую математическую и теоретическую астрономию.

В 1267 г. известный арабский астроном Джемаль Эддин привез из Марагской обсерватории в Пекин астрономические инструменты арабского типа и с их помощью составил новый календарь “Ваньнянь”. Знакомство с астрономическими инструментами Джемаль Эддина позволило Го Шоуцзину (1231-1316), бывшему тогда руководителем Пекинской обсерватории, сконструировать оригинальные астрономические приборы, совмещавшие в себе китайскую и арабскую традиции.

В эпоху Мин в 1384 г. была построена обсерватория на Пурпурной горе (Цзыцзиньшань) близ Нанкина. В этой обсерватории были установлены астрономические инструменты, созданные ранее Го Шоуцзином. В 1403 г., когда столицей Китая вместо Нанкина стал Пекин, туда же были перевезены и эти инструменты. При последующих переносах столицы они дважды перевозились из Пекина в Нанкин и обратно.

На рубеже XIII-XIV вв. по проекту Го Шоуцзина было построено новое здание Чжоугунской обсерватории, и на ее территории был установлен гномон высотой около 13 м, который сохранился до наших дней.

Соб. инф