На нашей фабрике стихов

Вся осень

Как осень тороплива и строга!

Она без меры дарит нам контрасты.

Пока еще не убраны стога,

И лес грибной рассказывает сказки.

 

Была я на востоке в октябре.

Там море манит солнечных туристов,

Лишь волны набегают слишком быстро

И в пять часов уже начнет темнеть.

 

Мы возвращаемся в привычный дождь,

Как будто выйдя из машины времени.

И будем вспоминать мы приключения,

Когда ноябрьский ветер бросит в дрожь.

 

Левитан в плесе

Спускается серебряный туман.

Лес разноцветный, золотая осень…

Здесь рисовал пейзажи Левитан –

В загадочном и потаенном Плёсе.

 

Тяжелым был короткой жизни путь.

Но, волей и талантом не обижен,

Он дал на Плес по-новому взглянуть,

Скиталец – передвижник и подвижник.

 

С тех пор воды немало утекло.

Изба-музей подтоплена рекою.

Но вечно Левитан рисует склон

Над пропастью у «Вечного покоя».

 

На горы поднимаюсь вновь и вновь.

И город весь, и Волга – на ладони.

К искусству безотчетная любовь –

Печальная звезда на небосклоне.

 

Природа! Только ты всегда права!

Ведь лишь с тобою – вечность жизни каждой!

И впору, позабыв в горах слова,

Писать гуашью волжские пейзажи!

 

Ночь Музея

Музей Серебряного века

Навеет радостные сны.

Еще далеко до весны,

Которая – мечта поэта.

 

Манило слово “декаданс”,

И вот во всем многообразии

Блестит эпоха всеми гранями

Течений, что дошли до нас.

 

И вот, в Мещанской Слободе

Мы в Ночь Музеев побывали.

Дом Брюсова открыл нам тайны

Картин, изданий и людей.

 

Ну что ж, пора играть в слова,

Учителей своих читая.

Щебечет звонко птичья стая,

Усадьба Брюсова – полна!

 

Звенит веселая молва,

Из тени в свет перелетая.

Цветаева

В Елабуге старинной

Будет вечной память,

Но почему Марина

Со всеми не попала

В Ташкент, в эвакуацию,

Где цветут сакуры,

Куда светила съехались

Большой литературы?

 

И вопрос всплывает

Поздно и некстати:

Разве Цветаева

Тоже не писатель?

…Настал черёд винам

В её томах книжных.

В классиках Марина.

Но вышло, как вышло.

 

 

Пётр Ершов

Сказали: «Ничего не написал

Он после “Горбунка”, с чего бы это?

А значит, сказка та, наверняка,

Творение великого поэта».

 

Царит мистификация в умах!

А Пётр, едва покинув Альма Матер,

В Сибирь поехал, хоть не в кандалах,

Осколки славы увозя на память.

 

Тобольск. Морозы. Крики ямщика.

Служение на ниве просвещения.

А на досуге вспомнить о стихах,

Что всё-таки вернутся в «Современник».

 

Не избежать превратностей в судьбе.

Но главное – не изменять себе.

 

А.К.

На нашей фабрике стихов

Мы тонны рифмы производим,

Как птица в клетке ткёт гнездо,

Мечтающая о свободе.

 

Она не очень-то нужна

Сейчас – продукция поэта,

Мы сами понимаем это,

Но если кончится – хана!

 

Она покажется не той

И слишком тесной – жизни проза.

Соизмеряясь с высотой,

Не взятой вовремя, лишь оземь

Ударимся. И напролёт

Тасуем дни прошедшей жизни.

 

А птица, не уйдя в полёт,

Плетёт гнездо из наших мыслей.

 

Знаешь, всё ещё будет

А знаешь, мы, наверно, так и будем,

Все новости разглядывая в лупу,

Писать стихи толочь водицу в ступе

И говорить так просто ни о чем.

Все будет так. Пока не грянет гром.

 

Я так и буду век стоять на месте,

А ползать – черепашьими шагами,

Нащупывая почву под ногами

И даже не печататься почти.

 

И больше никогда уже не буду

Сжигать мосты. Идти на риск повсюду

Наперекор течению грести.

 

Но годы исчисляются стихами,

И полон ими стол – моим богатством.

Ну что ж, споем под ветер – суховей,

Пока однажды ”попляши!” не скажет

Какой-нибудь сердитый муравей.

 

Маленький Принц

Часто думают в жизни о смысле.

Чем заняться, чтоб жить не зря?

Можно с внуками славно возиться,

Или плавать к далёким морям.

Из военной загадочной сказки

Появляется Маленький Принц.

Он, как будто бы солнышко ясно,

На планетах играет блиц.

Ждёт цветок, полюбивший навечно,

Рыжий лис, лётчик раненый ждёт.

Трижды утро сменяется вечером,

И раз в квартал блестит Новый год.

Уходя, не забудьте проститься,

Пожелать не сбиваться с пути.

Даже смерть – продолжение жизни,

Затерявшийся в мыслях мотив.

 

Татьянин день

Татьянин день. Стихи писать –

Как в прорубь с головой нырять.

Люблю я эти холода

И снег, скрипящий под ногами.

Снежинка с неба как звезда

Летит – хоть загадай желанье!

Гуляй, студенческий народ –

Ты сдал последний свой экзамен.

А кто не сдал – гуляй с друзьями,

На праздник молодость зовет!

И ждет Татьяна у окна,

Румяна, радостна, нарядна

И от мороза чуть пьяна.

А что еще для счастья надо?

Купание в реке перед грозой

Купание в реке перед грозой

И в страшном сне иным не будет сниться.

А я люблю веселые зарницы,

Встречать в воде, где небо с пеленой.

 

Ты отвечаешь мне: «Я – не пингвин!»,

А значит – буревестником кружишься

И бури ты нисколько не страшишься,

Покуда на душе покой один.

 

Но после яркой вспышки над рекой

Услышат гром курортники на пляже,

Но и тогда не выберутся даже!

…Купание на речке под грозой!

 

Что будет дальше? Ливень без конца.

Второй этап Всемирного потопа.

И небо освещается под грохот:

Наказаны «пингвины» неспроста!

 

И ураган, и буря. И, увы,

Есть даже жертвы молний шаровых

И всяческих других стихийных бедствий.

А мы плывем, не ведая последствий.

И продолжаем мы играть с судьбой.

Как будто обитаем в Мезозой!

 

Образ

Я собирала образ твой, как дом

Из кубиков фантазии и писем.

Из пятилетних впечатлений-встреч,

Уже заросших густо трын-травою,

Покрытой паутиной, а затем

На смену снам вступило властно утро,

А я все продолжала сочинять

Нехитрую, но радостную сказку.

Вот только вихрь мой домик развалил,

Порвал все нити хрупкой паутины,

Под потолком оставив пустоту

А письма бросил из окна на волю,

Чтоб прочитал их кто-нибудь еще.

 

Романс

Уходит ярких красок аромат,

И дворник подметает листья лета,

И годы теми листьями летят,

И как никто, я понимаю это.

И видится таинственный Покров,

Катание на лошадях со смехом,

И ты – моя последняя любовь,

Упавшая мне на голову снегом.

 

Я прошлого уже не ворошу,

Ведь все, что в нем, достаточно далеко,

И только об одном тебя прошу:

Мой друг, не покидай меня до срока!

Поблекшая палитра на стене,

Дай бог, тебе не сбавит вдохновенья,

И чудом уцелевшие мгновенья

Покажутся реальными вполне.

 

Черемуха весною отцвела,

С природой спорить попусту не стоит,

Вот только речь твоя из серебра,

В моих глазах – сеченье золотое.

И стылый воздух невесть почему

Окажется таким огнем согретым,

Что я тебе поверю и приму

Твои слова за чистую монету.

 

Уйдут за горизонт леса, поля,

Останется отчаянное солнце,

И ты поймешь: жизнь прожита не зря,

А значит, все опять ко мне вернется:

Рожденная мечта из ничего,

И свет и тени, и надежды всходы,

И ты – моя последняя любовь,

Которую не разгадаешь с ходу.